М а м а. Что там за секреты? Отец, Людвиг что-то затеял…
П а п а. После разберемся. Пора выходить. Сейчас начнется пальба.
Л а у р а. А вдруг мы уже не вернемся сюда?
Л е о. Интересно, а цыпа идет с нами?
Л а б а н. А что, отец, это мысль! Придем к дедушке хотя бы не с пустыми руками…
Л ю д в и г. Дайте сказать мне! Во-первых, никто из вас не сказал спасибо Тутте Карлсон. А ведь без нее нас взяли бы всех врасплох как миленьких… Я жду!
П а п а. Он ждет! И каким тоном!.. Ну спасибо ей, спасибо — что дальше?
Л ю д в и г. А дальше то, что я иду с Туттой. Да, мама, так надо. Вы идете через потайной лаз к Большому оврагу, а я отвлекаю собак и людей на себя. У вас будет время уйти.
Л а б а н. Ну герой! Ричард Львиное Сердце!
М а м а. Отец… И ты молчишь?! Тутта, милая, теперь, кажется, ты для него главнее всех — запрети ему это!
Л ю д в и г. Она не может мне запретить двух вещей. Только двух! Быть около нее и поступать по совести.
П а п а. Да при чем тут твоя дурацкая совесть?
Л ю д в и г. При том. Лабан, к сожалению, прав: если бы не мои хождения к Тутте, не началась бы эта облава, — выходит, я и должен помочь вам всем.
М а м а. То есть подставиться им вместо нас?! Собакам и пулям?!
Л ю д в и г. Ну, пуля — это самый плохой случай, а я почему-то верю, что не пропаду. Постараюсь встретиться с Максимилианом — я виноват перед ним, хорошо бы это загладить… Не бойтесь, он не кровожадный… Ну, поняли? Нет? А если, по-вашему, это глупые причины, тогда вот вам еще одна: моя Тутта Карлсон идет домой в опасное время по чужому для нее лесу, а я ее провожаю. Вот и все. Просто, как апельсин.
Т у т т а. Он у вас особенный! Если в курятнике рассказать про такой поступок, там никто не поверит!
Людвиг обнимается с родителями.
М а м а. Мальчик мой… Отец, ну почему именно он… младшенький?
П а п а. Так вышло. Он раньше других стал мужчиной… (Смахнул слезу.)
Л а б а н. Мне бы такую курочку… я бы тоже…
Собачий лай.
Л ю д в и г. Это голос Максимилиана!
П а п а. Кажется, да… его тембр.
Л ю д в и г. Значит, мне пора! Ни пуха ни пера, дорогие Ларссоны! Ни одного пуха и ни одного пера! Вперед, Тутточка!
Т у т т а. Счастливо! Да сохранит вас Святой Августин!
Они выбежали из норы — навстречу знакомому басовитому лаю.
М а м а. Что я за мать?! Своими руками отпустить… на такое… Отец, ну скажи, что Максимилиан не растерзает его!
П а п а. Да, конечно, нет. Она же не позволит.
М а м а. Кто? Тутта Карлсон?!
Л е о. Цыпленок?
Л у и з а. Не позволит?
Л а у р а. Здоровенному сторожевому Псу?
Л а б а н. Да что ты, батя?
П а п а. Разумеется, не позволит. Неужели вы сами не понимаете?
М а м а. Но каким образом?
П а п а. А я почем знаю? Это противоречие высшего порядка! Се ля ви, дорогие мои… Се ля ви… Ах, если б хватило у него ума обмануть легавых! А теперь все бесшумно, по одному, к тайному лазу. Все!
Ларссоны уходят под музыку охоты, звучащую все более грозно и победно.
1979
Перепелка в горящей соломе(Таланты и полковники)Пьеса в двух действиях
…Орлы спали, раскрыв крылья, и походили на старинные гербы. В глубине некоторых клеток чернели какие-то непонятные громады…
«Где же Просперо? — снова подумала Суок, но уже с большей тревогой. — А вдруг его казнили сегодня и в его клетку посадили орла?»
Филипп Ривьер — сочинитель сказок для взрослых.
Папа Барт, он же генерал Бартоломео Тианос.
Мария-Корнелия — его дочь.
Бабушка Изабелла }
Старый Гуго } — его родители.
Вич — майор Легиона надежности.
Кармела — горничная.
Капрал по имени Орландо.
Легионер.
Действие происходит в Каливернии, отсутствующей на картах и атласах.
Действие первое
Мы окажемся в загородной резиденции главы государства; размещается она в старинном дворце, часть которого — гостиная на втором этаже — перед нами.
Эта гостиная имеет лоджию с балюстрадой, куда ведет широкая стеклянная дверь, открытая сейчас; обозревается оттуда дворцовый парк.
Гобелены довольно скучно и помпезно изображают корриду, разные моменты ее. Стенд у левой стены, возле большого зеркала, уставлен целой коллекцией превосходных детских игрушек, число которых еще и удваивает зеркало. Словно старых знакомых мы узнаем диснеевских знаменитых персонажей в этой компании кукол и зверей. В углу стоит подрамник с картиной, которая наглухо закрыта от нас темной материей.
Время от времени снизу, из-под лоджии, будут раздаваться тревожные звуки, происхождение которых угадать мудрено: глухие пружинящие удары о металлическую сетку и в ответ струнное дрожание этой сетки, затихающее не скоро…
Явился В и ч. В своем штатском костюме в полоску и с серебристым галстуком он похож на тренера, спортивного врача или стареющего жокея. Оглядевшись, Вич по-своему переставил столик на гнутых ножках, немного прикрыл стеклянную дверь на балкон. Потом нажал одну из разноцветные кнопок настенного пульта — где-то слабо отозвался звонок.
Входит к а п р а л О р л а н д о, одетый в серо-голубую форму с тем же серебристым галстуком, который носят все служащие так называемого Легиона надежности.
К а п р а л. Сочинитель Филипп Ривьер здесь, господин майор.
В и ч (сверился с часами). Что ж, в самый раз… По дороге он вам ничего не рассказывал?
К а п р а л. Ничего. Икал только.
В и ч. Икал? Хотите сказать — трусил?
К а п р а л. Думаю — да, от нервов. Я даже подъехал к питьевому фонтанчику, чтобы сделать ему облегчение.
Вич протянул руку куда-то в нишу, взял оттуда телефонную трубку и набрал одну цифру на аппарате, который нам не виден.
В и ч. Даниэль, это я. Включи мельхиоровый сейчас. Нет, на пробу только — мы тут с Орландо поговорим… (Положил трубку; капралу.) Ну, икал он, икал — еще какие ценные наблюдения?
К а п р а л. Дома у него две женщины, так одна, когда он одевался, плакала. За стенкой, тихим звуком. А другая злобно так говорит мне: «Это ошибка, и очень глупая! Вы будете извиняться, его не за что брать». Я говорю: «Не берут его, а приглашают! Кто и куда — он вам потом расскажет. А такого случая, чтобы извиняться, у нас ни одного еще не было».
В и ч. В общем, ясно: сказочник у вас близок к обмороку, он думает, что здесь его ждут костоломы в кожаных передниках. Умеете вы, капрал, обнадежить человека. Помимо даже слов — видом своим, лицом…
К а п р а л. А какое мое лицо? Нет, господин майор, я успокаивал! И ведь он сам, сочинитель этот, показывал мне амулет «собаки» — утром в окружном отделении Легиона вручили ему. Человеком сделали, должен был повеселеть…
В и ч. А он приуныл, видите… Но ничего, у меня повеселеет. Спасибо, Орландо. Еще раз позвоню — и запускайте.
Капрал щелкнул каблуками, но не ушел, медлит.
К а п р а л. Виноват, господин майор. Вы сказали — от моего лица у людей такие мысли… Извиняюсь за вопрос: почему? Какое мое лицо?
В и ч. Да нормальное, не пугайтесь. С точки зрения службы — лицо что надо, хоть на медалях выбивай. У женщин, правда, может быть другая точка зрения… но это вы уж у них спрашивайте. (Махнул рукой, отпуская.)
Капрал вышел.
(Еще раз снял трубку, соединился с тем же служащим.) Ну как, Даниэль? Вполне? Значит, пробу эту сотрешь и прямо начинай писать. Может, и длинно — наперед не могу сказать. Часа на два рассчитывай… Нет, я сам загляну попозже. (Положил трубку. Глянул в зеркало, сердечно улыбнулся своему отражению, проверяя обаяние. И нажал кнопку звонка.)
Входит Ф и л и п п Р и в ь е р. У него седой чубчик, он сутулится, ему здесь не по себе. Все проблемы, которые могут встать перед ним в таком месте, он, кажется, хотел бы решить с помощью безупречной вежливости. На нем вельветовый костюм, слабым узлом повязано пестрое кашне.
Так вот он какой, наш театральный волшебник! Здравствуйте, сеньор Ривьер, давно мне хотелось взглянуть на вас…
Ф и л и п п. Добрый вечер, господин майор.
В и ч. Помилуйте… ясновидец вы, что ли? Как это вы… по глазам?
Ф и л и п п. Нет, я только за капралом повторяю — он сказал: майор Вич ждет…
В и ч. Да? Но это для него, а для вас я — просто Вич, Максимилиан Вич, ведаю здесь самыми мирными и штатскими делами. В том числе — приемом гостей. И, конечно, лучше всего, когда они приезжают неофициально — вот как вы. Присаживайтесь, прошу… Сразу надо сознаться (он поднял руки вверх): на сцене я ваших сказок не видел и понимаю так, что обокрал сам себя! Потому что прочел две на выбор… ну, знаете… Воображаю, как это было в декорациях да с хорошей игрой!
Ф и л и п п. Спасибо, но это дело давнее… Майор Вич, а можно узнать, зачем меня сюда привезли?
В и ч. О, для обсуждения очень занятных вопросов. Первостепенных для вас!
Ф и л и п п. Для обсуждения с кем — с вами?
В и ч. Нет, главная аудиенция впереди. Но вас доставили с таким расчетом, чтобы несколько минут мог и я отнять у вас, у ваших муз. Не утомлю, не бойтесь. Как насчет бокала вина?
Ф и л и п п. Спасибо, нет, не хочется. Если можно — стакан воды.
В и ч (наливает из сифона). Добавьте лед. Это так называемый мельхиоровый зал. Прежняя власть любила здесь награждать своих фаворитов… поэтому и мы вас сюда. Не случалось бывать тут?
Ф и л и п п (пьет, держит паузу; глаза напряжены). Случалось… Мне вручали здесь премию Гарсиа Лорки…