Все упиралось в Хэвен… и в ее отца.
Вот где находилась сердцевина тайны, изначальная раковая опухоль, от которой метастазы расползлись в сотни других тайн.
– Джемма!
Она вскинула голову. Эйприл стояла на пороге. Джемма быстро спрятала телефон в карман, как будто Эйприл что-то могла прочитать в нем с другой стороны бассейна.
– Что делаешь? – спросила Эйприл, убирая челку с глаз.
– Ничего. Думаю. Пытаюсь не думать. – Джемма встала.
Дистанция между ними с Эйприл вдруг сделалась огромной.
– Ты обещала объяснить, – сдавленным голосом произнесла Эйприл.
Джемма наморщила лоб.
– Извини. Я до сих пор пытаюсь все утрамбовать в голове.
Эйприл спустилась с крыльца. Она была босиком и уже переоделась для сна, в трикотажные шорты и безразмерную футболку с эмблемой сети ресторанов «Бабба Гамп». И Джемму вдруг поразило, какой нормальной выглядит Эйприл – загорелой, отдохнувшей, привлекательной. Они с Эйприл всегда называли себя сородичами-инопланетянами, представителями иной расы, заброшенными на Землю и теперь страдающими среди людей, возможно, во искупление преступлений, совершенных в прошлой жизни на родной планете. Но Эйприл оказалась не инопланетянкой – она была местной.
И на долю секунды Джемма возненавидела ее.
– Ну? – Эйприл замерла в нескольких шагах от Джеммы, обхватив себя руками. Она не улыбалась. – Я слушаю.
Пристыженная Джемма потупилась. Эйприл всегда ей помогала. Она и сейчас сумела выгородить ее.
Но как начать описывать все то, что она повидала? Как суметь рассказать про другую Джемму – того уже мертвого двойника?
Поход в болота смахивал на сценарий фильма ужасов.
– В Хэвене использовали реплик, – выпалила Джемма, решив, что с равным успехом можно начать с чего угодно. – Там зачем-то создавали клонов. Мы думаем, что их заражали какими-то болезнями, – торопливо добавила она, испугавшись, как бы мужество не покинуло ее.
– Болезнями? – переспросила Эйприл и потрясенно уставилась на Джемму. – И ты привела их сюда?!
– Ими не заразишься, как гриппом, – возразила Джемма и замолчала. Авось она права! Она поняла далеко не все из того, что читал ей Джейк. Парень выглядел в принципе нормальным. А девушка спотыкалась. Джейк выяснил, что нарушение координации – один из первых симптомов.
– Их не подцепишь – только через пересадку органов или через укол. И развивается заболевание годами. Это вроде коровьего бешенства или Альцгеймера, ну что-то в таком роде…
– Дедушка с бабушкой меня убьют, – прошептала Эйприл, и в душе Джеммы вновь забурлил гнев. В двадцати футах от них находились люди, которых вырастили в человеческих чашках Петри, а у Эйприл только и мысли, что о собственных детских проблемах. – Кстати, как думаешь, что они делают?
– Не знаю. – Повернувшись, Джемма обнаружила, что реплики уже покинули гостиную.
Наверное, они перебрались на кухню или в спальню – подальше от чужих глаз. Глупо, но Джемма даже обрадовалась. Она не хотела, чтобы Эйприл за ними наблюдала. Эйприл не заслужила права их видеть.
– Может, они едят. Спят. В общем, пытаются отдохнуть. Делают то, чем обычно занимаются люди.
Эйприл расхохоталась, и Джемме не понравился ее смех. Похоже, Эйприл решила, что Джемма шутит.
– Ты уверена, что они… не заразят нас?
– Только если ты решишь превратиться в зомби и съешь их мозги, – съязвила Джемма, но Эйприл кивнула.
Вероятно, ответ Джеммы успокоил ее, хотя она и продолжала поглядывать на гостевой домик. Лишь стакан с водой да открытая банка кока-колы свидетельствовали о том, что там действительно кто-то есть.
– А они могут… разговаривать? – с любопытством спросила Эйприл. – И что они едят?
– Человеческую речь они отлично понимают, – отрезала Джемма.
Она, пожалуй, говорила слишком громко, но ей было безразлично.
– Они – люди, – добавила она.
Если Джемма и задумывалась на мгновение, не рассказать ли Эйприл про мертвую девушку, теперь она отказалась от этой идеи.
Она просто не сможет быть с ней откровенной до конца. По крайней мере сейчас.
– Ладно, проехали. – Эйприл закатила глаза, как будто Джемма первая начала. – Извини, я не эксперт по клонам.
– По репликам, – машинально поправила ее Джемма. – Они не любят, когда их называют клонами.
Джемма не могла взять в толк, откуда ей это известно. Вероятно, из-за того, что Лиру явно покоробило, когда она, Джемма, употребила этот термин.
Так передергивало Эйприл, когда кто-нибудь упоминал про «ее родителей-лесби», или саму Джемму – когда ее дразнили «жирной».
– Ты серьезно? – Эйприл снова рассмеялась.
– Да. – Неожиданно Джемму охватила ярость.
Ее ничто не связывало с девушкой на болоте, однако они были объединены некими узами. Они – как ни парадоксально это звучит – представляли собой единое целое. Значит, и Джемма тоже умерла. Частично. Но умерла.
– Они умеют общаться, у них есть чувства, есть свои симпатии и антипатии, они видят сны, дышат и чувствуют боль, как и любой другой человек.
– Извини, – напряженно пробормотала Эйприл и посмотрела на Джемму, прищурившись. – Я сама чуть не спятила. В смысле, ты же сказала, что их сделали. Сляпали на коленке. Смастерили в пробирке.
– Прости, что напоминаю тебе об этом, – огрызнулась Джемма, которая была в бешенстве. – Но и тебя – тоже, как ты выразилась, смастерили!
И она сразу поняла, что сболтнула лишнее.
Эйприл оцепенела.
– Ты сравниваешь меня с ними? – прошипела она. Джемму ее тон не обманул. Чем сильнее злилась Эйприл, тем тише она говорила. – Ты думаешь, что если мои мамы – лесбиянки, то я – какая-то уродка?
Джемма спохватилась слишком поздно. А что бы сказала Эйприл, если бы узнала, что у Джеммы существует ее клон? А может, и не один? А как насчет того, что Джемма помнит Хэвен с раннего детства?
– Я… – Джемме было невыносимо видеть боль на лице Эйприл, и потому она отвела взгляд. – Многие сочли бы, что ты не в том положении, чтобы судить их.
– Ясно. – голос Эйприл был резким, как пощечина. – Только я не знала, что ты – такая же, как и они.
Эйприл крутанулась на месте, но Джемма успела заметить, как она вытерла рукой слезы.
Эйприл никогда не плакала. Джемму вдруг скрутило от мучительного чувства вины. Она хотела обнять Эйприл и попросить у нее прощения – но Эйприл опередила ее.
– Думаю, вам следует уйти, – ровным тоном произнесла она.
Джемма подумала, что она, похоже, ошиблась и, наверное, Эйприл вовсе не плачет.
– Что? – переспросила она.
– Думаю, вам следует уйти, – отчеканила Эйприл. – Тебе и твоим новым лучшим друзьям, – добавила она, повернувшись в профиль.
Джемма увидела знакомую горбинку носа, мягкий изгиб щеки, прядь темных волос и поняла – в их отношениях что-то изменилось или надломилось, причем – навсегда.
– У вас есть время до утра.
Эйприл тихо прошагала по газону и скрылась в доме. Лучше бы она топала. Джемма предпочла бы землетрясение или камни с неба. Ее раздражала эта вечерняя безмятежность с мирным стрекотом цикад в кронах деревьев и негромким бормотанием соседского телевизора.
Почему этот мир продолжал существовать как ни в чем не бывало, хотя ее собственный мир рухнул в одну секунду?
Эйприл ни разу не оглянулась. Когда она закрыла за собой дверь, Джемма услышала, как щелкнул замок.
Джемма осталась одна.
Глава 12
Джемма проснулась от кошмара. На щеке отпечатались пластиковые полосы шезлонга. Солнце било прямо в глаза. Она вспомнила про ссору с Эйприл. Ощущение было ужасное, как будто к ней прилипла мокрая тряпка. Джемма не могла вспомнить, что ей снилось, остался лишь неприятный осадок… Похоже, в кошмаре ее кто-то преследовал и никак не желал отвязаться.
Джемма села и потрогала щеку. Кожа горела. Окна главного дома так ярко сверкали, что через них ничего не было видно.
Джемма предположила, что Эйприл еще спит, и вытащила из кармана телефон. Половина десятого. Джемма заметила, что ноутбук куда-то пропал. Или она засунула его в рюкзак?
Первым делом, прежде чем решать, как быть с репликами, надо поговорить с Эйприл и постараться все ей объяснить. Эйприл – ее лучший, единственный и настоящий друг, если не считать Пита, – а Джемма не была уверена, входит ли вообще Пит в данную категорию. Эйприл психанула из-за реплик – а кто на ее месте сохранял бы спокойствие? А Джемма вела себя отвратительно.
Она заслужила тяжелый сон на улице, затекшие плечи и шею и мерзкий привкус дохлой рыбы во рту.
Надо бы сделать кофе и попросить у Эйприл прощения. Она расскажет Эйприл правду – даже про ту мертвую девушку на болоте.
Джемма поднялась по ступенькам и приободрилась, обнаружив, что черный ход не заперт. Это давало надежду, что Эйприл готова проявить благосклонность. Кухня оказалась пуста, но в кофейнике оставался кофе, а на столе рядом с бутылкой кетчупа была грязная тарелка.
Наверное, Эйприл все-таки проснулась. Джемма собралась позвать подругу, но заметила записку, прикрепленную к холодильнику красным магнитиком с видом Сан-Франциско.
«Я сейчас на пробежку, потом на теннис. Вернусь к полудню. Пожалуйста, уходите. Эйприл».
Джемма скомкала стикер и выбросила его в мусорное ведро. Сперва она намеревалась что-нибудь разбить, но ей не хотелось неприятностей с родственниками Эйприл, поэтому открыла дверь черного хода и трижды грохнула ею. Ее опять захлестнула ярость. Чертова Эйприл! Джемма продралась через болото, ее чуть не застрелили, она пряталась от военных и копалась в самой мрачной тайне их семьи! Она наткнулась на собственного клона! А Эйприл бегает по утрам, играет в теннис, а ее гонит прочь из-за единственной сказанной сгоряча глупости! Нехорошо, конечно, но Джемма даже почувствовала затаенную радость, что оскорбила ее.
Джемма приняла душ, нарочно не став чистить сток от своих волос, и энергично почистила зубы. По крайней мере, она выглядит посвежее и не слишком сильно смахивает на зомби, которого подняла на ноги страсть к пожиранию мозгов.