— Губы сожми! Натяни на себя! Дай мне закончить начатое! — Прогремел репетитор.
Ника медленно пропустила набухший ствол вглубь себя. Ей удалось сделать это только наполовину. Потом она практически полностью выпустила его изо рта, неумело лаская языком головку.
— Вот так. Да! А говоришь, не умеешь, — ободряющее произнес Виктор Борисович.
Тем временем, студентка обхватила член правой рукой, чувствуя его горячую толщину и упругость. Неожиданно для себя она ощутила вспышку возбуждения, которое не было похоже на то, что она испытывала во время других ласк.
В ее глазах загорелся азарт. Разум полностью отключился. И Ника, как профессиональная проститутка, принялась работать языком и губами, постепенно увеличивая темп. Иногда она задевала натянутую кожу зубами. Иногда ей казалось, что она вот-вот подавится.
Но в целом, все протекало довольно неплохо. И даже сама Вероника ощутила, что может легко кончить вместе с Виктором, если получит хотя бы небольшую дополнительную стимуляцию.
Спустя какое-то то время девушка начала тихо постанывать, впуская в рот этот огромный аппарат.
— Вот так. Да. Умница… Давай, давай еще… — Слышала она ободряюще-грубые слова. Затем рука Виктора Борисовича нежно взяла Нику за волосы.
Мужчина сам стал постепенно совершать движения, буквально насаживая ее голову на выставленный член. Девушка ощутила, как то, что находится в ней, вдруг заметно увеличивается в размерах, начиная резко подергиваться. И липкая жидкость со сдавленным стоном врывается внутрь ее горла.
Еще несколько секунд член находится внутри ее рта и лишь, потом медленно выскользнул наружу. Вероника уткнулась в подушку, чувствуя жуткую усталость, совмещенную с болью в области скул. Также немного болела шея. В дополнении к этому мерзкое ощущение разливалось где-то внутри ее души, пробуждая демонов само копания.
Тем временем Виктор спокойно отправился в ванную комнату. Потом он вернулся назад и неспешно оделся. Собрав свои вещи, он уже планировал уходить, когда заметил, что Ника все еще не спешит подниматься с постели.
— Что-то случилось? — Сухо спросил репетитор у своей ученицы. — Ты как-то не спешишь проявлять бурную активность.
— Я ненавижу себя, — отрезала Вероника, не желая больше продолжать разговор.
— Ничего, детка. Все в этой жизни бывает впервые. Учеба, наука, поцелуи, секс, тот же минет. Главное относиться ко всему философски. И делать из всего нужные выводы.
— Какие к черту выводы, Виктор Борисович! Вы вставили мне в рот без предупреждения и заставили проглотить эту дрянь! А теперь вам легко говорить…
— Подумай сама, как следует. И ты поймёшь, что все было немного не так. И вообще, теперь ты открыла для себя новые горизонты. Лучше сделать это в мягкой постели, чем на пьяную голову где-нибудь в подворотне.
На некоторое время Ника полностью замолчала. К ее великому ужасу она вдруг почувствовала, что в том, что произошло, явно есть нечто, в хорошем смысле, необычное. Но говорить об этом она не стала.
— Уходите. Я не хочу вас видеть, — ответила девушка, накрывая голое тело тонкой простыней.
— Уже, милая.
Репетитор спокойно покинул ее комнату. Вскоре хлопнула входная дверь. Это означало, что Вероника осталась совсем одна. Она попыталась вызвать в себе печаль или жалость, агрессию или покаяние. Но ничего этого не было даже близко. Ведь она сама хотела такого. Просто думать об этом, было до боли страшно.
Оставалось только прислушаться к глухим звукам, доносящимся с улицы, погрузившись в необъятную пустоту, царившую сейчас у неё в душе и в доме.
В скором времени, девушка уснула, провалившись в безвоздушное пространство, которое при этом не было злым или пугающим. А напротив, оно несло с собой райское расслабление вместе с отрешением то мирских проблем.
Там не нужно было ничего делать и не о чем размышлять. Само пребывание в этом мире уже было конечным смыслом бытия.
Вынырнув из странного измерения, Ника поняла, что наступает вечер. Она вдруг вспомнила, что сегодня впервые в жизни занялась оральными ласками с мужчиной, который вдвое старше ее. Эта мысль заставила студентку пулей броситься в ванную комнату, где она (уже скорее символически, чем практически) прополоскала рот, и как следует, умылась.
Понимая, что этого недостаточно, Ника приняла душ. И лишь тогда немного успокоилась, окончательно придя в себя.
Мать должна была вернуться с работы очень скоро. Видеть ее сегодня хотелось меньше обычного. Поэтому, нацепив растянутые спортивные лосины вместе с первой попавшейся футболкой, Вероника бросилась на улицу.
Стоя на высоком крыльце, она ощутила, что ей не хочется, куда-либо идти. Ведь собственный двор был настоящим райским садом, по которому гулял прохладный вечер, завершающий собой раскаленный день.
Помимо небольших, аккуратно стриженых кустарников, девушка увидела, что ее жилище обрамляют грядки с вербенами, гортензией, бегоний и другими приятными для глаза цветами. А по ограде из декоративного камня карабкается ипомея, которую в народе многие называют вьюнком.
— Здесь просто супер! И почему я раньше так ненавидела свой дом? — Подумала Ника. Она осознала, что освободившись от проблем, перемешанных с предрассудками, которые мучили ее годами, она смогла увидеть истинную красоту мира.
Неужели для того, чтобы ценить прекрасное надо отдаться старому, сухому мужлану? Неужели нет другого пути собственного духовного развития? Нет. Определено есть более светлый, альтернативный путь. Только она его почему-то не смогла увидеть. И лишь теперь, став той, кого она еще недавно до ужаса ненавидела, Ника научилась ценить нечто прекрасное.
А вот никакого наказания, порицания или упрека наоборот не последовало. Даже после сегодняшнего случая не случилось ничего неприятного. Солнце по-прежнему светило, лето по-прежнему продолжалось. Прекрасные цветы в ее саду радовали глаз, внушая более чем положительные эмоции своим цветом и дурманящим ароматом.
Нет. Определено, все это должно быть по-другому. Но оно было именно так. Просто, однообразно, скупо. Именно поэтому нормы морали никто не соблюдает. Именно поэтому понятие чести с годами все больше и больше превращается в голограмму.
Ведь совершенствование с помощью темной стороны всегда безнаказанно, а зачастую даже и поощрительно. Есть ли другой путь достижения цели? Конечно же, да. Но зачем он нужен, когда все решается, так пошло и так просто.
Вероника спустилась на дорожку, ведущую к воротам. Ей хотелось рассмотреть каждый кустик и каждый цветок по отдельности.
Кто их сажает? Кто за ними ухаживает? Кто поливает? Раньше ее абсолютно не волновали такие простые вопросы. Раньше ей хотелось быть, как все, но при этом являться индивидуальностью. Раньше она боялась, что о ней плохо подумают, или что она сама о себе возомнит нечто плохое.
Депрессии, страхи, самокритика терзали ее день и ночь. Сейчас же внутри была только спасительная пустота, которая действовала, как некая анестезия высокого качества.
— Как замечательно…. Такой классный! — Ника сорвала с маленького кустика небольшой синий бутон, с упоением втягивая его сладкий запах.
Вдруг в глаза ей бросился розовый куст. Он должен был вот-вот покрыться королевскими шапками медовых лепестков. Но под его зеленой кроной уже начинали разрастаться сорняки разного рода.
Далекая от физического (а особенно от огородного) труда Вероника вдруг поняла, что ей просто необходимо помочь розам. А иначе они, подобно ей самой, поддадутся пороку окружающих сорных растений. Тогда их великолепный внутренний мир превратится в некую пародию, которая уже будет смотреться не самым лучшим образом.
Обогнув небольшую клумбу, Ника приблизилась к колючему кустарнику. Не боясь забить грязь под ногти, она начала медленно, но упорно избавляться от ненужной травы.
Небольшие ростки тянущихся к верху сорняков удалялись довольно не плохо. А вот плетущаяся повилика не желала так просто сдавать свои позиции, цепляясь за все, что ни попадя. Хорошо хоть здесь не было колючей травы, типа осота. Иначе, начинающей садовнице пришлось бы вдвойне не сладко.
Благо работы здесь было не особо много. Поэтому девушка легко справилась с задачей. И уже спустя несколько минут упорного труда Вероника поняла, что кусту с его чистыми бутонами больше ничего не угрожает.
Но это еще далеко не конец. Теперь можно было продолжить свою работу, чтобы спасти от засилья травы еще какое-нибудь прекрасное растение. Только надо было подтянуть штаны, сползающие до самого неприличного уровня, и явно не предназначенные для такого рода занятий.
— Ты что там делаешь? — Женский голос буквально уколол девушку в спину, заставив ее резко подпрыгнуть, забыв о растениях, сползающих спортивках и вообще обо всем остальном на свете.
Около крыльца стояла Виктория Павловна. В руках у нее красовался пакет, очевидно с продуктами из супермаркета.
Она смотрела на свою дочь так, будто та принимала наркотики, а не наводила порядок в саду.
— Мам… Господи. Я просто пару сорняков вырвала и все. В чем дело? Ты почему не на машине?
— Машина на техобслуживании. Не стоит так утруждаться. Если что, я скажу нашей помощнице по хозяйству. Ты лучше лишний раз обрати внимание на свою учебу.
— Я и так обратила! В том то и дело, что обратила. Уже четыре «хвоста закрыто»! Я даже не представляю, как такое возможно. Но я, по ходу, как ты и просила, взялась за ум.
С этими словами, Ника постепенно приблизилась к матери. Ей вдруг захотелось, как следует похвастаться, доказав, что она далеко не такая дура, какой ее привыкли считать с самого детства.
— Хорошо. Хорошо. Это конечно уже радует, — задумчиво протянула Виктория Павловна.
Ника сразу же поняла, что ее мать не спешит восхищаться успехом дочери, танцуя от счастья и рассыпаясь в хвалебных одах. Такое пренебрежение вызвало внутри целый шкал эмоций, который просто не мог оставаться без выхода.
— Мам! Что-то опять не так!? — Практически взвизгнула Ника, сверкнув своими выразительными глазами.