– Что с тобой? – ударил в ухо шёпот Сарга.
– Чего? – не сразу поняла я, всплывая на поверхность.
– Ты сейчас губу откусишь, – без малейшего ехидства пояснил он. – Всё так плохо?
Человек – тело. Осьминог – мозг. Но, мозг, как бы там ни было, в теле человека. Обычным порядком люди кромсают тела друг друга, добиваясь победы. В нашем случае требуется убивать сразу мозг, наплевав на тело! И тогда…
– Знаешь, – начала я неуверенно, – без крови мозг человека умирает почти мгновенно.
– И? – потребовал конкретики Сарг.
– Умирает мозг, умирает и всё остальное.
– Всех делов: прорубиться через их доспехи, – усмехнулся мой опекун. – А эти осьминоги точно подохнут?
– Не знаю, – честно призналась я. – Возможно, они как-то подстегивают регенерацию тканей. Может быть, могут и артерии латать.
– Неужели существует лечение, которое способно перегнать артериальное кровотечение? – в сомнении покачала головой Мерона.
– Регенерация за минуту невозможна, – согласилась я.– А вот заставить тело наложить себе жгут, значит, выиграть не менее часа. Кто знает, на что способно существо, живущее в чужих телах?
– Короче, сейчас и проверим, – прервал диспут Алесар, указывая на берег.
Викингов погнали лесом в сторону сарая. На каждого из них приходилось по двое безмозглых – про себя я уже обзывала их мутантами. Лайсаков, как ветром сдуло. Кажется, история с сараем пришибла моих зверушек, как надо. Их было почти не видно и не слышно. Мелькнёт кто-либо один, проверит меня, дескать, жива-здорова, и пропадает в чаще. Осьминоги им явно пришлись не по душе, а в суть проблемы углубляться недосуг.
– Вас двадцать четыре, – осторожно напомнила я Саргу. – А их двадцать два. Вы же говорили, что на них только парой охотятся.
– Так что, бросаем всё это? – уточнил он, выпуская из глаз своих чертей.
– Нет! Убьём! – вырвалось у меня.
– Как скажешь, Сиятельная, – кивнул Сарг и потащил меня в заросли.
Глава 14
В которой меня вынесло через науку…
На войну
Все женщины самонадеянны, насколько им позволяет природный ум с синтетическим образованием. Нас хлебом не корми, дай покритиковать более удачливых выскочек: актрис, писательниц, светских львиц. Определённо, лично я просто гениальна, что подтвердила сама Мария Кюри, говоря, будто в жизни не существует того, что стоит бояться, а весь фокус в том, чтобы это понять. Всё точно про меня: я и прежде не боялась этих паразитирующих на человеке головоногих, и теперь не сподобилась, разгадав их фокусы. Ну, или принципиально разгадав – в их психосоматике пускай ковыряется Шарли. И пусть меня критикуют орденские зазнайки за поверхностный взгляд на вещи. Даже если у меня самой не хватит ума заткнуть их нападки, моя самонадеянность порвёт за меня любого. А иначе, на кой дьявол её кормить?
– Воину не всё равно, как подыхать, – припомнила я к месту чью-то цитату.
– Как скажешь, Сиятельная, – пожал плечами Сарг и приказал: – Алесар, Мейхалт, нужно поделиться с нашими друзьями-северянами. Полагаю, лучше топорами – рубятся они лихо.
Я мысленно потёрла руки: даже крохотная уступка мужика может обернуться для женщины знаменательной победой. Сарг не горел желанием выручать северян. Его не прельщало наше потенциальное военное преимущество после воссоединения с ними. Само собой, руфесцы сильней, выше, быстрей – они и сами прекрасно перемочат безмозглых. Оле-оле-оле-оле! А вот я не гордая. Мне плевать: кто с кем рядом и где не присядет голой задницей, отправляя естественные нужды организма. В такой ситуации для меня и наши, и посторонние – все мои.
Ещё одна закавыка: корабль мутантов. Северянам же придётся выбираться отсюда? А на чём? Означенный корабль после победы попадёт в разряд общей добычи, где наша доля будет превалировать. Не мы валялись спелёнатыми и готовыми к употреблению на берегу. Мы-то как раз герои-освободители, а вы, господа, на подхвате. А чем – интересно знать не военнообязанной девушке – воздастся той, кто поможет заполучить жертвам кораблекрушения адекватную замену? Очень надеюсь, что приличными одолжениями в перспективе. Этот адмирал Сугардар стоит того, чтобы с ним подружиться – с мозгами у него всё в порядке. И я с ним подружусь, хоть некоторые тут утверждают, будто у самой Внимающей мозги пробуксовывают.
Эти гады почуяли нас ещё на подходе к широкой лесной дороге, по которой они конвоировали северян. И состряпали вокруг них щитоносный круг. Лайсаки юркнули у них промеж ног – зверьков проигнорировали. И не только их. Идолы с неродными мозгами пялились на гвардию Руфеса, не предпринимая ни единой попытки атаковать. Они совершенно явственно защищали свою живую добычу. Сдержанно отвечали на наглые выпады, но не сходили с места. Партизанщина лайсаков не увенчалась успехом: руки северян были схвачены за спинами железными наручниками, грызть которые мои малыши не умели. Обматерив охрану за подлый обман, малышня выкатилась из живой крепости и скрылась в лесу. Кроме того, гордые арабские викинги даже не могли попотчевать врага пинками под зад – их предусмотрительно вырубили, чтобы не путались под ногами.
Счёт открыл Алесар. Хотя это было не просто. До шейных артерий роботов было не добраться. Глухие яйцеобразные шлемы буквально стояли на плечах, как опрокинутые вёдра. В них были Т-образные щели в середине лица, забаррикадированные щитами. Со всем остальным тоже не слава богу – осьминоги не экономили на своей безопасности. Безмозглые были упакованы в металлолом с ног до головы и обратно. Исключение составляла узкая полоска между их железными юбками и такими же сапогами. То есть кокетливый фрагмент колена цвета беж. Не густо, но там у нас и верхняя коленная артерия, и нижняя, и подколенная и ещё какая-то – имени не помню. Словом, ты только в щель попади, а там уж природа всё сделает за тебя.
Вот Алесар и умудрился кинуться в ноги первой жертве, взрезать подколенку и не попасться. Один из последователей-гвардейцев опоздал на пару секунд и получил щитом по башке – еле успели отбить. Остальные мутанты, как по команде, опустили щиты ниже. По шлемам застучали ножи, но лишь Саргу с Вотумом удалось достигнуть цели. Их пациенты выпали в центр круга с торчащими из смотровых щелей рукоятками. Алесаров, обессилев от потери крови, тоже присоединился к ним, но время шло. И в любую минуту осьминоги могли прибарахлиться подмогой. Мои мужики пытались поиграться с отвлекающими манёврами – бестолку. Каждый новый замах руки с ножом вызывал мгновенный поворот головы в ведре, делая его щель абсолютно недоступной. Сражаться с теми, кто воюет по законам тупой геометрии, у нормальных воинов получалось не очень.
Женщина редко имеет однозначный ответ на вопрос: какого чёрта её вынесло в самый центр праздничного хоровода? Причиной может послужить любая ерунда. Я подлетела к раздосадованному Саргу, даже не представляя, чем смогу простимулировать его и весь процесс битвы, которую явно заело. Сарг попытался вышвырнуть меня с тропы обратно в лес. Я выскользнула, крутанулась, естественно, запуталась в собственных ногах и шмякнулась на пятую точку в паре метров от него. Прямо между нашими и ходячей крепостью. Сарг ещё не знал, к какому научному открытию приведёт мой выпендреж. Он едва успел выдернуть меня из-под двух синхронно опускающихся мечей.
Эти твари, не реагируя на мужскую агрессию, вдруг неровно задышали при виде женской красоты – чему иному и быть? Разорвав строй, сразу пять иноземных рыцарей бросились за мной. Возможно, с самыми благородными целями, но Сарг им не поверил и поволок меня в кусты. Бронированные упрямцы крушили подлесок, двигаясь за нами свиньёй. Преисполнясь самыми подлыми намерениями, Вотум с Алесаром пристроились им в тыл. И минуты не прошло, как сразу два моих потенциальных жениха завалились на подрезанных ногах. Тройка их товарищей по оружию и соперников в любви даже не обернулась! С их тылами можно было вытворять всё, что дьявол на душу положит, а тактика железных дровосеков не изменилась ни на йоту. Они продолжали прорубаться за мной сквозь подлесок, погромыхивая ровной трусцой. Куда бы мы с Саргом не сворачивали!
– Нет! – завопило моё озарение на весь лес, когда Вотум пристроился к последнему из моих воздыхателей. – Не убивать! – потребовала я на бегу. – Сарг, ты заметил?
Я даже толком не запыхалась.
– Они бежали точно за нами, – подтвердил тот. – И вряд ли за мной.
– Проверим? – азартно взмолилась я, резко свернув в сторону.
Мужики, естественно, не смогли пройти мимо очередной порции знаний о враге. Следующие несколько минут я выписывала по лесу кренделя под их защитой. Но постепенно возвращалась к тропе, на которой, судя по звукам, размешивали гигантской ложкой свалку металлолома. Он был по-прежнему верен мне – мой печальной памяти мутант. Мой безмозглый рыцарь, что упорно преследовал свою мечту зарезать невинную девицу. Это надо было видеть, какими влюбленными глазами сопровождали его погоню мои опекуны. По-моему, они даже расчувствовались, когда пришло время его прикончить и вернуться на тропу. Прямо, не знаю, что и думать об этих сентиментальных экспериментаторах, загубивших свою первую лабораторную крысу.
Когда мы вновь оказались у осаждённой крепости, эти сволочи закинули меня в гущу событий, как мотыля на крючке. Поклёвка превзошла все ожидания рыбаков: сразу восемь пылких рыцарей бросили к едрене фене всю эту войнушку. Наплевали на противников, развернулись к ним спиной и рванули убивать меня. Трое из мутантов не преодолели и пяти метров – мои гвардейцы взревновали их ко мне и вскрыли изменщикам артерии. Мы страшно торопились довести до конца эксперимент, да и всё прочее тоже. Эту пятёрку уложили быстро и бросились спасать последних выживших поклонников Внимающей.
На этот раз придавленных к земле рыцарей без страха и мозгов, отпускали чётко по команде. Я спряталась за спинами опекунов метрах в десяти. Вокруг было куча народа. Но и эти озабоченные точно определяли, где меня искать. Все пять раз. А я уж начала позабывать, насколько я нормальная! И о лайсаках за всё время боевой суеты не вспомнила. Только тут пришло в голову, что ни разу не наткнулась на них с тех пор, как они вылетели из-под ног рыцарей и упорхнули в лес. И, кстати, ещё одна странность: почему-то ни один лайсак не попробовал на зуб ни единого мутанта? Не видят