(свистящим шепотом). Эй ты, урод! Следующей ночью я иду на дело… Понял куда? Нет? (Подражает курам.) Куд-куда, куд-куда!.. Это в самый раз будет — тем более в холодильнике у нас негусто, от индюшки уже одно воспоминание… В общем, пусть Гиена Берта тешится этими детскими пряниками — завтра я буду с настоящей добычей!
Л ю д в и г. Если тебе позволит пес Максимилиан…
Л а б а н. Он позволит! Не так страшен черт, как его малютка. Такая, как ты… Ладно, поговорили, теперь дрыхнуть всем — завтра мне будет не до сна. (Погасил фонарик.)
В гостиной.
М а м а. Ты сердишься, что я поцеловала малыша? Пойми — не то чтобы я одобряла его несусветные поступки, конечно же нет, но…
П а п а. Да понимаю! Кто ж его сейчас приласкает, если не мать? Ясно одно: от жизни, от леса он не дождется ласки, он будет у них пасынком…
Мама всхлипнула.
У дома зайцев, поблизости от лесной тропы. Л ю д в и г стучится в дверь.
Л ю д в и г. Туффа, Юкке, ну откройте же! Я чувствую, что вы дома!
Голос Туффы: «Мало ли что ты чувствуешь! А на самом деле нас нет!»
Голос Юкке: «А ты не чувствуешь, что ты и твой брат вруны и негодяи? Ты бы лучше это почувствовал…»
Дайте же мне объяснить!
Перед дверью появляется, уперев руки в бока, З а й ч и х а - м а т ь.
З а й ч и х а - м а т ь. А, вот он, наш благодетель! Спаситель нашей родни! Ужасно рада тебя видеть! А братец твой где? Поклон ему низкий от всего нашего племени! Успели вы вчера до захода солнца принести выкуп этому сказочному Дракону? Подумай, какова подлость — семьдесят семь женщин и детей держать в заложниках… Я просто всю ночь глаз не сомкнула…
Л ю д в и г. Тетя Зайчиха, дайте же мне сказать…
З а й ч и х а - м а т ь. А, ты хочешь продолжить эту историю? Сегодня Желтый Питон требует вторую половину выкупа, не правда ли? Сколько крон мы должны пожертвовать ему сегодня? Может, он согласится взять овощами, этот живоглот? Ну расскажи, расскажи нам последние известия оттуда, из леса Святого Августина! Я сейчас созову всех соседей послушать — больно здорово вы рассказываете, почище всякого детектива выходит…
Л ю д в и г. Не надо соседей! Скажите только одно: вчера вечером вам ничего не приносила почтальонша Берта?
З а й ч и х а - м а т ь. Берта? Но ведь это Гиена? У нас, слава богу, нет такой почтальонши, наш участок обслуживает Куница Фанни.
Л ю д в и г. Но она должна была принести вам пакет?
З а й ч и х а - м а т ь. Кто, Куница?
Л ю д в и г. Да Гиена же!
З а й ч и х а - м а т ь. От Желтого Питона?
Л ю д в и г. Да нет же, от меня!
З а й ч и х а - м а т ь. Ты хочешь сказать, что вернул нам через Гиену деньги, отобранные у моих простаков?
Л ю д в и г. Не деньги, а пряники… Разве я знал, что ей никто не доверяет продуктовых посылок?
З а й ч и х а - м а т ь. Ну что, что ты трешь глаза? Меня ты не растрогаешь, и у меня нет времени развешивать уши. Какие-то пряники… почему-то через Гиену Берту… Это хуже придумано, чем про Питона, поди посочиняй еще, порепетируй… Но учти: моим мальчикам запрещено играть с тобой и твоими братьями. Пускай Гиена с вами играет! (Скрылась, хлопнув дверью.)
Л ю д в и г (горестно). Ничего не объяснишь тому, кто не хочет слышать, а хочет говорить сам… Уж лучше объяснять дереву, оно хотя бы не перебивает!
Видит Е ж и к а Н и л ь с а, идущего по тропе.
Ежик Нильс, миленький!
Н и л ь с. Не подходи!
Л ю д в и г. Почему? Ты что, не узнал меня?
Н и л ь с. Не подходи, сказано, а то пронзю! Думаешь, я не знаю, что ты связался со всякой нечистью в соседнем лесу? Агентом у Желтого Питона работаешь?
Л ю д в и г. Что-о? Ты соображаешь, что говоришь?
Н и л ь с. Я, конечно, не знаю точно, но горностаи говорят, да и Белочка Агнесса подтвердила, что ты продался. Не то Желтому Питону, не то Кобре какого-то другого цвета… в общем, пресмыкающимся заделался. Не стыдно?
Л ю д в и г. Это сплетникам должно быть стыдно! И тебе, если ты веришь такой брехне!
Н и л ь с. Брось выкручиваться, против тебя факты! Говорят, что ты и твой брат — вы продали этому Удаву — или как его там зовут? — семьдесят семь зайцев! И что за каждого получили от этой гадины по фунту медовых пряников… Надо же, семьдесят семь фунтов! Странно, что вы не подавились еще… Слушай-ка, вот эта подробность немножко меня насторожила: тут, я думаю, кто-то преувеличил слегка. Ну в самом деле, откуда у Питона или Удава столько медовых пряников? Взяло меня тут сомнение… Может, семерку лишнюю приписали? Может, вы всего семь фунтов получили? Или по семь на брата?
Л ю д в и г. Гляжу я на тебя, Ежик Нильс, и меня тоже берет сомнение: может, ты просто дурак? Может, тебе лишний ум приписали?
Н и л ь с. Ах, ты еще оскорбляешь! Да тебе надо быть тише воды ниже травы! И спасибо говорить, если порядочные звери не зажимают нос при виде тебя! А ну посторонись, не то пронзю насквозь! (Уходит, оттолкнув Людвига.)
Л ю д в и г. Что ж это такое? Вранью верят, а правде — не хотят… Вранье для них интереснее, что ли? Я продал зайцев за пряники! Я — агент Желтого Питона! Кажется, у меня поднимается температура… И наверно, меня будет всю мою жизнь тошнить от запаха медовых пряников! Ужаснее всего, что никто, ни одна душа не видела, как я передавал через Гиену этот проклятый пакет!
Голос сверху: «Я видела. Было уже достаточно темно — в такой час я все вижу…»
Это появилась С о в а И л о н а.
Сова Илона, миленькая! Ты, значит, мой единственный свидетель. Я в беде, понимаешь? Только ты можешь доказать всем этим дуракам, что я не виноват, что я хотел по правде…
С о в а. Могу, да. А зачем?
Л ю д в и г. Как «зачем»? Это спрашиваешь ты? Ты, кого больше всех в лесу хвалят за мудрость?
С о в а. Вот именно. Но что есть мудрость, малыш? Лет сорок назад тебе повезло бы больше: тогда я считала, что мудрость — это что-то вроде справедливости. Теперь же я того мнения, что мудрость — она ближе к осторожности. Тебя обманула Гиена Берта, и ты хочешь, чтобы я объявила об этом всем. Но Гиена — известная склочница, и потом, у нее сильная родня, большие связи… Если, скажем, на суде будет председательствовать Росомаха Дагни, нам ничего не добиться: они выставят трех лжесвидетелей против меня одной. Гиблое дело, малыш.
Л ю д в и г. Как же мне быть?! Ты слышала, какие гадости про меня говорят?
С о в а. Да, общественное мнение против тебя на данном этапе. Это еще одна причина, по которой я промолчу. Не сердись на старуху Илону: я не живу, я доживаю, и мне всего нужнее покой… А как быть тебе? Довольствоваться чистой совестью, — я слыхала, что кое-где именно это считается мудростью… Желаю удачи! (Исчезает.)
Л ю д в и г. Да, удачи у меня — полное лукошко! Подходи кто победней — могу поделиться… Никто не подходит! Один я, совсем один… Белка Агнесса наверняка, запретила своим детям со мной играть… К этим горностаям я сам не постучусь, раз они такие сплетники… А больше у меня и друзей-то не было. Граждане, это что ж происходит?! Одинокими должны быть те, кто жульничают и врут! А тут все наоборот, у Гиены Берты есть своя компания, у Лабана — есть, все плуты держатся вместе, а я — один… Получается, что они правы, что быть честным — невыгодно! Есть-то хочется! Зверски. Брюхо прилипает к спине — папа предупреждал, что так будет… И пусть. Вот убегу из дому… и пускай найдут мои кости, обглоданные шакалами… И записку: «Правда невыгодна, но прекрасна! Погибаю, но не сдаюсь!» (Эти слова он выкрикнул.)
Ему откликнулось эхо.
Эхо, ты со мной согласно?
«Согласно!» — ответило эхо.
Я насчет этой идеи спрашиваю — чтоб из дому удрать?
«Удрать!» — одобрило эхо.
Прямо сейчас?
Эхо опять подтвердило, что «прямо сейчас».
Ну, смотри, я удираю! Только не бросай меня в таком разе!
«Не брошу!» — пообещало эхо.
Действие второе
Л ю д в и г отправился по незнакомым ему тропинкам и для поддержания духа запел:
Когда само небо над вами смеется,
И пусто кругом,
И слеза на носу,
Когда уж никто больше не отзовется,
Тогда отзовется вам эхо в лесу!
Себе самому я желаю успеха, —
Оно отвечает,
Что будет успех!
Невидимый спутник мой,
Милое Эхо
Мне руку дает по секрету от всех!
Ни люди, ни псы, ни гроза, ни простуда
Не испугают меня в этот час!
Эхо и я —
Мы уходим отсюда,
Пускай эти плуты плутуют без нас!
Между тем небо угрожающе темнеет.
Хотел бы я знать, куда это меня несет? К людям? А что? Если звери расплевались со мной, только это и остается… Но потемнело-то как… И есть хочется по-страшному… А наши, наверно, сели ужинать… Интересно, говорят они обо мне? Скучают? Вообще-то я не давал клятвы, что ухожу навсегда… Но вернуться уже сейчас — это было бы трусостью, простительной только зайцу! Нет, была не была! Держим курс на людскую нору!
Людвиг понюхал воздух и пополз, как разведчик. Вдруг что-то прозвенело в полумраке и стихло опять. Он поднял голову и зажмурился: над ним выросло что-то ужасное, похожее на человека в большой драной шляпе, но без лица, в долгополом пальто, с руками, раскинутыми в стороны.
Привидение! Спасите! Мамочка!
Со страху он оступился в канаву, и тонкий голосок, неведомо кому принадлежащий, завопил то же, что и он.
Г о л о с о к. Мамочка! Спасите! Привидение!