пользы в штурме железных вершин? Брезгуют? Опасаются? Точно знают, чем им угрожает телесно-челюстной контакт? Неужели осьминоги даже состав крови меняют в подчинённых телах? Было над чем подумать, но позже. А теперь нам предстояло решить: пойдём ли мы домой? Или я сдохну, но не покину этот проклятый остров, пока на нём останется хотя бы одна мёртвая душа!
Вообще говоря, до последних пор моя самоуверенность влачила довольно-таки умеренное существование. Через какие такие заслуги было надуваться: не карьеристка, не красавица, не талант какой-нибудь признанный. Средняя и статистическая во всех местах, как не посмотри. А тут вдруг испортилась. Втемяшилось в башку, и вот уже меня на баррикады так и кидат! Прям, никакого удержу: вынь мне да положь. И впрямь заорденоносилась не к месту. Самоуверенность начала добирать недодаденное? Капризы какие-то девичьи на свет повылазили – даже вздорностью стало отчётливо попахивать. А это не я. Мне шестьдесят с хвостиком, и все свои переходные возраста я уже перешла.
Жаль только, все эти полезные резоны в тот момент промахнулись мимо моей птичьей головки. Я звездила и не понимала: зачем моим мужикам война до победного конца? Ведь они ж прямо с земли подняли такую дивную стратегию ведения боя с безмозглыми, знаменитыми своей трудноубиваемостью. И эту стратегию – в первую очередь – требовалось доставить по назначению в Руфес. Но мне был нужен мой корабль и мои викинги. Даже если придётся переломать ноги, бегая по лесу от всех роботов-трансформеров этого мира.
Мы вернулись на покинутый берег острова, где окопался враг. Сарг боялся до колик, давая добро на очередной эксперимент – пришлось даже подленько поковыряться в его мозгах. А ещё у Вотума и у Алесара, а то бы они вбили меня обструкцией по пояс в землю. Мейхалт, к счастью, пока не имел совещательного голоса, а Мерона осталась с ранеными около сарая. Подозреваю, что и лайсаки паслись где-то неподалеку от неё.
Безмозглые торчали прямо у корабля. Их оставалось чуть более тридцати. И целый десяток рванул за мной, едва я приблизилась к ним с подветренной стороны – Сарг решил, что именно мой запах так не понравился привередливым рыцарям. Включились мои преследователи не мгновенно, но дружно. Легконогой серной рванула я к кромке леса – всего-то метров тридцать пробежать и в дамках. Но, тут что-то тяжёлое просвистело у самого виска. Так близко, что в ухе сквозануло ветерком. Меня пытались чем-то подбить! Отвлекающие манёвры гвардейцев на флангах себя не оправдали, но я, петляя зайцем, завершила дистанцию без потерь. Влетела в лес наперегонки с ещё несколькими острыми предметами.
– Я тебя убью! – шипел мне в лицо Сарг, так сжав мои плечики, что ключицы встретились и зацепились.
От боли голову запрокинуло назад и тошнотно взбалтывало по причине встряхиваний. Я почти висела в воздухе, пританцовывая на цыпках, и мужественно молчала. Мужество вильнуло в сторону и дезертировало, когда этот псих попытался втиснуть меня в свою грудную клетку. Прямо в бетонную куртку с потайной железной арматурой. Да ещё и ручищами в порыве чувств припечатал, как могильной плитой. Вот тогда я взвыла! Если это и есть фирменные любовные объятья Сарга, то понятно, почему моё либидо в его присутствии такое деревянное.
– Пора! – напомнил Вотум о нашей цели и отобрал меня у этого садиста.
После пресса опекунских ручищ, улепётывать было трудно: лёгкие не могли разлипнуться, и рёбра болели. Впрочем, спринтерская скорость в нашем случае – бесполезный перебор. Даже вредный, если учесть, что жаждущие моей крови рыцари не должны её терять из виду. Эксперимент не прекращался и тут. Железные клоуны из одного конструктора продолжали игнорировать тех, кто вываливался им практически под ноги. Так, пару раз махнули мечами – практически отмахнулись, дескать, не до вас. Увели их от берега метров на сто. Понятно, что уложить всех в считанные минуты было делом техники. Почти всю работу выполнили ребята Сугардара Бешеного из Олластала – так уж они осерчали. Помятые рыцари валялись тут и там сломанными заводными игрушками, подзаводка которых всё ещё честно отрабатывала цифру на магазинном ценнике. Они шевелили конечностями, крутили головами и всё истекали, истекали, истекали кровью.
Мужики стояли наготове около ушей, не желая упустить мозговых оккупантов. Но оттуда так никто и не вылез. А они всё не верили мне, что сие практически невозможно. Раскроили топорами черепа трёх мутантов – мозг каждого был опутан мириадами паутинок. Слизняки раздались вширь и вросли между мозжечком и продолговатым мозгом. А теперь шли ко дну вместе с захваченными кораблями. Словами не передать, как порадовались упорные исследователи при виде уязвимости врага, на которого тоже нашлась управа.
Вернувшись на берег, мы обнаружили, что корабль бросили скучать в одиночестве. Два с небольшим десятка роботов стояло под парами. А у самой кромки моря на песке живописно валялось почти столько же обычных людей. Я поняла это по матросскому прикиду, наручникам и отборному мату.
– Ну, вот и ответ, – удовлетворённо констатировал Сугардар, сплевывая под ноги.
– Ты о чём? – не понял Сарг.
– Да всё смотрел на эти железные деревяшки, – скривился капитан. – Всё сомневался: как такие тупые ходят по морю? Намотай мои кишки на якорь, если хоть один безмозглый продержится в море больше часа. Так и знал, что им нужны команды из живых.
А я сбросила в свою копилку ещё один пятак: осьминожки-то, оказывается, действуют избирательно. Не лезут в те головы, где они бесперспективны в профессиональном плане. И корабли водить у них смекалки недостаёт, и со скотиной возиться, наверняка, терпения нет. Думаю, и рожать они вряд ли обрадуются. Значит что? Далеко не все на западном материке пребывают в столь плачевном состоянии. А это уже плюс в пользу революции и прочей партизанщины.
– Харкни мне в глаз, – вдруг расщедрился Вотум, – если вон те двое с блямбами на груди не командиры.
– Они, – согласился Сарг.
– Они, – поделился открытием Сугардар. – Единственные из мертвяков, кто при нас говорил. Остальные шевелятся молчком. А эти вслух растолковали о приобщении к победоносной стороне.
– А команды ты какие-нибудь слышал? – припомнилось мне кое-что. – Есть воины, есть командиры. Стало быть, должна существовать и воинская форма общения. Или я чего-нибудь не понимаю?
– Между собой они не разговаривают, – уверенно заявил Сугардар, вытаращив для убедительности глаза. – При этом точно знают, кому чего делать.
Гипотеза миссис Далтон и Шарли подтвердилась. Они и раньше слышали о бессловесной форме общения мутантов, да и со мной немало экспериментировали. Я не слышала мыслей, как таковых. Но все эмоции, что их сопровождали, в моей голове дублировались с математической точностью. Не трудно связать чувства с намерениями, применительно к конкретной ситуации. И потому, не смотря на отсутствие настоящих телепатических способностей, меня можно было посчитать этаким полу-телепатом. Гипертрофированная молчаливость мутантов указывала, что они-то полноценные телепаты. Как иначе могут общаться особи, лишённые речевых аппаратов? Мой персональный осьминог, вплавившись в мозг девчонки, наделил его дополнительными свойствами. А теперь, к тому же, оказалось, что прочие осьминоги меня на дух не переносят. То ли на свой лад полагают меня извращением природы, то ли считают убийцей хорошего «человека».
После того, как мне посчастливилось разминуться с дротиком – и не удалось с Саргом – мой боевой дух увял. Но, причину моих личных тёрок с осьминогами знать надо – никуда не денешься. Значит, лежит мне прямая дорога обратно на линию фронта.
– Что молчишь? – раздражённо буркнул Сарг, облапав моё плечо. – Не знаешь, как там у них всё происходит?
– Знаю, – как бы нехотя призналась я, выползая из-под его чугунной клешни. – Но, мне нужно кое-что проверить. Я должна.
– Даже не думай! – прошипел он многообещающе. – Ты больше и близко к ним не подойдёшь.
– Хватит, поигрались, – одобрительно встрял Алесар. – Можем и доиграться.
– Я присмотрю за ней. Но, если Ксейя говорит, что должна, то это важно, – неожиданно поддержал меня Вотум.
Я подлезла макушкой под его руку и потёрлась. И признательность, так сказать, обозначила, и макушку почесала. Как ни странно, Сугардар тоже признал право Внимающей на самоопределение, и влился в наш с Вотумом жидкий рядок. Ещё Мейхалт пытался присоседиться, но ему не дозволили. Они, дескать, сюда подраться притащились, а не Внимающую на экскурсию этапировать.
В бой мои орлы бросились без всяких затей и стратегических вывертов. Двинули таким полукругом, словно пытались окружить мутантов, составивших небольшое каре: пять на четыре. Из школьного курса военного дела я помнила только две вещи. Первое: при атомной или другой бомбёжке нужно бежать в подземный бункер, где есть вода, еда и нары. Второе: внутри противогаза воняет раскалённой сковородкой, и ни черта не видно, что делается снаружи. Поэтому я не слишком заморачивалась боем – не моего ума дело. Служебной собакой при двух проводниках я подбиралась к полю боя, когда веселье уже было в разгаре. Мужественной рубки не было – мои мужики всех мастей уходили от прямого столкновения всеми доступными способами. При этом норовили залезть противнику под юбки и дотянуться до коленок.
Внимание привлекли три викинга: двое лихо выдернули зазевавшегося трансформера из строя, завалили на спину и бесцеремонно стащили шлем. А третий просто оттяпал ему башку топором. И всё это за считанные секунды. Остальные занялись примерно тем же, пока сильнейшие воины типа Сарга с Алесаром, как это… А! Связывали противника боем. И я бы даже сказала, всё норовили перестараться. На Сарга, например, наседал обладатель командирской бляхи на пузе. Он крутился, как бес, лупя по мутанту двумя мечами сразу. А у меня каждый раз дыханье обрывалось. И в животе скручивался тошнотворный комок, когда казалось, что мой Сарг не успеет выкрутиться из-под удара. Прочих мутантов, конечно, постепенно утилизировали, но медленно. Слишком медленно! Ещё немного, и движения Сарга вконец отяжелеют.