– Медицинская сестра! – вскричала девушка.
– А прошлым вечером, узнав, что она дежурила в госпитале после того, как освободили Перси Диксона, я позволил себе сделать осмотр машины вашей сестры…
– Только не Сьюзен! – закричал Анстратер.
Наша клиентка прижала ладонь к губам.
Мисс Сьюзен смотрела на Понса с презрительной улыбкой.
– Те выемки на бампере и крыле могли появиться по разным причинам, мистер Понс, – сказала она. – А закупорку кровеносного сосуда почти невозможно обнаружить. Боюсь, вы будете жалко выглядеть, если предстанете перед моим братом с такими доказательствами. Он тут же меня оправдает. Не правда ли, Фильдинг?
Судья Анстратер без слов смотрел на сестру с выражением абсолютного ужаса. А наша клиентка, видимо, не верила ни одному слову Понса.
– Мисс Анстратер, – тихо произнес мой друг, – у меня есть доказательство.
Она резко повернулась к нему.
– Да? И вы так полагаетесь на моего брата – пусть даже он вел эти дела? Я сомневаюсь в его решении. Даже теперь он неуверен, что они заслуживали смерти.
– Такова воля божья, – вдруг взревел судья.
– Но именно ты должен был исполнить ее, – закричала она.
– Я пожалел их жизни, – ответил он. – А ты. ты отняла их!
– Это еще не доказано, – с усмешкой ответила мисс Сьюзен. – Я не думаю, что мистер Понс захочет обратиться в суд с подобной теорией без подкрепляющих фактов, иначе бы он никогда не пришел сюда со своей историей. Не так ли, мистер Понс?
– Вероятно, есть другой способ решения вопроса.
– Психиатрическая клиника, – сказал судья. – Это можно устроить.
– О, нет, – зарыдала наша клиентка.
– Милая Виолетта хотела бы, скорее, сенсационное судебное разбирательство, – произнесла пожилая женщина. – Но сумасшедших больше вне стен клиник, чем за их решетками. И теперь, после смерти Генри.
– Генри? – изумленно спросил судья.
– Генри Арчер – жертва Диксона, – напомнил Понс. – Он был очень близким другом мисс Сьюзен. И его смерть воодушевила вашу сестру стать общественным палачом.
Мисс Сьюзен горько рассмеялась.
– Сестра! Сестра! Что ты наделала? – прошептал судья Анстратер.
Понс взглянул на часы.
– Прошу нас извинить, мы должны торопиться на поезд.
В купе вагона, пока поезд мчался в Лондон, Понс рассказал о моем промахе.
– Видите ли, в лечебной карте отсутствовала важная деталь. Очень важная, но ее там не было. Следователь упоминал о пятнышке подкожной инъекции, но в записях карты об уколе ничего не говорилось. Хотя трудно представить, чтобы мисс Сьюзен записала там: "Внутривенная инъекция пузырька воздуха." Не правда ли? В убийстве этих людей можно было подозревать любого, но почему другие случаи не вызвали последующей мести? Значит, некто проявил к этим трем большее участие, чем к остальным. Или же мистер Анстратер вел заседания в других городах. Но только в Россе Провидение вмешивалось в его дела и вносило свои поправки. То есть, доступ к документам заседаний имел первостепенную важность.
Дом мисс Спринг стоит рядом с церковью, в которую часто ходила мисс Сьюзен. Сестра судьи работала в госпитале, то есть она имела подход к Перси Диксону. Смерть Элджи Фостера могла быть результатом внезапного импульса, или ее тщательно спланировали. Я верю в первое, так как предумышленность подразумевает длительную слежку за домом Фостера, а это могло стать заметным, и мисс Сьюзен попала бы под подозрение. Возможно, страх судьи Анстратера по поводу сомнамбулизма ослепил этого человека, и он пропустил изменения в психике своей сестры, хотя судья определенно знал, что она глубоко не согласна с его концепцией правосудия.
Таким образом, дело оказалось элементарным. Единственно возможным мотивом для изменения судебных решений на фатальное устранение преступников могло быть страстное желание справедливости и справедливого наказания. Такое желание обычно возникает у многих из нас, когда суд кажется слишком снисходительным, но многие, тем не менее, не начинают совершать актов возмездия. Мисс Сьюзен знала это чувство многие годы, но лишь убийство Генри Арчера подтолкнуло ее к действию. И мы никогда не узнаем, убивала ли она из чувства справедливого возмездия, или казнь Спринг и Фостера служила только маскировкой смерти Диксона – того, кто убил друга и возлюбленного мисс Сьюзен Анстратер.
Он пожал плечами.
– Это маленькое дело влечет за собой следующую мораль – если слишком много людей настаивают на милости Божьей, сохраняя ничем не оправданные жизни, то это может, в конечном счете, побудить других способствовать чьей-то смерти.
Ричард ДемингПовышение
Национальный банк Мидуэя был ответвлением огромной банковской сети, и управляющие отделений (даже в больших городах) не имели статуса выше вице-президента, поэтому, занимая самую высокую должность, муж моей сестры значился всего лишь помощником вице-президента.
Пока моя сестра была жива, я и Арнольд Стронг неплохо ладили между собой. Мэри во мне души не чаяла. Он не хотел огорчать ее, поэтому дал мне работу в банке, ссудил три раза небольшой суммой и даже внес за меня деньги, когда в документах обнаружили недостачу в пару сотен долларов.
Поначалу Арнольд ограничился крепким разносом, выложил деньги из своего кармана и взял с меня слово, что впредь я никогда не позарюсь на наличность банка. И надо же – только он замял дело, как у меня обнаружили вторую недостачу.
К тому времени Арнольд овдовел. Его больше не заботило, что могла подумать Мэри. У меня не хватало каких-то жалких семидесяти пяти баксов, а он раздул такую трагедию, будто я украл миллион. Меня тут же уволили. Я получил сутки на погашение недостачи, и Арнольд сказал, что передаст дело в суд, если я с ним не рассчитаюсь. Деньги мне занял один знакомый шулер.
И все же, вышвырнув меня из банка, он, можно сказать, сослужил мне добрую службу, потому что я достал работенку лучше прежнего. Гарри Канц, букмекер, чья система ставок и оказалась причиной моих растрат, свел меня с Большим Джо Варцем. А Большой Джо занимался доставкой и распространением горячих товаров с ограбленных грузовиков. Я получал за работу по три сотни в неделю и продержался два года, пока однажды федеральная полиция не заглянула в один из чемоданов Джо. К счастью, ни ФБР, ни городские копы на меня не вышли, но работу я потерял.
У меня как раз кончились карманные деньги, когда я столкнулся с Арнольдом – впервые с тех пор, как он дал мине волчий билет. Это случилось в пригородном баре, и заведение, помнится, называлось "Том-Том". Это было совсем негодное место для встречи с уважаемым банковским служащим. В таких притонах официантки приносят фонарик, если кому-то вдруг приспичит взглянуть на меню. А такого почти не случалось, потому что сюда не кушать ходили. Клиентура была сугубо мужской, и парни здесь только и делали, что жались в кабинках с девчонками – причем за отдельную плату владелец этого бара разрешал даже погулять с его работницей на воздухе или в машине.
Но если внутри "Том-Тома" было слишком темно, чтобы разглядеть кого-нибудь дальше двух шагов, то снаружи освещение работало нормально. Я подъехал туда около десяти вечера и только добрел до двери, как она открылась. Прямо передо мной появилась привлекательная брюнетка около тридцати лет. Поверх тугого зеленого платья висела пародия на накидку из ондатры. Прибавьте кричащий грим, густую тушь на ресницах и темные тени под глазами. Одним словом, я узнал лучшую из ветеранок "Том-Тома".
И тут позади нее возникает коренастый достойный мужчина сорока пяти лет. Узнав его, я застыл в изумлении и только потом поздоровался.
– Привет, Арнольд.
Он и женщина остановились. На его лице появился румянец, но в голосе я стеснения не уловил.
– Как живешь, Мэл? – спросил он.
– Отлично.
Я подмигнул девушке.
– Это мисс Тина Крауфорд, – сказал он. – Тина, этой мой родственник, Мэлвин Хэлл.
Кажется, она меня узнала. Мы никогда не стыковались по кабинкам, но Тина пару раз подходила ко мне в баре, а запомнить меня не трудно – шесть футов один дюйм, и для энергичного сорокалетнего мужчины я в довольно неплохой форме.
– По-моему, мы встречались, – сказала она с металлом в голосе.
Ничего удивительного – девушка и выглядела как литая железка.
– Ага, – сказал я. – Как поживаешь, Тина?
Она ответила, что живет хорошо, и они пошли дальше. Я стоял, с любопытством разглядывая их, пока они не свернули за угол здания и не направились к стоянке. Мысль о том, что мой праведный родственник занялся потрахушками после двух с половиной лет степенного вдовства, доставила мне истинное удовольствие.
И тут до меня дошло, что совету попечителей национального банка явно не понравятся эти прогулки управляющего региональным отделением. И с кем? С девицей легкого поведения! Стоить намекнуть на такой финал романа, и парень тут же раскошелится на небольшой персональный заем.
По обеим сторонам "Том-Тома" находились стоянки, и моя машина была припаркована в ином направлении, чем у Арнольда. Я быстро побежал к машине. Голубой "седан" выкатил на дорогу. В ярком свете рекламы над главным входом я увидел на переднем сидении Тину и банкира. Машина свернула направо, подальше от города, а затем помчалась по шоссе. Я дал ей оторваться на пятьдесят ярдов и покатил следом.
Арнольд жал на газ, но, проехав пятнадцатую милю, свернул на грунтовую дорогу. Тут меня вообще забрало, потому что я знал эти места как свои пять пальцев. Пробегая мимо пары ферм, дорога кончалась в уединенной роще. И там, у конца дороги, утопая в деревьях, стояло огромное двухэтажное строение, известное как "Клуб 33". На нижнем этаже располагался ночной ресторан, а выше находилось нелегальное казино.
Пока я въезжал на площадку мимо каменных столбов, Арнольд запарковался и уже вводил Тину внутрь. Я нашел его "седан" и выбрал место во втором ряду за его машиной – и меня не видно, и обзор неплохой. Выждав пять минут, я вошел в клуб. Народу оказалось в достатке, и когда я сделал круг по танцевальному залу, никто не обратил на меня внимания. Арнольда с подругой тут не было. В баре их тоже не оказалось. На первом этаже оставалась только кухня – значит, они пошли в казино.