Не чьими-то, а моими,
Ношу я с рожденья имя,
Не чье-нибудь, а свое.
На мир я смотрю глазами,
Не чьими-то, а своими,
И все, как поется в песне,
Не чье-нибудь, а мое.
Вожу я знакомство с музой,
Не с чьей-нибудь, а моею,
Бывает, стихи слагаю,
Не чьи-нибудь, а свои.
Иду в ресторан с женою,
Не с чьей-нибудь, а своею,
Друзья меня ждут под вечер,
Не чьи-нибудь, а мои.
Я потчую их стихами,
Не чьими-то, а своими,
Я им открываю душу,
Не чью-нибудь, а свою.
Стихами по горло сыты,
Не чьими-то, а моими,
Они вспоминают маму,
Не чью-нибудь, а мою…
Автопортрет(Иван Жданов)
Распахано зеркало. В снежные груды
спешит из рельефа стреноженный сом
сушить под водой негативы Иуды
над сферой нависших в зубах хромосом.
Зияет во мне перфокарта рентгена,
лежу, коллапсируя варежкой всей.
Струится гербарий. И сном автогена
Медузу Горгону кромсает Персей.
Фарфоровый месяц устать не боится,
чугунный венок излучает экстаз.
Программа костей от часов отслоится,
и в пол вдохновенный врастет дикобраз.
Пусть бесится критик! Ан крыть ему нечем
причестен Харон к многоструйной судьбе.
Ударит по раме остывшая печень
в углу мирозданья на чахлой резьбе.
Исход непонятен, и взгляд необычен,
как в дырке от бублика тающий гвоздь.
А все потому, что я метафоричен,
подобно спирали, включенной насквозь.
Когда-то в Москве(Евгений Рейн)
В квартире коммунальной, теперь таких уж нет,
Из туалета выйдя, не все гасили свет.
Там жили продавщица, профессор и артист.
Худой как черт Данилов, возможно, и альтист.
И одинокий Котов, философ, эрудит,
Как выяснилось позже, убийца и бандит.
И молодая дама, что, кутаясь в манто,
Работала ночами у станции метро…
Никто и никого там на «вы» не называл,
И пятый пункт анкеты жильцов не волновал.
Ко мне по коридору прокрадывались в ночь
То юная портниха, то генерала дочь.
И как же проклинал я, голодный донжуан,
Предательски скрипящий, продавленный диван!..
Объятья, сплетни, ссоры, дешевое вино!
Нам встретиться на свете уже не суждено
Ни в давних тех квартирах в исчезнувших домах
Ни даже на Багамских волшебных островах…
Кто пил из этой чаши, тот знает, что почем,
А кто не понимает, то я тут ни при чем…
Прекрасную квартиру я вспомню, и не раз.
А смена декораций зависит не от нас.
Реплика пародиста
Очень остроумного и злого
жаль мне пародиста записного,
лучшего эстрадника Москвы.
…есть в нем что-то грустное
и даже
что-то есть еще от тети Даши,
не заведшей
собственных детей.
Пародист немало озадачен,
что-то вдруг случилось,
не иначе:
вдруг да пожалел его поэт!..
Он сравнил беднягу с тетей Дашей,
видно, осознал,
что в жизни нашей
горше доли пародиста — нет.
Пародист усталости не знает,
пишут все!
А он один читает
горы графоманской чепухи.
Легче быть, наверно, землекопом,
сутками сидеть над микроскопом,
нежели всю жизнь
читать стихи…
Пародист, конечно, пишет мало.
Что и говорить.
душа устала
и бумагу портить ни к чему.
Да, не вышло из него поэта!
И, конечно, за одно за это
можно ставить
памятник ему!
Из-за мыслов(Марина Кудимова)
Необходимо вспять.
Мы — пленники.
Одарены в ноздрю талантом.
Мездра окучивает плевелы,
Праматерь бредит прейскурантом.
На коз, уснувших под наркозом,
Внезапно снизошел не дух ли?
Одры кончают токсикозом,
А незаблудшие — протухли.
В душе сто сорок пять по Цельсию
А оборотни храм ограбили.
Хотят сосцами млеко сцеживать
Шпана, ханыги, мизерабли.
Любимый — головой на скатерти,
Неутоленности знак чей же?
Убогой
Зраком бдеть на паперти,
Сиречь тамбовской казначейшей?!
Прочь от укусов комариных,
Гиперболы осыпьте перхотью!..
Земля стоит на двух Маринах,
Но ужас в том,
Что я — не первая.
Преображение
Вдруг зальюсь румянцем —
Скрою боль и грусть.
С помощью двух пальцев
Больше не сморкнусь.
Грустно признаваться,
Боль скривила рот.
Я, конечно, братцы,
Раньше был не тот.
Был я хулиганом,
Сопли до пупа.
Водку пил стаканом,
В общем, шантрапа.
Нынче изменился,
Галстуки ношу.
Как бы вновь родился
И стихи пишу.
Встречных не пугаю,
Редко матерюсь,
Громко не рыгаю,
На пол не сморкнусь.
Вежлив непривычно,
Пью теперь боржом.
Шамаю прилично —
Вилкой и ножом.
Не шути со мною,
Ставь на постамент!
Был шпана шпаною,
Стал — интеллигент!
Нехватка
Мы с Разиным в битвах не бились,
Не шли в пугачевских полках,
Но как бы мы им пригодились,
Тихони,
Разини,
В очках…
В казацких набегах крамольных,
Где каждый по-своему прав,
Нехватка была Малахольных,
Растяп не хватало, раззяв.
Жаль, нас разделили эпохи,
А как бы мы были лихи,
Разини, сачки, пустобрехи,
Очкарики и лопухи!
Явили бы чудо отваги
Мы, рохли, сморчки, дохляки,
Застенчивые доходяги,
Мечтательные слизняки!
Как мы бы собою гордились
В те, кровью умытые дни…
А как бы теперь пригодились
Дубины,
Ножи,
Кистени!..
Рыбацкое счастье
Рыбный запах сквозит
От меня за версту…
… Пожелай мне, подруга,
Веселой удачи!
Здравствуй, милая!
Я не пропал, не зачах.
Укрепил я на сейнере
Мышцы и нервы.
Рыбным запахом я
Так безбожно пропах,
Что уже из меня
Можно делать консервы.
Я успехом с тобой
Поделиться хочу,
Так велик мой улов,
Что общественность ахнет!
Приезжай, я в объятья
Тебя заключу,
И тогда от тебя
Тоже крепко запахнет.
Я рыбак, значит,
Мужественный человек,
Но порой мне тебя
Не хватает, подруга…
До свиданья. Пиши.
Серебристый твой хек.
Пожелай мне веселой удачи,
Бельдюга!
Турусы на торосах
Нет, не зря в ледовитый торос
упирается русская карта:
одинаково страшен мороз
и для СПИДа и для Бонапарта.
Поскользнешься в родной темноте,
чертыхнешься в морозных потемках…
Вспомнишь — мамонты спят в мерзлоте
и алмазы хранят для потомков.
Я люблю говорить: «Мой народ»,
так как я из народных поэтов.
Столько брошено в наш огород
и каменьев и прочих предметов…
Русский мамонт пока еще спит,
не разыграна русская карта,
но уже пробирается СПИД
к нам
в потомках мосье Бонапарта.
Били вороги нас под ребро,
постоянно кусая и жаля…
Быть должно с кулаками добро —
нам пора начертать на скрижалях!
Кто поймет,
что у нас на уме,
наш огонь до поры только
тлеет…
На родном поскользнешься дерьме,
и на сердце озябшем теплеет.
Не впервой нам в сплошной мерзлоте
первородство отстаивать в драке.
Мы уж как-нибудь так,
в темноте,
в наготе, в запустенье, во мраке…
Даешь перестройку!
Уроки потерь и промашек
Сегодня особо важны.
Чем меньше мы — нашим и вашим,
Тем крепче здоровье страны.
Ведь нас перестройка крутая
Призвала — крути не крути —
Все хаты, налипшие с краю,
Расставить на Главном пути.