– Значит, сваливаешь, парень, – мягко сказал Бенни. – Это как-то меняет твои планы?
– Я думаю, только ускорит их и намного.
Курок заулыбался.
– Надеюсь, ты помнишь все, что Бенни вбил в твою башку?
Разговор затих. Я не знал, о чем говорить. Мне были понятны их мысли: «Вот парень, который выходит на волю. Завтра к этому времени он будет делать все, что мы не можем делать здесь.» Все, что я мог сказать, только усилило бы их тоску.
– Ты уверен, что все будет в порядке? – наконец, спросил Бенни.
Я быстро повторил имена, адреса и телефоны. Они оба кивнули. Бенни задал несколько особых вопросов. Я ответил, и он довольно улыбнулся. Завыла сирена, отмечая конец вечернего отдыха. Я обменялся с друзьями рукопожатиями. Напоследок парни пожелали мне удачи, и мы разошлись по камерам.
Той ночью я написал Джулии длинное письмо. Я рассказал ей об извинении правительства, но ничего не написал о том, что выйду на следующий день. Я только просил помнить, что люблю ее и ребенка. Люси исполнилось четыре года. Я видел их в начале недели. Это было очень удачное начало недели, и я надеялся, что остальная часть тоже будет фартовой.
В час дня меня подвергли процедуре освобождения. Тюремный магазинчик предоставил мне широкие брюки и короткую куртку, которая неплохо сидела на мне. Начальник вручил документ о помиловании, копию акта на освобождение, автобусный билет до города, мой бумажник и восемьдесят шесть долларов, которые я заработал в тюрьме за три года. Меня провели через стальные ворота, а потом я добрался до автобусной станции и успел на двухчасовой рейс.
По пути во время короткой остановки я купил кожаный чемоданчик, бритвенный набор, зубную щетку, рубашку и пару смен белья. Старые вещи выбросил – для удачи полагалось быть во всем свежем. В город я приехал с одним чемоданчиком и поселился в гостинице «Карлил», в которой никто не обращал внимание ни на мой скудный багаж, ни на короткую одежду. Я отметился под настоящим именем. Пусть копы порадуются, когда пойдут по моему следу.
Несмотря на позднее время, я принял душ и побрился, затем зашел в ближайшую закусочную и за шесть с половиной баксов отведал настоящего филея. После клубничного торта и трех чашек кофе – настоящего кофе – я подошел к телефону и позвонил в два конца. Оба человека заверили, что сдержат слово и будут ждать меня на следующий день. Я вернулся в гостиницу, полчаса ворочался на непривычно мягкой постели и, наконец, заснул.
Утром по первому адресу мне досталась парикмахерская по оседству.
– Я звонил тебе вечером.
Передо мной стоял лысый парикмахер, который составлял весь штат заведения.
– Так это ты приятель Курка, который только что вышел?
– Все верно. У тебя можно занять на время кольтсорокопятку и кобуру?
– Занять? Это не то, что заставляет землю крутиться, мистер.
– Курок сказал, что за тобой должок.
О6н пожал плечами, закрыл переднюю дверь и повел меня в тыльную часть помещения. Мы поднялись по двум ступенькам в узкий коридор, который переходил в небольшую комнату.
– Подожди здесь, – сказал лысый человек.
Через пять минут он вернулся с пистолетом и кобурой. Я завернул патроны в носовой платок, чтобы не перепачкать смазкой карман штанов, потом подвесил кобуру на ремень и вложил в нее кольт. Оружие было тяжелым, но эта тяжесть давала мне хорошее чувство. Выходя из парикмахерской, я указал на широкую щель почтового ящика.
– Вечером брошу эти штуки сюда. Бандеролью.
Он открыл дверь и выпустил меня. Я проехал на такси через весь город и зашел в небольшой бар. Мне пришлось представиться бармену другом Бенни Ласки, и он кивнул на приятеля Бенни, который ждал меня.
– Нужны жилет и инструменты Бенни, – сказал я ему. – Верну сегодня вечером, и ты приберешь их снова.
– Через полчаса получишь железки в столовой напротив, – произнес мой собеседник.
Парень появился на десять минут позже. Я пил вторую чашку кофе. Он опустил на стол передо мной тяжелый пакет, обернутый в коричневую бумагу. Я приподнял его. В нем было около двадцати фунтов.
– Вернусь около полуночи.
– Договорились, – ответил парень. – Найдешь меня здесь же.
В ближайшем ломбарде я купил поддержанный кейс. В скобяной лавке приобрел банку пятновыводителя, большой лист коричневой бумаги и моток бечевы. Сложив все в чемоданчик, я зашел в аптеку, где за два доллара получил квитанцию оплаченного почтового отправления. Такси доставило меня в гостиницу.
Со стойки клерка мне удалось стянуть фирменный адресный бланк и, поднявшись в номер, я переправил его на вымышленный адрес в соседнем городе, написав в верхнем левом углу, в графе отправителя, имя Джулии и ее адрес. Когда пакет не найдет адресата, почта возвратит его Джулии.
Развернув обертку, я проверил жилет Бенни. Его можно было регулировать, и я подтянул несколько ремней, подгоняя его под свою короткую куртку. На нем имелось двадцать два больших и малых кармана. Я внимательно осмотрел их содержимое. Кажется, все было на месте. Маленькая моторная дрель в правом боковом кармане цеплялась за кобуру. Мне пришлось перевесить оружие на левый бок, чтобы оно не выпирало. Тяжесть инструментов равномерно распределялась по телу и не мешала движениям.
Шел второй час дня. Сняв жилет, я улегся в постель и вздремнул. В шесть встал, одел жилет, приладил кобуру и застегнул куртку. Можно было уходить. Хотелось есть, но я никогда не ел перед делом.
Хлебопекарня находилась за две с половиной мили. Я прошел их пешком. Мне не хотелось, чтобы показания таксиста заполнили полицейские сводки. Территория пекарни занимал почти весь квартал. Я прошел по ее тылам и миновал почтовый ящик. За закрытыми воротами и четырехфутовой стеной виднелась будка караульного. Я перешел на левую сторону улицы и увидел старого Паука Хайнса, который сидел за столом в освещенной комнате. Все тот же высохший Паук, со слов которого мне закатали срок.
Когда в восемь часов он вышел из будки, я перелез через стену. Бенни говорил, что Хайнс каждые два часа делал обход территории. У задней двери конторы я раскрыл чемодан, рассовал по карманам пятновыводитель, бечевку, адресный бланк и квитанцию, потом сложил оберточную бумагу и сунул ее под мышку. Когда Хайнс вернулся с обхода, я встретил его на полпути. Он взглянул на пистолет, потом в мое лицо и опустился на тонкие коленки.
– Не делай этого, Толанд! – взмолился он. – Это Блик заставил меня давать показания!
Ему не нужно было беспокоиться, но он же не знал. Я желал ему только здоровья и долгих лет жизни. Приказав ему встать, я подтолкнул старика к коридору, где, по словам Бенни, находился сейф. И точно, он оказался там, за огромной двойной металлической дверью.
Я привязал Хайнса к стулу. Его глаза закатились. Он дрожал, словно в лихорадке. Я перетащил его подальше с глаз и оставил в самом темном углу. Он даже не пытался шуметь и, наверное, считал, что ему крупно повезло. После заката в этом районе складов и свалок даже приличный взрыв не привлек бы внимания людей.
Я вытащил из кармана пятновыводитель, открыл банку и распылил жидкость полосой в четыре дюйма по контуру верхней половины двери, на которой находился диск кодового замка. Через минуту краска размякла, и я соскреб ее ножом, хранившимся в одном из карманов жилета. Когда показался металл, я достал двухфунтовый блок, прикрепил к нему стальную рукотну и, используя его, как молоток, резко ударил им несколько раз по двери. Вокруг головок невидимых заклепок появились трещины.
Вскрытие таких дверей требовало особых знаний, специального набора инструментов и физической силы. Я отметил центр каждой заклепки, потом высверлил головку наборного диска и, наконец, собрал рычаг. Он состоял из четырех шестидюймовых стальных трубок, которые свинчивались вместе. На одной из них была насадка, к которой можно было крепить несколько наконечников. Я сначала воспользовался толстым и освободил переднюю панель, затем прикрепил крючковидный наконечник и отогнул панель вниз, обнажая бетонную прокладку. Сменив наконечник на острый, я обстучал бетон и очистил несущие болты.
Это был кропотливый и пыльный труд. Цементная крошка и пыль оседали везде. Когда мне удалось освободить болты, я сбил шпильки и выдавил стержни креплений внутрь. Дверь плавно открылась. За ней находился сейф, хотя пережд этим мне пришлось ломануть еще одну стальную дверь, но уже без всяких секретов. Внутри меня ждали наличные.
Я сгребал их двумя руками и складывал на полу. Подписи на пачках банкнот говорили о многом. Я подложил для жесткости лист картона, навалил на него кучу пачек и плотно обмотал их коричневой бумагой. Тщательно связав сверток бечевкой, я дважды проверил узлы, прикрепил адресный бланк и квитанцию на два доллара. Все было готово к отправке. Пакет полежит некоторое время в каком-то почтовом отделении, а потом его вернут Джулии с отметкой «возврат отправителю».
Я снял жилет, свернул его и сделал два небольших пакета с оружием и кобурой, потом обошел комнату и обработал влажной тряпкой каждую поверхность, где могли остаться отпечатки пальцев. Инструменты Бении я тоже не забыл, очистил туфли, отряхнул брюки и, забрав пакеты, вышел к тыльной двери. Уложив скарб в чемоданчик, я направился к стене.
Пакетс деньгами я бросил в почтовый ящик на углу квартала и быстро покинул этот район. Когда Хайнс не выйдет на десятичасовой обход, кто-то придет проверить его. Мои нервы расшатались за время отсидки, но я шел целую милю и только потом взял такси. У парикмахерской мы остановились, я сунул в щель ящика пакеты с пистолетом и кобурой. В столовой поужинал и вернул инструменты Бенни. В гостиничном номере я долго стоял под душем, затем переоделся, лег в кровать и начал ждать. Мне не нужно было объяснять, то случится вскоре. И это случилось.
В дверь постучали, и я знал, что в коридоре меня поджидает капитан Глик. Стоило щелкнуть ключом, как он без всяких объяснений приказал:
– Иди за мной.
– Какое обвинение на этот раз, капитан? – спросил я его. – Ах, да, кажется, я плюнул на тротуар.