– Нет, – покачал головой вохровец, – без пропуска нельзя. Попробуйте заказать пропуск по местному телефону. Если директор разрешит, мне позвонят, или вам его вынесут…
Пластиковое стекло содрогнулось от удара ноги, вохровец от неожиданности шарахнулся назад, в этот миг двое парней в три прыжка взлетели на турникет, перемахнули будку и всей массой обрушились на не успевшего ничего понять вахтера. Мужчина, раскинув руки, рухнул на пол, но его тут же подхватили, заломили руки за спину и вмазали лицом в стену.
– Вы препятствуете осуществлению судебного решения, – громким шепотом сообщил ему на ухо Стас. – Это административное нарушение. Нехорошо. Законы нашей страны нужно уважать. Майя Сергеевна, вы проходите, проходите.
Меня отпихнули в сторону, мимо побежали ребята в своих пятнистых комбинезонах, громко затопали сапогами по лестнице. Мы с Толей Пахомовым двинулись следом.
Верхние этажи издательства разительно отличались от нижних: здесь были и белые шумопоглощающие щиты на потолках, и паркет, и свежеокрашенные стены, и множество пальм в больших кадках, и напольные пепельницы на лестничных площадках, и кондиционеры.Женщин парни выставили в коридор, а ухоженного мужика в бежевой рубашке с галстуком прижали к стене в обитом дерматином кабинете, широко разведя ему руки.
– Кто вы такие?! Что себе позволяете?! – возмущался мужик.
– Я – судебный исполнитель, – повторила женщина уже более бодрым тоном. – Согласно постановлению Московского районного суда должна произвести опись здания и находящегося в нем имущества.
– А мы понятые, – Стас взял мужика за подбородок и повернул лицом к дальней стене кабинета. – Ты сам откроешь сейф, или его придется расколачивать твоей головой?
– Сам, – тут же согласился мужик.
– Господи, всегда бы так, – чуть слышно прошептала женщина, села за стол и стала доставать из портфеля какие-то бланки.
– А где рабочие? – осторожно тронул меня за локоть Пахомов.
– Это надо с другой стороны заходить, – объяснил я. – За проходной по коридору налево, через цех… В общем, пойдемте, покажу.
Директор, Евгений Парнов, с кем-то ругался по телефону. Увидев меня, запнулся, потом сказал:
– Я еще перезвоню, – и повесил трубку.
– Здравствуйте, – кивнул я, но руки подавать не стал, чтобы не нарваться на грубость. – Мне очень жаль Геннадия Петровича, но поверьте, я тут совершенно не при чем…
– Вы не знаете, где он может быть? – перебил Парнов.
– Как, – не понял я, – передавали, он….
– Ерунда, – опять перебил директор. – Вчера звонила Татьяна, жена его. Ходила на опознание, а там не он. Бомжа какого-то с его документами нашли, мертвого. Теперь беснуется хуже прежнего.
– Так, может, он жив?
– И я ей говорю, а она ревет.
– Вы меня извините, – напомнил о себе Пахомов, – но мне нужно немедленно решить несколько вопросов. Вы, насколько я помню, по доверенности трудового коллектива защищали в суде его интересы?
– Да, вместе с Ткачом.
– Тогда осмелюсь предложить вам подписать от их имени вот этот договор, – доверенный человек Валерия Алексеевича открыл папочку. – Мы предоставляем широкий спектр юридических услуг, особенно в деле разрешения материальных конфликтов. Например, можем обеспечить выплату зарплаты вашему коллективу в ближайшие дни. За вычетом наших процентов, разумеется.
– И какие комиссионные?
– Пятьдесят процентов, – мило улыбнулся Пахомов.
– Половину?! – округлил глаза директор.
– Не хотелось бы на вас давить, – очень ласково поторопил Пахомов, – но наши сотрудники уже ведут активную работу. Поэтому буду краток: или вы получаете половину с нашей помощью, или не получаете ни хрена вообще. Решайте.
– Как вы считаете, Сергей Александрович? – запросил поддержки директор.
– К сожалению, – пожал я плечами, – вы все рискуете оказаться на улице в течение месяца. Уж лучше иметь половину долга и работу. Подписывайте.
Директор вздохнул, вытащил из кармана шариковую ручку, размашисто подмахнул подсунутый документ, другой, второй экземпляр сунул себе в стол и поинтересовался:
– А вагон с килькой вы получить можете?
– Какой вагон? – не понял Пахомов.
– С консервами. Дело в том, что мы для Красноярского Политеха отпечатали методические пособия. А институт провел профилактические работы на местной ГРЭС, а те снабжают энергией металлургический завод, а те поставляют прокат консервному заводу, а уже он в качестве оплаты отослал нам вагон кильки в томатном соусе. Вагон пришел на Сортировку, и с тех пор я не могу его получить! По документам, он там, а меня все футболят, как мальчика. «Нету, – говорят, – не знаем такого».
– Пятьдесят процентов?
– Хоть половину получить! – взмолился Парнов.
– Покажите накладные, – захлопнул папку доверенный Валерия Алексеевича.
– Сейчас, – директор обрадовано повернулся к забитому бумагами шкафу и громко зашуршал.Глава 6
С Юркой мы столкнулись лоб в лоб на лестнице тридцать второго детского садика.
– Ты? – удивился я. – Тебя уже выпустили?
– А-а! – обрадовался Сименко. – Так вот почему тебя дома не найти! До сих пор прячешься? Так тебе и надо, нечего друзей под нары подводить.
– И как ты там? – осторожно поинтересовался я.
– Нормально. Даром, что ли, три года надзирателем отбарабанил? И по фене ботаю, и законы все знаю. Хорошо только, не успели расчухать, откуда. Появилась мамзель эта, Юлия. На тебя, кстати, сослалась. Стала ментов моих трясти. А у них всего доказательств, так это то, что меня с Ткачом вместе видели, как мы из издательства выходили. А его потом живого нашли, в больнице. Сотрясение мозга, перелом носа, двух ребер, куча ушибов. Подловили, уволокли в подвал, избили, и все спрашивали, кто документами интересуется. В общем, заложил он нас обоих. Потом ему еще раз накостыляли, пообещали, что в следующий раз жена настоящий труп опознавать будет, и выкинули на улицу. Хотели менты и избиение на меня повесить, но я ко второму эпизоду уже в камере сидел. Тем и закончилось. Отпустили и извинения принесли.
– А здесь чего делаешь?
– Трудюсь. Мне тут работу предложили, ну я и согласился. Надоело дома сидеть. – Он посмотрел на часы. – Ладно, я побежал. А ты, морда любопытная, про бочонок пива не забудь. Уж чего-чего, а его я с лихвой заработал.
В приемной у Валерия Алексеевича на этот раз пришлось ждать не меньше получаса. Правда, его секретарша сварила мне кофе и выделила несколько шоколадных конфет. Может, здесь так принято, а может, я ей просто понравился. За окном лил мелкий, бесконечный питерский дождь, и горячий ароматный напиток оказался очень кстати.
Вторую чашку пришлось выпить в кабинете: когда Валерий Алексеевич угощает, лучше не отказываться.
– Твоему Геннадию Петровичу крепко досталось, – вспомнил он, прихлебывая из маленькой чашки. – Говорят, еще не меньше недели проваляется. Я так думаю, в качестве компенсации его нужно директором в «Эре» поставить.
– Не нужно, – покачал я головой.
– Почему?
– Там старый директор хороший, оборотистый. Если уж он без денег, на одном энтузиазме целый год издательство вытаскивал, то теперь подавно развернется.
– Логично, – согласился Валерий Алексеевич. – А ты чего делать собираешься?
– А я всю эту историю для газеты опишу. Если повезет, растяну на три номера, с подробностями и продолжениями.
Относительно размера материала я, естественно, врал, но откуда хозяину кабинета знать про жесткие газетные нормативы?
– А надо ли? – поморщился Валерий Алексеевич.
– Что поделать, – деланно вздохнул я. – Работа у меня такая. Что вижу, то пою. Опять же, бензин нынче подорожал, а мой «Мерс» дешевого не употребляет.
– Зачем все мерить на деньги? – отечески пожурил Валерий Алексеевич. – В наше трудное время писать такую чернуху, раздражать общество нехорошим поведением отдельных чиновников?
– Ну почему же чернуху? – удивился я. – Ведь закон восторжествовал! Государству возвращены огромные суммы. Более того, как я понимаю, товарищ Мурадов полную цену за акции не платил, ограничиваясь авансовыми платежами. Значит, издательство наверняка вернуло в казну в пять раз больше денег, нежели недоплатило в течение года, правда? Об этом просто обязательно нужно писать!
Валерий Алексеевич склонил голову набок, наблюдая за мной с неподдельным интересом. Потом вздохнул, достал бумажник, раскрыл и начал выкладывать на стол новенькие стольники. Отсчитал две тысячи баксов, остановился.
– Резину надо шипованную покупать, – невзначай заметил я, – зима скоро.
Хозяин подумал, потом добавил еще три стольника.
– Клапана отрегулировать…
Валерий Алексеевич сложил бумажник, пошарил по карманам, выудил пятикопеечную монету и положил поверх долларов. Я понял, что торг окончен.
Эпилог
« …в считанные недели единодушно выбранный на пост директора Евгений Парнов сумел погасить долги по зарплате и рассчитаться с налоговыми органами. До конца года он готов уладить отношения со всеми остальными вольными и невольными кредиторами издательства. Этот случай еще раз показывает, насколько преображается любое предприятие, когда туда приходит настоящий, рачительный хозяин.
Сергей Стайкин»
«Еще четыре доллара», – подумал я, сложил газету и сунул в карман.
Поезд уже подходил к платформе. Мимо прогрохотал тележкой опаздывающий носильщик, следом за ним пробежал молодой парень.
Тепловоз шумно выдохнул воздух, и состав остановился. Открылись двери вагонов, на перрон хлынула радостная толпа.
– Лена!!! – я увидел ее в окне и замахал букетом. Она улыбнулась и вскинула руку.
На свежий воздух Аленка вырвалась только через несколько минут, подбежала, обняла и крепко поцеловала. Потом обиженно надулась:
– Я тебе несколько раз звонила, и никто трубку не брал!
– Просто я ни с кем разговаривать не хотел, пока ты не вернешься, – отговорился я и поднял ее сумку. – А где второй баул?