крыть мне глаза на Кая. Но какой ей смысл? Может быть она знает то, чего не знаю я?
— Дейзи, спасибо! — выкрикиваю я в приоткрытое окно.
Она оборачивается и лениво улыбается мне.
— За что? За мои художества? Ты всё-таки их оценила?
— И за них тоже! — она кивает и снова устремляется в путь. — Дейзи, постой!
— А?
— У Кая правда проблемы со…, — осекаюсь я, подумав о том, что Кай скрывает свой недуг не только от меня. Я не имею права раскрывать чужие секреты.
— Ты про слух? — хитро щурится она. — Поздравляю, ты вошла в доверительный круг Кая Брандиса. Лишь единицы знают, что наш лапочка лишился слуха ещё в детстве.
Так вот оно что… Но почему? Почему он скрывал это от меня. В голове сразу же всплывают его слова: «Ненавижу, когда люди жалеют меня, особенно если это будешь ты». Чем я не заслужила? Он стыдился этого?
— О, нет. Он мне не рассказывал. Я сама догадалась, — приходится слегка исказить истину. Не хочу рассказывать ей подробности и лишний раз подкреплять доказательствами свою никчёмность.
Дейзи меняется в лице. Она хмурит брови и со всей суровостью взирает на меня.
— Мой совет: НИКОГДА не повышай голос при разговоре с ним. Он не выносит этого, потому что в такой момент не может читать по губам. Больше музыки он любит лишь тишину и спокойствие.
— Откуда ты столько всего про него знаешь?
— Наблюдательна, — загадочно улыбается, пожимая плечами. — И… Мы когда-то встречались…
Ох.
Ревность на пару с завистью сию же секунду накрывают меня со всех сторон. Эти чувства будоражат мой нерв и уязвляют меня. Дейзи знает его намного лучше меня, но больше всего меня напрягает тот факт, что я совсем непохожа на эту экстравагантную девушку.
Да и ладно. Я вроде бы и не планировала себя на роль его девушки. Будь, что будет. Сейчас единственное, что от меня требуется — попытаться вызволить Кая на свободу. Не уверена, что у меня получится обойти закон, но я стану полным ничтожеством, если буду продолжать пребывать в бездействии.
Двадцать минут у меня уходит на дорогу до участка и всё это время я металась из крайности в крайность. Мои мысли вертятся вокруг Оливера. Руки чешутся набрать его номер. Я готова умолять его, чтобы он забрал это чёртово заявление, и в то же время хочу хорошенечко навалять ему в довесок. Но как только я набираюсь храбрости для звонка, вспоминаю слова Дейзи о том, что у этого выскочки сломана челюсть. Вряд ли он сможет разговаривать ещё, как минимум месяц.
У меня ничего не остаётся, кроме как идти в полицию самой. Но с чего начать? Ни разу я ещё не бывала в подобных ситуациях. Ладно, буду действовать по обстоятельствам. Я смогу. Я смекалистая… Вроде бы была когда-то…
Когда забегаю в главный вход и подхожу к стойке, за которой сидит одутловатый офицер полиции с видом профессора математических наук, я начинаю заметно дрейфить. Вся та храбрость и отвага, которой я была наделена за пределами здания, запропастилась в недрах моей задницы, как только я вошла в это неуютное и пугающее с виду место.
— Скажите, а как можно увидеться с одним человеком? — вибрирующим голосом спрашиваю я зрелого мужчину в форме.
— Этот человек преступник?
— Нет!
— Тогда кто же он? Офицер?
— Не думаю, — мнусь я с ноги на ногу.
— Милочка, кто же вам тогда нужен? — приподнимается он из кресла и расправляет свои плечи. — Может я смогу вам чем-то помочь?
— Э-э…мне нужен Кай Брандис. Я могу с ним увидеться? — быстро отвечаю, когда замечаю его азартный взгляд на себе.
— А-а-аа, выходит, Бунтарь вам нужен? Что ж, к сожалению, есть такой, — разочарованно отвечает и снова садится в своё обшарпанное кресло. — Он опять надебоширил. Выпустить можем только под залог, а этот вредитель никому звонить не хочет! Упёртый, как баран!
Глава 15.3 Бриана
— Так может всё-таки стоило выяснить причину, м? — дерзко выдаю, возомнив себя адвокатом «Дьявола». — Он никому не звонит, потому что на то есть причины… Вряд ли он услышит кого-либо!
— В смысле? — нагло прыскает со смеху блюститель закона. — Он просто несговорчивый и упрямый до жути! Мы бы рады его отпустить, парень-то он вроде не такой уж и плохой, только вот частенько попадает во всякие передряги. А вы, простите, кем ему приходитесь?
— Это абсолютно неважно! — гордо вздёргиваю нос. — Э-эм… у него кое-какие проблемы со слухом! Поэтому он и не звонит никому! Хотя бы попытались помочь человеку!
— Не смешите! Парень и слышит, и видит, и говорить умеет, особенно, если это касается всякой мерзопакостной гадости! Рот у него грязнее любой загородной свалки!
Ха! Это уж точно! Но как бы не был грязен его рот, за всем этим, возможно, скрываются чистые намерения. О, Господи, что я несу…
Распахиваю сумочку, где нахожу кошелёк, и открываю его перед офицером, который тотчас вытягивает шею, и, как бы невзначай, краем своего любознательного глаза принимается изучать содержимое бумажника.
— Сколько нужно заплатить, чтобы вы выпустили его под залог?
Как только перевожу взгляд на офицера, тот резко втягивает голову в шею, складывает руки на груди и откидывается на спинку кресла.
— Полторы тысячи долларов. Всего-то, — спокойно отвечает, встречаясь взглядом с Бенджамином Франклином, восседавшим на стодолларовой купюре, что выглядывает из моего кошелька.
На мгновение теряю дар речи от такой нешуточной суммы, затем судорожно пересчитываю деньги, оставшиеся у меня от зарплаты и прихожу к выводу, что я в полном дерьме. А если я, то и Кай, соответственно. Не видать ему свободы, если я сейчас же что-нибудь не придумаю.
— Сэр, у меня только тысяча сто, но я могу отдать вам серёжки. Они с бриллиантами, хоть и небольшими, — отвечаю, уже начиная снимать миниатюрные украшения из ушей.
— Хм… Перед законом все равны, но люди с деньгами равнее. Извините, так дело не пойдёт, — тряхнув головой, категорично настроен он.
Понять бы причину, от чего у меня наворачиваются слёзы на глаза: от того, что не в силах помочь Каю или из-за того, что я оказалась ничтожной, просто микроскопической соринкой в этом огромном мире. Пылинкой, от которой ничего, по сути, и не зависит.
— Можете хотя бы передать ему вот это? — достаю из кармана джинсовой куртки крохотное устройство и кладу на поверхность стола, жалостливо поглядывая на офицера.
— Что это? — насторожен он.
— Слуховой аппарат.
Он озадаченно выдыхает и берёт в руки маленькое приспособление, больше смахивающее на беспроводной наушник.
— Он что, и правда глухой?
— Увы, можете в этом не сомневаться. Пожалуйста, передайте, а я пока поищу, где можно найти денег.
С мыслью о том, что надо бы наведаться в ломбард и попытаться сдать всё то золото, что на мне есть, я выхожу из здания полицейского участка и иду на парковку, где оставила свою машину. И каково же моё удивление видеть, как возле неё собралась толпа малолетних зевак. Они обступили тачку вокруг и зачем-то фотографируют на свои телефоны.
Какого чёрта им нужно?
— Что за дела? А ну-ка кыш отсюда! — разгневанно рявкаю, наплевав на чувство самосохранения.
При виде меня, парни убегают со всех ног врассыпную, открывая передо мной вид на красноречивую надпись, о которой я совсем позабыла.
М-да! Кажется, в городе на одну достопримечательность стало больше. Нужно отдать должное Дейзи. Труды ещё не стали напрасными.
Парадокс, но мне настолько наплевать на эту надпись, что даже не приходится надевать маску безразличия. Мне до лампочки на то, что я разъезжаю с ней по всему городу, что даже уже подумываю над тем: а не оставить ли мне её? Так у людей будет хоть какое-то представление обо мне.
Целый час у меня уходит на то, чтобы в такое позднее время отыскать в черте города один-единственный функционирующий ломбард. Может быть поэтому мои серёжки и браслет с подвеской скупщики оценили в сущие гроши. Они были уверены, что у меня нет другого выбора и воспользовались моим безвыходным положением. Но опять же… мне всё равно. Я давно уже хотела избавиться от этих ненужных побрякушек.
— Вот держите! Здесь ровно полторы тысячи долларов! — пугаю я задремавшего офицера, намерено стукнув по столу. — Получите — распишитесь!
— Напомните, за кого вы хотите внести залог? — суетливо надевает очки, вглядываясь в монитор своего компьютера.
— Кай Брандис.
Офицер с минуту всматривается в какую-то таблицу на экране и озадаченно хмыкает.
— О, так за него уже внесли залог. Бунтарь на свободе уже как минимум полчаса. Вы с ним разминулись.
— Вы уверены? — я вроде и рада, но в то же время не верю ему.
— Абсолютно!
— Ох, — уже намереваюсь уходить. — Вы отдали ему слуховой аппарат?
— Конечно!
Стало быть, он в курсе, что я была здесь…
Впопыхах возвращаюсь в машину и достаю из сумочки телефон, в котором проверяю время последнего визита Кая в социальные сети. Убедившись, что как раз именно сейчас он находится «онлайн», я пишу ему короткое сообщение: «Как ты?» В надежде, что он ответит мне, я гипнотизирую экран телефона. Кай читает сообщение практически сразу же, но никакого ответа от него, увы, не следует.
Так и знала!
Прекрасно могу понять и принять его упрямство, поэтому мне ничего больше не остаётся, кроме как в расстроенных чувствах поехать в родительский дом. Надо бы заранее придумать легенду о возникновении надписи, характеризующую владелицу авто, иначе разноса мне точно не избежать.
Как я и предполагала, мама предпринимает попытку устроить мне допрос с пристрастиями о Джареде, и о нашей, якобы, ссоре. Прикрываюсь жуткой мигренью, и под неодобрительные возгласы родителей, иду в свою комнату, где укладываюсь спать, но прежде, чем уснуть, я пишу ему ещё одно сообщение: «Кай, прости меня…»
Как и в прошлый раз, он снова оставляет меня ни с чем. Столько вопросов, и мне негде найти на них ответы.