Наконец, северяне соскучились, и здоровенный гигант в полу-шлеме полу-чалме вышел на авансцену. Этот головной убор в моём понимании не вязался с викингами – напоминал Салах ад-Дина и его сарацин. Или янычар… Не помню, да и не важно. Я не стала бы церемониться ни с теми, ни с другими, ни с этими в галере. Керк, чувствуя любое движение моей мысли, подорвался в воздух, завис между кораблями и дико заорал. Смолкли все, и я вылезла из-за щита Мейхалта. А тот, вдруг, не стал возражать и запихивать меня обратно. Я прижалась к борту так, что угол деревяшки врезался вместе с пряжкой в живот. Сконцентрировалась на башке омусульманенного гиганта и проорала:
– Ты тот купец, который увёз моих людей?!
Не так, чтобы очень, но мордоворот меня откровенно побаивался. Будь ты хоть семисот железных пядей в теле, суеверия – вещь неистребимая. Нет в природе такого волшебного меча, что нашинкует их в труху. Но, поартачиться никто не запретит, особенно бывалому воину. Тем более перед бабой. Да ещё такой мутной: одета чёрте как, занавешена капюшоном, окружена воинами, но имеет право первого голоса. Да и вирок этот, расчистивший для неё несколько тактов тишины в симфонии мужских препирательств.
– А ты кто такая?! – в меру презрительно выплюнул в меня отважный мореход. – Содержательница этого борделя, полного дешёвых шлюх?!
Он демонстративно повёл мечом по рядам моего сборного воинства. Северяне ожидаемо загоготали. Это было недвусмысленное приглашение ответить на их выпад соответствующей случаю бранью – традиционная предбоевая подготовка. Но мои ребята молчали и не дёргались. Ржач северян сдулся – они растерялись из-за непонятных поправок в привычный сценарий морских стычек. Я позволила тишине чуток прогуляться по обеим палубам и медленно подняла руки к голове. Лайсаки, прежде сидевшие в засаде, взлетели из-под ног: взрослые на фальшборт, а Пох с Чохом на мои плечи. Умнички – они в очередной раз угадали с мизансценой.
И гигант слегка отпрянул, хотя его бывалой физиономии пока ничего не угрожало. По рядам его сподвижников пролетел лёгкий ветерок удивлённой матерщины. Причём, осталось невнятным, что их напрягло больше: ядовитые твари, свободно шляющиеся по вражескому кораблю, или тёмная маска на лице наглой худышки.
– Сиятельная! – преувеличенно похабно залыбился какой-то урод рядом с моим собеседником. – Не знал, что в Орден принимают таких занюханных девок!
Раздражение в башке гиганта взметнулось языком пламени после порции бензина. Не исключено, что он возжелал заткнуть пасть грубияна своей кольчужной перчаткой. Но я не позволила ему перенять инициативу. Требовалось нанести первый, пусть не оглушительный, но деморализующий удар.
– Простите, ваша милость! – польстила я гиганту. – Я прерву ненадолго нашу беседу!
Тот, не будучи законченным отморозком – и проглотив мою мульку с незаслуженным титулованием – коротко кивнул. А я затянула старую орденскую песню с противлением насилию, ненарушением устоев, нежеланием стучать тану Руфеса и намерением Ордена умыть руки в случае с благословением. Не слишком понимая, к чему я тут надрываюсь, северяне, тем не менее, остерегались высказываться поперёк своего батьки. А тот молчал, всё больше и больше супясь.
– Я накладываю на тебя тёмную стигму Ордена! – бесстрастно констатировала Внимающая, ткнув своей птичьей лапкой в ухмыляющегося охальника. – И пусть боги сами покарают тебя своей волей в свой час! В лице Ордена Отражения ты лишаешься защиты, на которую имеет право всяк живущий! Ты не увидишь боле нашего лица, и мы не желаем видеть твоего!
– И что?! – откровенно не понял проклятый дебил. – Мне пора навалить в штаны?!
Гигант озадаченно покосился на клоуна и вновь уставился на меня. А я… А что я? В кабаке с гвардейцами пылала гневом и реально готова была всех поубивать собственными руками. А нынче я успела перегореть, и отчаянно трусила. Боялась спровоцировать пойманных за хвост торговцев: вот возьмут, и убьют моих мужиков. Как тут разить направо и налево?
Справа и слева – озарило меня, как только глаза, повинуясь рассуждениям, оценили диспозицию вокруг кривляющегося подонка. У некоторых из моих парней тоже были подобные щиты: окованные железом и утыканные многогранными шипами. Некоторые длиной в мою ладонь – ей богу! Сосредоточиться на голове неподвижно стоящего человека – раз плюнуть. Правда, пришлось выдержать паузу: не могут же боги с их карательным инструментом являться по первому моему слову. Жирно будет даже для такой цацы, как я. Гвардейцы были в теме и с любопытством ждали: чем таким свыше порадуют Внимающую на этот раз? Остальные просто не понимали, как им на всё это реагировать.
Охальник, растягивая свою пасть всё шире и шире, картинно подбоченился. Дескать, вот он я! Что ты мне сделаешь, убогая, своей пустой болтовнёй? До позёра не сразу дошло, отчего его ладное послушное тело замотыляло промеж товарищей. А затем бросило на щиты стоящих сзади. Его со смехом подтолкнули на своё место, но он завалился на них снова. Жертвы моей мести даже вообразить не могли, что в эту минуту бессознательно калечат сородича, намеренно подставляя шипованные щиты. Боль к нему пришла не сразу – я всё продумала. Даже вихрем промчавшиеся в голове самооправдания, что унесли прочь голос совести.
– Что за?!.. – рыкнул мой обидчик, озирая набрякшие влагой штаны.
Гигант уже с минуту внимательно следил за ним – его глаза округлялись по мере осознания происходящего. Он завалил раненого на палубу и принялся рвать с него одежду. Видно было хорошо, поскольку борт галеры ниже. Кто-то заторопился помогать, остальные просто столпились, как свиньи у общего корыта.
– Всё! – громыхнуло из толпы северян. – Это конец!
– Кровотечение из порванной артерии не остановить, – хладнокровно пояснила я в ответ на вопросительные взгляды своих соратников.
Выражение лица поднимающегося с палубы гиганта подтвердило мой диагноз. Его колбасило. А меня мутило. Ох, не скоро я привыкну убивать.
– Ты убила моего брата! – глухо выдавил викинг, сжимая пляшущий в руке меч.
– Олфадар Крикун мертв?! – бесстрастно проорал с юта Олсак.
– Кто-нибудь видел, чтобы моя рука нанесла смертельный удар твоему брату?! – чуть ли не визгливо возразила я.
– Ты прокляла его! – упёрся гигант.
– Кто-нибудь слышал слово: проклинаю?! Твой брат оскорбил Орден Отражения! Орден имеет право лишить оскорбителя своего заступничества перед богами! Как и любой другой человек! А то, что кара была скорой!.. – я столь демонстративно пожала плечами, что утопила в них полбашки. – Не в моей власти просить богов о таком! Они сами решают, когда ударить! В этот раз кто-то из них был нетерпелив! Возможно, твой брат нанёс им оскорбление?!
Чуть глотку не сорвала, но сцену доиграла достойно – эта публика с полуслова ни шиша не понимает. А потом капризное время решило сыграть со мной свою дурацкую шутку: как последняя сволочь, невыносимо растянулось. И растрескалось, как невнятная фреска в разрушенном храме. Полагаю, на самом деле всё произошло в считанные секунды.
– Ведьма! – истерично брякнул кто-то в задних рядах северян.
И в следующий миг мне чуть не снесло подбородок щитом Мейхалта. Я услыхала звук тупого удара, и перед глазами из щита выскочил острый кончик чего-то железного. Краем глаза ухватила Куха – тот пролетел слева по древку вытянутого в сторону северян копья. Я вцепилась в край тяжёлого щита и дёрнула его вниз, вытягиваясь на цыпочках. Справа на фальшборте вражьего корабля мелькнул ещё один лайсачий хвост. Северян мотало из стороны в сторону. Связывало в громыхающие щитами клубки и тут же разбрасывало по сторонам. Они отступали вглубь палубы, махая мечами и крутя чалмами. У борта остались только два персонажа. Гигант не двигался с места, упрямо бодаясь с суеверным страхом, но сохраняя лицо до конца. А один из его сородичей вопил и вертелся, хватаясь руками за лицо, где пестрели набухающие кровью червоточины.
– Крепче держать копья! – рявкнула у меня над ухом Мерона.
Кух и Шех вылетели с галеры и зацепились за копья, оборвав нить, на которой болталось моё сердце. А эти мерзавцы протекли по деревянным палкам и рухнули в объятья Мероны с десятником. Чох с Похом всё время экзекуции поддерживали своих визгливым мяуканьем, выплясывая на фальшборте задиристый матросский танец. Керк вообще оборзел! Спикировал чуть ли не под нос гиганта.
– Трррр?! – в категоричной форме предложил он перейти непосредственно к мирной стадии переговоров.
Тот, набычившись, покосился на парламентёра и вновь нашёл глазами меня. Помолчал ещё, повыделывался. Оглянулся на затихшего покусанного, которого частично видела даже я с высоты своего заячьего роста. Наконец, вымотав все нервы, гигант сделал мне одолжение:
– Чего ты хочешь, Сиятельная?!
– Я не могу говорить с человеком без имени! – чуток поартачилась и я.
– Я Сугардар из Олластала! – хмуро отрекомендовался он.
– Ваша милость! Господин Сугардар, вы похитили трёх аттестованных опекунов-хранителей Ордена Отражения! – уже почти хрипела я, надорвав-таки на этих переговорах глотку. – И пытаетесь вывезти их за пределы таната Руфес! Орден крайне редко обращается за помощью к тану! Он сам занимается своими проблемами! А потеря таких влиятельных опекунов, как мои, настоящее бедствие! – сгустила я краски. – Поэтому, я буду биться за них насмерть! И если понадобиться, убью вас всех!
– Рога обломаешь, сука! – нервозно выкрикнул кто-то из-за стены щитов.
Я зафиксировала его. Вот так всегда: обязательно найдётся сволочь, что вытащит из тебя тварь. А ты уже не в силах сохранять совесть – ты вымоталась. В горле хрипит боль, в душе исходит визгом страх. Мои мужики, того и гляди, кинутся умирать за мои интересы. А это будет ещё ужасней. Словом, я демонстративно наставила на ублюдка руку и обездвижила его безо всяких церемоний. Вероятно, кто-то одобрительно хлопнул его по спине, а то и отвесил ему леща – исходный толчок роли не играл. Хамло полетело носом вперед, словно сбитая кегля, и крепко приложилось о палубу. Пр