Кроот через компьютерную сеть все еще обманывал работников тюрьмы, показывая наше присутствие в желтом секторе. У корабля остались лишь пару дежурных, которые прохаживались с ружьями наготове мимо серого матового корпуса боевого судна. Дайкен прицелился и выстрелил, попав в одну из ламп в противоположном конце ангара. С его зрением это было не так сложно сделать. В воцарившейся тишине послышался звон и стук от падающего с металлического крепления светильника.
Услышав звук, дежурные бросились в его сторону. Этого времени оказалось достаточно, чтобы мы успели спрыгнуть с балкона. Меня взял на руки Дайкен, поэтому я не ударилась. Мы бросились в открытый шлюз и скрылись за переборкой, когда услышали голос:
– Никого нет. Показалось.
Я вцепилась за руку Дайкена, зажмурившись. Если нас сейчас обнаружат – нам конец. Военные находились совсем близко, я даже слышала их дыхание. Но потом они отошли, и мы двинулись в сторону инженерного отсека, рядом с которым имелась спасательная шлюпка. Террел положил маму на пластиковую скамью, сел на пол и выдохнул.
– Осталось дождаться, когда взлетим. Надеюсь, они не станут обыскивать весь корабль перед стартом. Иначе придется использовать план Б.
– Но у нас нет плана Б, – шепотом возразила я.
– Это уже не столь важно – будем действовать по обстановке.
Конечно, если бы Кроот не отключил камеры видеонаблюдения ангара, ничего бы не вышло. Но судьба благоволила нам. Через час ожидания мы услышали гул моторов и голоса работников тюрьмы. Корабль должен был вылететь навстречу силовикам, которые спешили, чтобы навести порядок на станции.
Я никогда не была верующей, но в этот момент поняла, что мысленно молю Создателя помочь нам. Если кто-то войдет в отсек, придется стрелять, а потом штурмовать рубку управления. Я же еще помнила атаку особистов на «Аррес», и мне становилось не по себе.
Как только мы миновали внешний контур станции, обозначенный сигнальными огнями, то выглянули за двери инженерного отсека. Здесь офлин уже не мог подключиться к компьютеру корабля, и нас могли заметить в любой момент. Но не увидели, потому что Дайк молнией метнулся вперед и повернул глазок камеры в противоположную сторону. Амеранина можно было увидеть лишь при замедленной съемке, а так его движение – всего кратковременная помеха на экране.
Места в шлюпке оказалось только для двоих или, максимум, троих людей. Нас же было вдвое больше. Запас кислорода в баллонах ограничен. Террел опустил Софи на пол, и я села рядом, положив ее голову на колени. Расстегнула верхнюю часть молнии комбинезона, похлопала по щекам, возвращая в чувство.
– Пи-ить, – простонала она.
– Терпи, скоро уже! Осталось совсем немного, мама, – говорила я, больше не глядя на то, чем заняты мужчины.
Спасательная капсула отделилась от звездолета и падала в пустоту космоса. Падала, конечно, условно, здесь не было никакого притяжения, просто на фоне удаляющегося корабля казалось именно так. Командование звездолета заметило потерю через несколько минут. Они возвращались. Я уже видела приближающиеся огни. Мимо нас пролетели бледно-фиолетовые лучи, выпущенные из плазменных пушек.
Но в этот момент с другой стороны показался еще один корабль. Я подняла взгляд на монитор, не сразу узнав, кто бы мог пожаловать. Сердце стучало набатом, грудь вздрагивала от волнения. Нас прикрыл мощный корпус, а затем магнитный луч втянул в нутро космической громадины вайгров. Перед тем, как закрылся люк, я успела заметить лучи плазмы, но мы уже находились в безопасности.
А потом резкий толчок и подкатившая тошнота, символизирующая прыжок в гиперпространство.
– У нас получилось! Мы сбежали! Сделали это! – раздались радостные крики амеран.
– У нас вышло, – прошептала я, сжимая руку матери.
А потом подняла взгляд и увидела стоящего Террела.
– Ее слишком быстро вывели из стазиса, требуется медицинская помощь.
– Я не могла оставить ее там, – пробормотала я.
– Понимаю. И я не смог бы, – просто сказал он.
Дверь шлюпки открылась. Нам навстречу вышли два вайгра и оскалились, приветствуя нас на своем корабле. Самого Диззира Элтарха на боевом звездолете ящеров не было. Но это и хорошо, иначе я бы точно набросилась на помощника дипломата с кулаками за то, что он меня едва не укокошил на Олтре.
Террел быстро переговорил с вайграми на их рычащем языке, затем поднял Софи, чтобы отнести в медотсек. Я шла за амеранином, не отставая ни на шаг. Мы до сих пор не поговорили, и я чувствовала недосказанность.
Маму поместили в овальную капсулу, предназначенную для трехметровых крокодилов. Хрупкая женщина в этой штуке больше напоминала куклу. К ней немедленно подсоединились автоматические датчики, а на дисплее поползли цветные цифры и графики показателей жизнедеятельности.
– С ней все будет в порядке. Нужно несколько часов для восстановления, – сказал бортовой врач, который отличался от других вайгров светло-серым комбинезоном. – Лучше оставьте ее, она все равно будет спать. В нашем АРК* есть программа, подходящая для людей.
– Тебе тоже нужно отдохнуть, – мрачновато сказал Террел.
Я сглотнула слюну, бросив на маму тревожный взгляд, словно она могла испариться. Больше всего я боялась, что все окажется сном. Страшно. За себя. За нее. И за Террела, которого разыскивает вся галактика. Сейчас и мое лицо с записей камер тюрьмы оцифруют и поймут, кто я такая. Мы обречены на вечную игру в прятки, ведь на работу я теперь не вернусь.
Я шла по коридору в сторону выделенной мне каюты, сняв с себя парик. Стащила в волос резинку, и рыжие локоны рассыпались по плечам непослушными прядями. Сейчас я понимала, что не вернусь в агентство теленовостей. Но вместо разочарования вдруг почувствовала щемящую свободу от чужих мнений, предрассудков, факторов, мешающих жить.
Плевать! У меня там не было ничего настоящего. Весь мой мир внезапно сконцентрировался вокруг двух людей… Или не совсем людей… Понятие человечности не относится к тому, на какой планете родился и какая кровь течет в венах. Даже грибок-офлин для меня был больше человеком, чем Уильям Декс после всего, что я о нем узнала. А он просто гад. Вот о ком стоило бы сделать репортаж, обличив его перед общественностью. Но захочет ли Террел обнародовать секрет амеран?
Террел догнал и сравнялся со мной. Я повернулась и встретилась с ним взглядом.
Мне столько хотелось ему сказать, но все вдруг забылось, мысли растворились в изумрудной зелени его глаз. Мы дошли до моей каюты и остановились. Амеранин приставил к стене руку, преградив мне путь.
– А ведь я действительно подумал, что ты меня подставила, – произнес он как-то напряженно.
Я вся сжалась под его изучающим взглядом.
– Это все, что ты можешь сказать в благодарность за свое спасение? – тихо, почти шепотом спросила я. – Тогда лучше уйди.
Я готова была расплакаться от досады. Он никогда не любил меня, лишь играл со мной. А я очертя голову бросилась на его спасение. Ах да, я делала это не только ради Террела, но и ради тех амеран, которые находились в опасности. А еще нашла маму. Только это ничего не меняло в наших с Террелом отношениях.
– Я соскучился, Ариш. Неужели настолько привык к тебе за это время?
– Тебе виднее, к кому ты привык, – ответила я, собравшись проскользнуть в комнату.
Но Террел развернул меня к себе и, впечатав в свое тело, поцеловал. Руки нагло гладили мою спину. Губы требовательно сминали мои. Я даже выпустила из рук парик, и он упал на пол. Тюремная роба и щетина на щеках делали амеранина похожим на отъявленного преступника. Но это даже возбуждало. Я обняла его лицо ладонями, страстно отвечая на поцелуй.
Мы ввалились в каюту, где вместо кровати было подобие водяного матраса в квадратном углублении-бассейне. На ходу срывали друг с друга одежду, не прекращая целоваться. А потом упали в объятия удивительной кровати, предназначенной для инопланетян.
Где-то за многочисленными перегородками работали гиперпространственные двигатели. Звездолет устремлялся окраиной рукава Ориона в сторону древней планеты Одарго, куда до недавнего времени вообще не ступала нога человека. В АРК медотсека спала мама. А рядом со мной был тот, без которого я не представляла теперь своей жизни.
Мы просто утонули в омуте желаний, в бесконечных поцелуях, погрузились с головой в нашу безумную страсть. Не было ни слов, ни обещаний, только захлестывающая потребность раствориться друг в друге, почувствовать каждый миллиметр тела партнера. Только оголенные провода нервов, по которым пробегали электрические импульсы.
Мой Террел! Мой амеранин, моя слабость и наказание. Тот, кого я нашла в безликом космосе и навсегда поселила в своем сердце. Странный, далекий, опасный. Но при этом такой же одинокий, как и я. Сегодня мы были вместе – и это главное. Потому что нужно жить настоящим, а не туманным будущим, которого может и не быть.
– Тшш, ничего не говори, – приложил он палец к моим губам, когда я откинулась на спину, отходя от сладкого экстаза. – Мне нужно будет завершить начатое дело. Ты с Софи останешься на Одарго, а я улечу.
Я тяжело вздохнула в ответ. Пока мне не хотелось думать о проблемах.
– Я так устала, – зевнула и закрыла глаза.
В колыбели водного матраса было тепло и уютно. Я прильнула к боку амеранина и поняла, что засыпаю. Слишком тяжелым, насыщенным и эмоциональным выдался день. Главное – мы освободили Террела. А поговорить с ним мы можем и завтра.
*Автоматическая реанимационная капсула
Глава 13
«Сладость мести обманчива, на деле в ней мало калорий».
(Закон вселенского противоречия)
На корабле вайгров не было разграничения на день и ночь. И я не знала, сколько времени проспала, но проснулась отдохнувшей. Террела не было рядом. Я потянулась, покачиваясь на удивительной кровати-бассейне. А затем вылезла из нее и поежилась от перепада температуры.
Моя одежда, которая вчера валялась по всей каюте, сейчас была аккуратно сложена на массивном кресле. В этой каюте я чувствовала себя как в стране великанов, хотя уже бывала в такой обстановке в прошлую встречу с вайграми. Я искупалась в небольшом резервуаре-бассейне, вода в который быстро набиралась по запросу и точно так же уходила в едва заметные отверстия в стенах и полу. Затем оделась и вышла в длинный освещенный нитями-светильниками коридор.