112. М. С. Щепкин, знаменитый актер, 1888. Такой же портрет-реконструкция, как портреты Франца Листа или Глинки. Пожалуй, он наиболее удачный из всех трех. Быть может, это объясняется тем, что Репин застал Щепкина еще в живых, возможно даже видел его, и во всяком случае был современником последних лет его жизни. Эту забавно взятую фигуру, этот стариковский плащ и цилиндр Репин писал с натуры с подходящего натурщика. Портрет находится в музее Малого театра в Москве.
113. А. П. Бородин, химик и композитор (II, стр. 53), 1888. Писан после смерти Бородина, почему является также портретом-реконструкцией, подобно портретам Листа, Глинки, Щепкина, с той лишь разницей, что Бородина Репин хорошо знал и с ним часто встречался. Члены «могучей кучки» любили стоять во время концертов в Дворянском собрании, сзади среднего прохода, недалеко от входной двери, у колонн. Эта традиция удержалась у оставшихся в живых «кучкистов» до 1900-х годов. Тут же можно было в концертах с интересной программой всегда видеть высокие фигуры длиннобородых В. В. и Д. В. Стасовых, Кюи, иногда Римского-Корсакова, реже Балакирева. Бородин обычно стоял, опершись о колонну. Так его и изобразил Репин, писавший свой портрет, хотя и по фотографиям, но в зале Дворянского собрания, с подысканного им человека, несколько напоминавшего фигурой знаменитого композитора. Портрет не удался ни в композиции, скучной, случайной, никак не организованной и Репина недостойной, ни по живописи, монотонной, хотя и сильной чувством рельефа и иллюзорностью впечатления, повышающегося контрастом черного и белого. Слабее всего написана фигура, лучше всего — голова, кусок виднеющегося справа белого кресла с красной обивкой и фрагмент сидящей в нем женской фигуры, срезанной рамой. Портрет был выставлен на XVII Передвижной 1889 г., вместе с портретами Глазунова и Щепкина.
114. К. М. Фофанов, поэт (II, стр. 57), 1888. Один из самых замечательных репинских портретов: взятый необыкновенно эффектно и неожиданно, он хорошо передает несколько странный, птичий облик поэта — предшественника будущих декадентов и символистов. Он написан с пластической силой, редкой даже у Репина. Особенно хорошо написаны голова и руки: хорошо так же угаданы взаимоотношения белых и черных масс с нейтральными. До революции был в собрании М. П. Рябушинского; настоящее его местонахождение неизвестно. Портрет Фофанова занимает среднее место между чисто живописными работами Репина, в которых художник всецело отдавался своему артистическому увлечению, и объективно-иллюзорными, знаменующими отказ от артистизма.
115. М. О. Микешин, художник и скульптор, (II, стр. 55), 1888. Тип портрета, писанного исключительно из-за ошеломившего автора прекрасного живописного впечатления. Репин писал его издали, не на сильном свету, а в глубине мастерской, где игра света и теней наряднее и тоньше. Уже после первого сеанса портрет был в общем готов. Стасов пришел от него в неистовый восторг, рекомендуя Третьякову немедленно приобрести его для галереи. Начатый в конце 1887 г., портрет был дописан только в 1888 г., когда его и купил Третьяков. Он так же хорош по форме, как и по живописи. От других репинских портретов он значительно отличается своей фактурой: деликатной, тонкослойной живописью. Портрет был на выставке Репина и Шишкина в 1891 г.
116. Монахиня, 1887. Портрет женщины средних лет в костюме монахини. Этот мотив был, видимо, подсказан выражением глаз данной модели, показавшихся Репину достаточно «грешными» и идущими к черному одеянию лжесмущенной монахини. Как и первая «Монахиня», 1878 г., вторая ничего не прибавила к лаврам художника.
К. И. Чуковский, писатель. 1910. Частное собр. в США.
117. М. И. Драгомиров, генерал, 1889. Написан в фас, сильно вылеплен, но в композиционном отношении не представляет ничего особенного. Был на юбилейной выставке 1891 г. Был в николаевской академии генерального штаба. [С 1925 г. хранится в Гос. Историческом музее в Москве].
118. С. М. Драгомирова, дочь генерала, 1889. Изображена в украинском костюме. Превосходный этюд, писанный одновременно и В. А. Серовым.
119. М. М. Антокольский, скульптор (II, стр. 56). Писан Репиным в 1889 г. в Париже, куда он ездил на всемирную выставку. Быстро набросанный этюд, выдержанный в красивой серебристо-серой гамме.
120. В. В. Стасов, критик, 1889. Небольшой этюд, написанный в саду стасовской дачи, в Парголове. Стасов стоит возле деревянного крыльца, в красной рубахе, черных шароварах и сапогах. Превосходный по живописи. Особенно хорошо написана миниатюрная голова. Был на юбилейной репинской выставке в 1891 г.
121. И. М. Сеченов, физиолог, 1889. Вариант портрета 1884 г. (см. № 86). Изображен сидя за столом. Репин был портретом удовлетворен и очень просил П. М. Третьякова дать ему его из Галереи для юбилейной совместно с Шишкиным выставки 1891 г. Писан просто, но правдиво.
122. Баронесса В. И. Икскуль фон Гильдебрандт [Гилленбанд] (II, стр. 58). 1889. Один из самых совершенных портретов Репина. Превосходно написана голова, с лицом, наполовину закрытым вуалью, красная шелковая кофточка и особенно рука, с браслетом и кольцами. Портрет этот производил сильное впечатление на XVIII Передвижной выставке 1890 г., где он был единственным произведением, выставленным Репиным. Писан долго, но с увлечением, почему сохранил всю свежесть быстрого письма.
123–125. Е. Н. Званцева, художница. Познакомившись со Званцевой в ноябре 1888 г., Репин вскоре по уши в нее влюбился и в марте 1889 г. пишет с нее сразу два портрета — большой, парадный, и небольшой, интимного характера, погрудный. Сеансы постоянно прерывались, и портреты были готовы только в мае этого года (II, стр. 187).
30 марта Репин писал Званцевой: «Прошу вас уведомить меня до субботы, будете ли вы для сеанса и в котором часу. Однако времени во всяком случае мало остается, и я едва ли успею что-нибудь сделать — разве голову — уж не портрет только». Сеансы происходили в течение всего апреля, и 30 апреля Репин писал ей:
«Сегодня я посмотрел свежим взглядом на ваш портрет, и он мне показался довольно интересным и положительно стоющим некоторого окончания. Умоляю вас, пожертвуйте мне еще два сеанса — для каждого портрета по сеансу: они будут приведены в приличный вид и не будут брошены, как это произошло бы с ними теперь».
«Правда, сходство неполное, и они почему-то мне кажутся более похожими на мой идеал, чем на вас, но все же стоит их кончить; они содержат в себе какое-то скрытое очарование, как в вас самих, и странно привлекательны»[241].
Репин торопился с сеансами ввиду предстоявшего ему вскоре отъезда совместно с В. В. Стасовым на всемирную выставку в Париже. Однако Стасов упал с лошади и вынужден был долгое время лежать. Отъезд пришлось отложить. 1 июня 1889 г. Репин пишет Званцевой: «Стасов пришел в восторг от вашего портрета, большого; говорит, что это лучшее, что я до сих пор сделал»[242].
Эффектный большой портрет был выставлен на юбилейной репинской выставке 1891 г.; небольшой — на XXIII Передвижной 1895 г. В каталоге выставки он значился как портрет г-жи N.
Последний по живописи лучше первого. Особенно удалось Репину передать матовость кожи лица и «глаза с поволокой», которыми он так восхищался в натуре и о которых писал ей в письмах. О дальнейшей судьбе первого портрета мне ничего неизвестно, второй, незадолго до смерти Е. Н. Званцевой, во второй половине 1920-х годов, был приобретен музейным отделом [для Волгоградского музея].
Кроме этих двух портретов, Репин написал со Званцевой еще отличную акварель. Она сидит в большой соломенной шляпе, с надменно поднятой головой, с распущенными волосами. Акварель принадлежит Ереванскому музею.
126. Гр. Мерси д'Аржанто (II, стр. 59), 1890. Лучший репинский женский портрет. Приехавшая в Россию страстная почитательница музыки «могучей кучки», Аржанто променяла вскоре Францию на Россию, став жизненной подругой Цезаря Кюи, другом и покровительницей кучкистов. В 1890 г. она умирала от туберкулеза легких. В это именно время, когда она уже не вставала с дивана, ее увидел Репин. Вид уходящей жизни, чахоточные щеки, ласковый взгляд мутнеющих глаз приковал внимание художника, написавшего подлинный шедевр. Через 11 дней после последнего сеанса она умерла. Репин не мог без слез вспоминать об этих сеансах с ней, такой хрупкой и бесконечно обаятельной в своей обреченности.
Чувство, испытанное им, отразилось и на портрете: в нем передалось его чуткое и бережное отношение, и сама живопись его на этот раз необычна для Репина, — деликатная и тонкая, с просвечивающим по всей поверхности холстом. Портрет был на репинской юбилейной выставке 1891 г. и принадлежал Ц. А. Кюи, после смерти которого, в начале революции перешел в собрание Г. П. Маликова в Москве. [Ныне в ГТГ].
127. Ц. А. Кюи, композитор (II, стр. 61). Писался в том же 1890 г., что и предыдущий. В противоположность тому, этот писан в совсем ином плане, энергично, плотно, материально. Над головой Репин очень долго работал, и она далась ему нелегко, почему несколько тяжела в живописи, по сравнению с блестяще написанной обстановкой и одеждой — кителем, военной на красной подкладке шинелью и брюками, с широкими генеральскими лампасами: Кюи был генералом от фортификации. Портрет этот может служить прекрасным образцом реалистического стиля Репина в его зрелую эпоху, на нем можно демонстрировать не только учащимся, но и давно признанным мастерам живописи, как можно до полной иллюзии передавать материал — сукно, серебро погон и пуговиц, полированное дерево, соломенное плетенье качалки, блеск обуви, ушедшие в пространство предметы — без того чтобы впасть в соблазнительный на этом пути натурализм. Художественный такт, здоровое чувство меры удержало художника у самой грани натурализма, не дав ему через нее переступить.