моими замухрышками стала простой и понятной. Не знаю уж, какими бойцовскими навыками обладают эти два чистеньких перекисно-водородных пижона, но в своих ребятах я ни на секунду не усомнюсь. С такими рожами, как у них, только и болтаться по дальним дорогам да разбойничьим притонам – у любой сволочи ёкнет при попытке щёлкнуть в мою сторону зубами. А то и вовсе завернёт её с нашего пути куда подальше!
Не разобрала, что там плескалось в обманчивых жёлто-зелёных зеницах вспучившегося Керка, а Кух точно смотрел на меня с восхищением.
– Ты полегче, – добродушно посоветовала ему миссис Далтон. – Ишь как тебя раздуло-то от чванства. Ты не слишком-то верь похвалам этой дурочки. Она здесь без года неделю. Знаний всего ничего, мозги с горошину, а туда же: резолюции печёт, как пироги. И всем под нос тычет надо и не надо.
Я ушастого чуть ли не в предательстве заподозрила, когда он понуро опустил головёнку, внимая отповеди патронессы. Но, ехидное упрямство, что сверкнуло в глазках, искоса метнувших на меня взгляд, опровергло обвинение. Правильно, мальчик мой: пусть её тётка ругается, а мы с тобой знаем то, что знаем. И с этой позиции ни-ку-да!
– Два сапога, – вздохнула женщина, вовсе не желавшая нам зла. – Да и чёрт с вами! Мне в вашем котле не вариться. А ты, Олга, усвой: лайсак – твой новый дружок – один из самых страшный убийц на этой планете. Быстрый, как молния, кусачий, но, главное, крайне ядовитый. А яд у него и в зубах, и в когтях. Местные боятся лайсаков, как огня. Однако периодически пытаются поймать. Всё хотят их приручить и заставить служить в качестве наёмных убийц.
– Получается? – напряглась я.
– Ловить да, – досадливо признала патронесса. – Человек, когда ему приспичит, и дьявола за хвост ухватит. А вот о ручном лайсаке – хотя бы об одном – я никогда не слыхала. В неволе они не живут. Едва почуют, что вырваться им уже не судьба, убивают себя. Но до тех пор за свободу бьются отчаянно.
Гордость за моего малыша ударила в голову – Кух, уловив это, приосанился и вызывающе глянул на белоснежку в руках патронессы. Той стоило немалых усилий проигнорировать вызов. Интересно: а у этой в каком месте яд? Каким местом она двуногих травит? Керк едко кашлянул смешком – неужели эмоции читает подлец? И поскорей отвернулся, якобы дело у него там. А прекрасная дама на плече моей шефини совершенно отчетливо покачала хохолком. Укоризненно.
– Почему твой хвостатый дружок выбрал тебя, ума не приложу, – не скрывала изумления миссис Далтон. – Его сородичи по какой-то своей прихоти иногда нам помогают. Но крайне редко. А вот такое желание стать опекуном одной из Внимающих, на моей памяти впервые. Да и в хронике Ордена о том ни разу не упоминалось. Повезло тебе: твой хранитель стоит многих. И никогда тебя не бросит. Но и ты не зевай: оберегай его от жадных рук. Профукаешь – его братья никогда не простят тебе этого. Так что на смену караула даже не рассчитывай.
– Да поняла уже, – поспешила я съехать с неприятной темы. – А Керк?
– Вирок? – миссис растянула губы в ехидной улыбке. – Ну, что тебе сказать? Такого бойкого, наглого, пройдошливого, хитрого, тонкого, увёртливого, скрытного, вороватого, беспринципного...
– Ну, ты даёшь! – невольно вырвалось у меня в адрес Керка. – Да с такими твоими талантами, парень, мне и целая армия на один зуб. Самая отъявленная сволочь просвистит мимо безобидней мухи.
– Не зарывайся, – холодно отрезала миссис Далтон. – Одной стрелы достаточно, чтобы ты лишилась такого чудесного друга. Кстати, прежде вироки также не сходились с нами накоротке. Подозри-ительно все это, – переводила она испытующий взгляд с одного прохиндея на другого.
Но так и не дождалась признаний.
– Ладно, – вздохнула патронесса, как-то устало и даже горько. – Марш отсюда, малышня. Мне нужно поговорить с вашей подружкой наедине. И не подслушивать у меня там! – прикрикнула бабка сразу во все стороны, хихикнула и прошептала: – Бесполезно. Все равно где-то рядом устроятся и станут греть уши. Ну, да ничего. Глядишь, и пригодится им где. А ты... слушай внимательно. И всасывай всё без остатка своей могучей памятью, раз уж заполучила такой пылесос. Если что-то пропустишь мимо ушей, так не пеняй на меня потом. Дескать, бросила тебя старуха в пучину. Да вместо поплавков камень пудовый к поясу прицепила.
Солнце ещё только-только выставило на обозрение свою лысую макушку, а моя Эпона уже бодренько потрюхивала по узкому мосту, перекинутому через грохочущую неласковую бездну. Зажмурившись, яскукожилась на облучке, более похожем на кресло в гостиной. Страх перед высотой, издевавшийся надо мной со щенячьего возраста, не оставил и здесь. И точно так же, как раньше, на всё, что выше табурета, я восходила только с закрытыми глазами. Кух, забравшись за пазуху, угнездился между нательной рубахой и курткой. Время от времени он там ворочался с боку на бок. А я всё пыталась разглядеть в щёлку промеж век: похожу на беременную, или балахон всё-таки скрывает последствия нашей с лайсаком близости? По всему выходило, что широкий пояс не давал паршивцу скатиться в район живота. А потому выглядела я не по размеру сисястой. Причём только на одну да к тому же блуждающую грудь.
От моего смеха Керк, дремавший на спине Эпоны, всполошился и чуть не сверзился под копыта. Грязно ругаясь, он взмыл вверх и плюхнулся на крышу крузака. А я... Ну, не стану же я пояснять мужику, мол, ржу, как лошадь, потому, что думаю совершенно не о том. Мне бы трепетать по причине ядовитого хищника в опасной близости от тела. А я волнуюсь о том впечатлении, что произведу во-он на тех двоих, угрюмо взирающих на нашу разудалую компашку с берега.
На самом деле, Сарг с Алесаром не были угрюмыми. Скорей мрачными до последней степени замогильной обречённости. Правда, ненавидеть меня они явно устали ещё вчера. И теперь с неизлечимым отчаянием хватались за ускользающий воинский долг. Хотя тот и пытался растолковать осуждённым, что я, как объект, ко всему воинскому не имею и призрачного отношения. На моё ласковое приветствие не ответил ни один – две окаменевшие спины замаячили впереди, упрямо игнорируя присутствие симпатичной девушки.
Я нормальная. А потому совершенно не расстроилась. И злорадно пообещала этим долдонам: цацкаться вам со мной, лоботрясы, не перецацкаться. Хотя у меня нет и тени намерения выёживаться – тем более, напоказ. Не девчонка же, в самом деле! Да, признаюсь: я страдаю невинной тягой к необременительному позёрству. Не соблазниться иной раз пококетничать, выше моих сил. Но зрелые леди принципиально доставляют другим как можно меньше проблем. И, естественно, привыкли ожидать адекватной реакции. Вот примерно в таком взвешенном конструктивном ключе зрелая дама и фантазировала дорогой. Пристрастные фантазии назойливо вылезали на передний план и морочили голову. Нет, я не задремала! Просто забралась глубоко в себя и внимала собственным рассуждениям – Внимающая я, в конце-то концов, или штатная юродивая? И какого рожна ко мне так подкрадываться?!
– Сиятельная! – официально-ядовито громыхнуло над моей свесившейся головкой. – Вам угодно простоять здесь до вечера? Мы можем распрягать вашего заснувшего обра?
Ну, то, что я заполошной курицей подпрыгнула на своем элитном насесте – это ещё, куда ни шло. Запуталась в балахоне и чуть не съехала лбом вперед – мне не привыкать выглядеть дурой. Кстати, лучше этого защитного механизма в моем арсенале нет ничего. А выставлять дураком или трусом мужика – это нельзя! Это табу для любой здравомыслящей женщины. Ибо даже измену мужчина прощает с большей охотой, а такой конфуз – никогда.
Но помилосердствуйте! Тут уж не моя вина, что потревоженному Куху приспичило лично выяснить отношения с теми, кто его разбудил. Я даже не сразу и сообразила: отчего лицо подкравшегося к нам Алесара так побелело под несмываемым загаром? Охти ж мне, какие пертурбации: от злой заносчивости самоуверенной молодости до ошеломления и отвращения, сопутствующих банальному страху. А это отнюдь не приличествует воину. И весьма неосмотрительно для женщины-свидетеля. Но, кто бы мог подумать, что такая крохотная головка столь очаровательной зверушки может обесчестить такого мужественного витязя?
А заодно и его скакуна: обр не просто попятился, а буквально проехался задом и, крутанувшись, скаканул в сторону. Сарг, которого мы с Алесаром умудрились удивить, подался в нашу сторону, но на полпути и его обр объявил забастовку. Пока военнослужащие приводили в порядок свои средства передвижения, мы с рассевшимся на моем плече Кухом вяло переругивались.
– Разве можно так пугать? – восстанавливала я справедливость.
– Фыр-фыр-фыр, – оправдывался он, намекая на то, что чужие страхи его не касаются.
– Ты прекрасно знаешь, что мы теперь одна команда, – резонно возражала я. – И нас касается всё, что касается других. Даже, если нам до этого и дела нету.
– Фыр-фыр-фыр? – недоумевал Кух по поводу того, что нам вместо охраны втюхали каких-то гимназисток.
– Ты к ним несправедлив, – отрезала я. – Тебя не всякий пожелает видеть рядом с собой. И о твоих намерениях эти благородные воины не имеют ни малейшего представления. Вот когда они узнают тебя поближе...
– Сиятельная, – зло процедил подошедший Сарг, наплевав на бесперспективную борьбу с разъярённым обром. – Простите, что прерываю вашу задушевную беседу с вашим... приятелем, – с трудом выплюнул он приличный эпитет. – Но мне хотелось бы знать, что этот..., – проглотил он что-то ругательное. – Что это животное делает в вашем фургоне?
– Едет, – брякнула я, не имея в виду обидеть.
– Едет, – тупо повторил Сарг, борясь с искушением...
Выдрать меня, что ли?!
– Да, – начала раздражаться я. – Едет. Не понимаю, с чего такой ажиотаж? Мой друг сопровождает меня в поездке, и что такого?
– Ваш друг? – неожиданно спокойно, хотя и несколько потрясённо переспросил мой опекун.
– Да, – несколько подрастерялась и я, не улавливая, чего от меня добиваются. – Мой друг Кух. Он вполне достойный и добропорядочный челов... лайсак. И вообще мой страж. Кстати, – стрельнула в голове превосходная идея. – Вам нужно познакомиться поближе.