16. ХII.38 г. Тодорский от указанных показаний отказался, заявив, что в состоянии глубокого потрясения он был вынужден оговорить себя, дав клеветнические показания (л.д. 91–93, 102–103, 243).
20. ХII.38 г. Тодорский об этом же написал специальное заявление на имя Главного военного прокурора, в котором указывал о своей невиновности и что он «…вынужден был в состоянии глубокого потрясения дать клеветнические показания на самого себя, как врага народа, но как только… пережил этот тяжелый период, сразу же отказался от ложных показаний, о чем 16.ХII.38 г. следствием составлен протокол» (л.д. 248).
В суде Тодорский А.И. виновным себя не признал, заявив, что «находился в тяжелом моральном состоянии и оговорил себя». Оглашенные же в суде выписки из показаний о нем ряда лиц, Тодорский категорически отрицал (л. д. 256 об).
Обвинение Тодорского в принадлежности к заговору и вредительстве, по материалам дела было основано на приобщенных к делу отдельных кратких выписках из показаний о нем: Сатина, Ткачева, Ланда, Булина, Хорошилова, Казанского, Ефимова, Седякина, Орлова, Карпель, Пантелеева, Егорова, – привлеченных к ответственности по другим делам, а также акте комиссии от 25.ХII.38 г. о вредительской работе Тодорского в УВВУЗ РККА (л.д. 15–29, 122–152).
По времени эти показания были даны в большинстве своем за год и более до ареста Тодорского А.И. (л.д. 15, 16, 18, 22, 23, 25).
Указанные лица о Тодорском показали:
Сатин А.И. в своих показаниях от 4 июня 1937 г. заявил, что ему известен, как участник заговора, Тодорский А.И., о котором Казанский говорил ему, что он посвящал его в ряд вопросов, связанных с заговором. Кроме того, сказал Сатин, мне лично известно о тесной связи Тодорского с Фельдманом (л. д. 15).
Казанский Е.С. в показаниях от 27.VI.37 г. характеризует Тодорского с отрицательной стороны, но участником заговора его не называет, а только говорит, что он лично подготовлял своими антисоветскими разговорами для вербовки Тодорского, и что последний разделял его взгляды по всем вопросам в армии. По заявлению Казанского Тодорский – доверенный человек Фельдмана и им был выдвинут на должность начальника УВВУЗ (л. д. 16–17).
Ефимов Н.А. на допросе от 22.V.37 г. заявил, что с 1929 по 1931 г. у него на квартире собирался ряд лиц из числа высшего командного состава Наркомата обороны (так в оригинале. – Н.Ч.), которые вели контрреволюционные разговоры. Однако, указав в числе присутствующих на Тодорского, он пояснил, что последний сам лично не принимал непосредственного участия в этих контрреволюционных разговорах (л.д. 18).
Седякин А.И., назвав Тодорского одним из руководящих заговорщиков, никаких данных в обоснование этого не привел, указав лишь на то, что в 1937 г. предполагалось проведение большой оперативной игры Генеральным штабом с целью определения наиболее поражаемых участков на Западном фронте, и что одну из тактических должностей в этой игре должен был занимать Тодорский (показания Седякина от 2–5.ХII.37 г.) (л. д. 210).
Орлов В.М. в показаниях от 10.Х.37 г. указывает, что после судебного процесса над заговорщиками военного центра, Тодорский, знавший еще до суда, что его имя упоминалось в показаниях отдельных лиц, спросил его – не был ли он назван кем-либо из подсудимых, как участник заговора. Получив отрицательный ответ, Тодорский, по словам Орлова, сказал: «Слава богу, что обошлось без этого, теперь я буду чувствовать себя спокойнее». Эти признаки беспокойства Тодорского, заявляет Орлов, «говорят об участии его в заговоре» (л. д. 24).
В выписках из показаний Карпель И.Л. от 30.4.37 г. и Пантелеева М.А. от 28.VI.37 г. о причастности Тодорского к заговору вообще ничего не указывается.
Карпель показывает только лишь о том, что Тодорский А.И. кадровый троцкист, поддерживающий материально троцкиста Ладо Енукидзе, когда последний находился в ссылке. Пантелеев же в своих показаниях утверждает, сто Тодорский, будучи секретарем партбюро в академии им. Фрунзе, являлся членом троцкистской организации, используя военно-научное общество в качестве маскировки подпольной троцкистской деятельности.
Таким образом, из привлеченных выше лиц прямых показаний о причастности Тодорского к военному заговору никто по существу не дал.
Ткачев М.Л. и Ланда М.М. в своих показаниях от 18 июня и 11 ноября 1937 г. называют Тодорского в числе ряда других участников заговора. Однако никто из них о непосредственной связи с Тодорским по антисоветской деятельности не показывает и каких-либо данных, обосновывающих его причастность к заговору, не приводит (л.д. 22–26).
Помимо указанных материалов к делу приобщены также и выписки из показаний Булина А.С. и Хорошилова И.Я. от 3 января и 3 июля 1938 г., в которых они заявляли, что от Гамарника и Фельдмана им известно о причастности Тодорского к заговору. Хорошилов назвал при этом Тодорского в числе других, известных ему 116 заговорщиков (л.д. 19–20, 27).
В приобщенной к делу выписке из показаний Егорова А.И. от 28 января 1939 г. указывается, что Левичев, со слов Сатина и Ефимова, сообщил ему о принадлежности Тодорского к заговору (л. д. 28).
Помимо приобщения к делу Тодорского отдельных выписок из показаний о нем ряда лиц, арестованных по другим делам, а также акта, составленного работниками УВВУЗ о служебной деятельности Тодорского, непосредственно в процессе расследования самого дела, за исключением двух работников дома отдыха «Сосны», по существу обвинения, предъявленного Тодорскому, не было допрошено ни одного свидетеля. Не было проведено с Тодорским и очных ставок с лицами, изобличавшими его, несмотря на его категорическое отрицание всех их показаний (л. д. 15–29, 55–59).
В целях всесторонней проверки выдвинутых против Тодорского обвинений было изучено 50 различных архивно-следственных дел на отдельных участников военного заговора 1937 г. и лиц, осужденных за вредительскую и троцкистскую деятельность.
В результате ознакомления с этими делами, дополнительно к изложенным выше обстоятельствам по материалам архивно-следственного дела Тодорского и приобщенным выпискам из показаний ряда лиц, получены следующие данные.
По делу САТИНА А.И. (АСД № 269135).
По материалам архивно-следственного дела Сатина установлено, что помимо своего заявления о причастности Тодорского к заговору, он тогда же дал показания и на 100 других лиц, как участников заговора. В последнем же слове в суде Сатин показал, что о терроре ему ничего не известно и он в этом не виновен, что с Тухачевским он не был связан, и что он только вел контрреволюционные разговоры, не имея в виду тех целей, которые ставил Тухачевский.
По делу КАЗАНСКОГО Е.С. (АСД № 269849).
К делу Тодорского была приобщена выписка из показаний Казанского от 27 июня 1937 г., однако при осмотре всех материалов дела Казанского установлено, что на последующем допросе в августе 1937 г. он отказался от подписи протокола в связи с отказом от всех ранее данных им показаний (л. д. 43–50).
В протоколе судебного заседания Военной коллегии Верховного Суда СССР по делу Казанского указано, что он «…виновным себя признает в том, что вел контрреволюционные разговоры с Роговским и Сатиным, критиковал ЦК, но он тогда не сознавал, что входит в контрреволюционную группу» (л. д. 81).
По делу ЕФИМОВА Н.А. (АСД № 269154).
Дополнительно к приведенным в выписке из показаний Ефимова от 22 мая 1937 г. им же на этом допросе указано, что о причастности к заговору Тодорского он узнал в 1933 г. от Тухачевского.
По делу СЕДЯКИНА А.И. (АСД № 967419).
Помимо данных, указанных в выписке из показаний Седякина от 2–5 декабря 1937 г., последний в этом же протоколе допроса указывал, что о причастности Тодорского к заговору ему было известно от Тухачевск Якира.
Кроме основного (№ 1) тома по делу Седякина, при проверке был обнаружен и 3-й том, где находились собственноручные показания Седякина. На стр. 626 (об) – 631 этого тома Седякин, в противоположность ранее данным показаниям, указывал, что «…с Тодорским мои отношения всегда были натянутыми. Встречи были только служебные. Политического контакта или антисоветского сговора ни с кем из них у меня не было (перед перечисляются Г.И. Кулик, А.В. Хрулев, А.И. Тодорский и другие). До дня своего ареста я ни от кого не слышал о причастности этих лиц к военно-фашистскому заговору. Подозревал Тодорского, поскольку его имя фигурировало в печати, но от других заговорщиков о Тодорском ничего компрометирующего не слышал».
По делу ЛАНДА М.М. (АСД № 967468).
В своих показаниях от 11 и 25 ноября 1937 г. Ланда указывает, что об участии Тодорского в заговоре он знает со слов Булина, Осепяна, Троянкера и других. При проверке же дел Осепяна и Троянкера последние о причастности Тодорского к заговору ничего не показывают.
По делам БУЛИНА А.С. и ХОРОШИЛОВА И.Я.
В суде Булин и Хорошилов от данных ими показаний в процессе следствия отказались и заявили, что они оклеветали себя и других.
В связи с этим показания этих лиц, приобщенных к делу Тодорского, не могут уже служить доказательством причастности Тодорского А.И. к заговору.
По делу ЕГОРОВА А.И. (АСД № 962187).
При проверке архивно-следственного дела Егорова А.И. показаний его от 28.1.39 г. о Тодорском в деле не оказалось.
К делу Тодорского была приобщена выписка из указанных показаний, однако никаких данных о самом подлиннике протокола допроса Егорова от 28 января 1939 г. установить не представилось возможным. Не были эти показания обнаружены по запросам Главной военной прокуратуры и в учетно-архивном отделе КГБ, где дело Егорова находилось на хранении.
При проверке всех материалов дела Егорова каких-либо показаний последнего о Тодорском не установлено.
Помимо этого, при проверке дела Левичева, на которого ссылался Егоров, выяснилось, что никаких показаний о причастности Тодорского к заговору Левичев не давал и по своему делу о нем вообще ничего не показывает.