— Ну почему же, дочь. Все вполне себе так. Просто очень уж странно, что ты решила начать над собой работать. Не можешь мне подсказать, чем вызвано все? Все вот это…
Виктория явно подозревала дочку в чем-то. Только пока не понятно было конкретно в чем. Поэтому Ника не успела выработать точную стратегию ответа.
— Так я работаю каждый день. Между прочим, жертвуя своими каникулами! Я хожу, ищу преподавателей, занимаюсь с Виктором Борисовичем…
— Значит, все дело в Викторе Борисовиче, — женщина буквально ударила взглядом дочь.
— Прикинь? Вот оно как! Ты наняла репетитора, чтобы он помогал мне избавиться от «хвостов». А он взял и реально помог мне избавиться от «хвостов». Какое чудо, не правда ли!
Ника довольно сильно покраснела. Она готова была броситься на свою собственную мать и растрепать ее деловую причёску. Ведь такого подлого поворота событий девушка просто не ожидала.
— А это правда, что он хотел тебя изнасиловать? — Сухим голосом произнесла Виктория Павловна.
— Нет. Нет, ты что, мам? Откуда такие мысли…
— Оттуда, что ты сама мне об этом говорила! Вот откуда, ясно тебе!?
Тут Ника поняла, что тогда, месяц назад совершила до боли глупую ошибку. И теперь, кажется, такая ошибка способна сыграть с ней самую, что ни наесть злую шутку.
— Ты же знаешь, что я соврала. Давай будем честными? Мне до жути не хотелось учиться. Вот я и брякнула…. Скажем так. Если бы он был маньяком, то я бы уж точно не проводила с ним по стольку времени вместе.
— Логично, логично, — улыбнулась Виктория Павловна. — Но маньяки бывают разных категорий. Настолько разных, что многие из могут быть не теми за кого себя выдают.
Веронике на секунду показалось, что о ее связи с репетитором давно всем известно. Причем мать узнала об этом одной из первых. И теперь случится нечто страшное. То, что раньше никогда не случалось.
Да и вообще, даже если все обойдется, она просто не сможет жить с этим ужасным осадком, который в конечном итоге останется на сердце.
— Что такое, Ника? Я что-то не так сказала? — Голос матери вывел девушку из мимолетного ступора.
— Нет. Все нормально. Просто у кого-то сейчас паранойя. И кто-то поступает не слишком хорошо по отношению к своей собственной дочери!
— Посмотрим, кто из нас не хорошо поступает, — отгрызнулась женщина. — У меня пакет тяжелый. Пойду в дом. А ты в земле поменьше ковыряйся. Потом ногти отмывать будет сложно…
Виктория Павловна резко развернулась, распахнув дверь. Но Ника не спешила ее отпускать так просто. Она неожиданно для себя кое-что вспомнила. То, что тревожило ее душу вот уже несколько дней, но почему-то было полностью забыто за всеми постельными и учебными приключениями.
И только в данную секунду Ника осознала, что ее по-настоящему волнует это. Да и вообще, не волновать такое просто не может. Еще раньше бы она закатила настоящую истерику. Но теперь девушка умудрилась просто забыть о таком важном вопросе.
— Мам, стой! — Воскликнула Вероника. — А почему папа сейчас не дома?
— Что? В каком смысле? — Отозвалась мать из небольшого коридорчика.
— Ну, он раньше больше бывал дома. Сейчас как-то не очень. Его командировки стали ненормированными и все такое. Может быть, ты знаешь, что случилось? У него другая работа или что вообще?
После такого вопроса последовала небольшая пауза. В тишине был слышен звон каких-то насекомых. И вечер разгара лета, казалось, наступал излишне стремительно, вполне осязаемо, странно.
— Мы решили пожить немного отдельно. Гостевым браком, — грубо ответила Виктория Павловна.
— Вот оно что, мам! — Расхохоталась Вероника, сама не ожидая от себя такой реакции. — Можно было просто побеседовать по душам, выпить чаю, пожаловаться друг другу, поплакать! А ты вместо этого предпочитаешь вести себя, как стерва и портить настроение людям!
— Наши с отцом отношения тебя не касаются, Ника!? И я не советую тебе так со мной разговаривать!
Послышался хлопок двери. Виктория Павловна явно не желала открывать душу или лить сопли. Напротив, она жаждала мести и крови. Причем, чьей именно крови Веронике вдруг стало ясно без каких-либо глубоких размышлений.
— Я не позволю себя больше обманывать! — Раздался последний возглас Виктории Павловны. После чего она окончательно удалилась, оставив свою дочь наедине с вечерним садом.
Это в бедных, типовых семьях мужья разводятся с женами жёстко, стремительно, беспощадно. Все происходит под ужасающие крики родственников с обеих сторон, вопли детей, если таковые имеются, или даже под сигналы полицейских машин.
Такие разводы оставляют за собой огромное количество проблем, которые связаны с дальнейшим устройством быта распавшейся семьи и решением многочисленных финансовых вопросов, которые часто решить, нормально просто не получается.
А вот состоятельные, не лишённые интеллекта люди делают это молча, просто, даже как-то банально.
Они оба понимают, что охлаждение отношений — это не конец света. Они оба знают, чего хотят. Им нет необходимости тратить лишнюю энергию на бессмысленные разборки. Ведь гораздо лучше спокойно решить ситуацию, чтобы не дай Бог, не выскочить из зоны комфорта.
Примерно так же произошло в семье Вероники. Молодые родители, страстные любовники и мечтатели уже долгое время не могли по-настоящему хорошо проживать вместе. Они лишь делали вид, исполняли роль, пытаясь страстью и наигранными улыбками компенсировать то, чего уже не было.
Но такой «цемент» имел явно не хорошее качество. Все сложнее было надевать на себя маски. С годами становилось все труднее замалчивать проблемы, играя роль «голливудского семейства».
Даже Виктория Павловна со своими драконовскими манерами не могла здесь ничего поделать. Можно заставить человека выполнять тяжелую работу, играть по своим правилам, изменять своим идеалам.
Но заставить себя полюбить через силу…. Этого не могут даже волшебники. Даже в розовых сказках все именно так, не говоря уже о нашей, суровой жизни.
Он в любом случае всё чаще пропадает в своих командировках. Предлоги находятся все глубже и весомее. Так может просто начать жить отдельно? Видеться тогда, когда это удобно обоим. Ведь такая мера точно не является разводом. А значит все хорошо. Все в рамках климатической нормы, говоря сухим языком метеорологов.
В одночасье для Ники рухнула старая реальность. Мало того, что она спала с репетитором, так она еще и позволила ему то, что никогда бы не позволила своему парню. Нормальному парню, ровеснику, с которым у нее были бы любовные отношения.
Кроме того, ее мать явно решила «поиграть в Штирлица». А это не сулило ничего даже относительно хорошего. При всем при этом ее отец попросту свалил из семьи. Неизвестно когда, неизвестно куда. И она узнала об этом только сейчас.
С одной стороны, Нике хотелось заплакать. С другой стороны, она видела нелепую комичность во всей этой истории. А еще с одной стороны, она вообще ощущала желание напиться и кого-нибудь придушить.
Разбираясь с противоречивыми чувствами, девушка направилась к высоким воротам. Ей в след смотрели прекрасные, наполненные сладостью цветы во главе с благодарным розовым кустом. Но все это интересовало студентку меньше всего.
Ника выбралась за пределы двора. Потом она прошлась по коттеджного поселку. А затем ее путь пролегал через парк, на проспект, к фонтану. И в другие людные места, где, как лососи на нерест, любят собираться молодые люди ее городка.
Они надевают самую крутую одежду, хотя даже под страхом пыток в этом не признаются. И показывают свою «молодецкую удаль» направо и налево, чтобы получить хоть немного звездной пыли под названием популярность, за которую сегодня каждый готов отдать не только жизнь, но даже Деньги.
Вероника же в своих синеватых штанах немного перепачканных землей и в футболке, на которой красочная надпись давно превратилась в наскальный орнамент, выглядела не слишком популярно.
Но ей было абсолютно плевать. Она словно зомби ходила между стайками знакомых и незнакомых ей лиц, надменно показывая свой растрепанный, помятый внешний вид. Ей хотелось, чтобы ее заметило как можно большее количество одноклассников, одногруппников и тому подобных.
Ее жизнь и так катится к черту. Пусть об этом знают абсолютно все. Чего скрываться? Она все время была недалекой дурнушкой. Теперь она еще и начинающая шлюха. Вперед, на высоты позора! Вперед, к солнцу унижения и травли!
Но вопреки паническому настроению, Веронику никто не заметил. И уж тем более ее никто не упрекнул за нелепый наряд. Хотя, ей почему-то так сильно хотелось именно такого упрека.
На деле же, она просто «намотала» несколько километров пешком. И когда на город с твердой уверенностью опустилась ночь, блудная дочка вернулась домой. Ей с трудом удалось разбудить мать, которая легла спать раньше времени.
Когда Ника, под едкие материнские подколки все же пробралась в свою обитель, на душе у нее стало немного легче.
Она некоторое время провела в раздумьях, а потом совершенно спокойно отправилась спать, прихватив в кровать любимый смартфон.
Летней ночи было плевать на все перипетии Вероники. Она просто легла на город, как кот на любимый коврик. И всё вокруг погрузилось во власть крепкого, здорового, мирного сна.
Глава 13. Это было жестко…
Безнаказанность. Как много яркого и притягательного в этом слове. Когда мы чувствуем хотя бы малейший запах такого понятия, мы сразу же превращаемся в обезумевших псов, которых приманили сахарной косточкой.
Мы готовы переступать через себя, рушить собственный мир и мир вокруг нас. Мы готовы плевать на принципы, нормы морали и нравственности. Мы готовы даже повернуть эволюцию вспять, превратившись в одноклеточных инфузорий.
Главное, чтобы это было полностью безнаказанным. И лишь когда призрак возмездия нависает над нами мечом Дамокла, к нам в голову приходит странная, до боли незнакомая мысль.
Какого черта?? Какого черта я творю! В ужасе восклицание мы. Но подчас бывает слишком поздно. Поздно что-либо менять. Как Раскольникову было поздно хвататься за Библию, отправляясь на свою злополучную каторгу.