В конце концов мы останавливаемся перед старым отелем. В последний раз, когда я видела это место, оно представляло собой одни развалины: рухнувшие стены, мебель и обломки высыпаны наружу. После урагана «Маяк» оказался практически разрушен. А теперь все выглядит так, словно ничего и не было. Практически новый, со сверкающим белым фасадом и зеленой отделкой, блестящими вставленными окнами и крышей без единого повреждения.
Сейчас, когда этим заведением владеет девушка Купера, мне, вероятно, никогда не разрешат переступить его порог.
– Удивительно, что им удалось сделать с этим местом. – Харрисон восхищается преображением. – Слышал, он должен открыться осенью.
– В детстве я любила это место. На мой шестнадцатый день рождения папа пригласил меня и моих подруг на спа-день. Нам сделали маникюр, уход за лицом и все в таком роде. – Я ухмыляюсь при этом воспоминании. – Служащие дали нам халаты и тапочки, воду с огурцами. Все эти модные штучки. Наверное, прозвучит глупо, но, помню, тогда думала, будто это самое красивое место на свете. Все из темного дерева и латуни, картины на стенах, антикварная мебель. Именно так, по моему мнению, должны выглядеть дворцы изнутри. Ну, знаешь, дети глупые, так что… – Я пожимаю плечами.
– Нет, это не глупо, – уверяет меня Харрисон. – Много лет назад мы устраивали здесь ужин в честь годовщины свадьбы моих бабушки и дедушки. Им подавали изысканную, красивую еду – как для настоящих богачей, поскольку моя семья пожелала организовать для них особую вечеринку, – и дедушка так разозлился, что стал кричать на официанта, чтобы тот просто принес ему обычный мясной рулет. Клянусь, – смеется Харрисон, – он ушел с той вечеринки с таким видом, словно это была худшая ночь в его жизни. А тем временем семья потратила целое состояние, чтобы позволить себе подобное празднество.
Мы обмениваемся еще несколькими историями, и в конце концов он провожает меня обратно к припаркованной возле ресторана машине. Хотя бо́льшая часть моего раздражения из-за устроенной Эваном сцены уже рассеялась, ничто не сделает ту часть ночи менее неловкой.
– Спасибо, – от души благодарю я. – За ужин, но на самом деле за то, что повел себя так мило, хотя и не обязан был.
– Хочешь – верь, хочешь – нет, но я отлично провел время. – Серьезное выражение лица Харрисона подтверждает искренность его слов.
– Как ты вообще можешь быть таким? – Меня это сбивает с толку. – Всегда такой позитивный и оптимистичный. Я никогда не встречала никого, похожего на тебя.
Харрисон пожимает плечами.
– Судя по всему, в противном случае приходится разбираться с последствиями, а сталкиваться с этим совсем не хочется. – Как истинный джентльмен, которым он и является, мой спутник открывает мне дверь. Затем неуверенным жестом он предлагает обняться. Честно говоря, какое же облегчение – не устраивать все эти танцы с бубном вокруг поцелуя. – Я бы потом позвонил тебе, если ты не против.
Я не успеваю даже подумать о возможности второго свидания.
– Отойди от машины, – раздается чей-то голос.
Нахмурившись, я оборачиваюсь как раз вовремя, чтобы заметить помощника шерифа Рэндалла, переходящего улицу. Есть в нем что-то подлое. Во взгляде угадывается нестерпимое желание поглумиться над тобой.
– Положи ключи на землю, – командует он.
Ради всего святого! Я прикрываю глаза, когда Рэндалл приближается, светя фонариком мне в лицо.
– Это моя машина. Я не собираюсь угонять ее.
– Я не могу позволить тебе водить машину с нарушениями, – объявляет Рэндалл, кладя руку себе на ремень.
– С нарушениями? – Я смотрю на Харрисона в поисках подтверждения, что это не галлюцинации. Ведь Рэндалл не может говорить всерьез. – Что вы имеете в виду? – спрашиваю я.
– Расти, – робко начинает Харрисон, – думаю, тут какая-то ошибка.
– Я отчетливо видел, как молодая леди нетвердо стояла на ногах и опиралась на дверь в поисках поддержки.
– Чушь собачья, – выплевываю я. – Больше часа назад я едва притронулась к бокалу вина. Это клевета.
– Расти, я был с ней всю ночь. – Харрисон произносит слова тихо и вежливо, не сыпет угрозами в противовес бессмысленным утверждениям Рэндалла. – Она говорит правду.
– Я уже предупреждал тебя, парень, – издевается Рэндалл с почти злорадной усмешкой. – Ты не захочешь тратить свое время на эту девку. Если она не спит, то наверняка пьяна и выставляет себя на посмешище перед всем городом. – Он издает саркастический смешок. – Если ее выходки посчитать за мили для часто летающих пассажиров, она могла бы заказать кругосветное путешествие. Не так ли, Женевьева?
– Пошел ты, говнюк. – Само собой, я пожалею о своих словах, но все равно не в силах держать рот на замке. Приятно выпустить пар, как бы бесполезно это ни было. В моей голове мелькает краткая фантазия о том, как я достаю его перцовый баллончик и прыскаю ему в лицо.
Едва заметное подобие ухмылки приподнимает уголок рта Рэндалла. Затем, наморщив лоб, он приказывает мне встать за машиной и пройти тест на трезвость.
От потрясения моя челюсть чуть ли не падает на пол.
– Ты же шутишь, да? – протестует Харрисон, который явно начинает понимать, какой придурок этот Рэндалл.
– Нет. – Я скрещиваю руки на груди и подумываю о том, чтобы просто уехать, тем самым провоцируя Рэндалла погнаться за мной. Старые инстинкты бунтарства и неповиновения возвращаются с удвоенной силой. – Это нелепо. Мы оба знаем, что я не пьяна.
– Если ты сию минуту не выполнишь приказ представителя закона, то будешь арестована, – сообщает он мне. Рэндалл практически пускает слюни от мысли надеть на меня наручники.
Я поворачиваюсь к Харрисону, который, хотя и явно встревожен, признает, пожимая плечами, что ничего не может с этим поделать. Неужели? Какой, черт возьми, смысл встречаться с полицейским, если он не в состоянии вытащить тебя из подстроенной стычки с самовлюбленным засранцем?
Однако по-настоящему бесит и действительно выводит меня из себя то, что Рэндаллу нравится все происходящее. Ему нравится использовать свою власть, чтобы унижать меня. Он едва ли не кончает от такой власти.
Не желая затевать ссору на глазах у всех, я подхожу к заднему бамперу и окидываю Рэндалла холодным взглядом.
– Что мне нужно сделать, офицер?
На его лице расплывается улыбка.
– Ты можешь начать с произнесения алфавита. Задом наперед.
Если Рэндалл думает, что это ослабит меня, он жестоко ошибается.
То, что меня не убивает, делает мой гнев сильнее.
Глава двенадцатая
По какой-то причине эта встреча представлялась в разы лучше в моей голове. Я думал, это будет сногсшибательно, в нашем обычном безумном стиле. По меньшей мере заставит ее засмеяться. Ведь несмотря на то, что Джен раньше создавала мне трудности, она всегда просто перешагивала через это, давала мне повод ревновать и злиться, пока я не срывался и не прибегал, чтобы закинуть ее на плечо и унести куда подальше. Потом мы трахались, и все снова становилось хорошо.
В этот раз так не вышло.
Я запускаю обе руки в волосы и смотрю на темную воду за длинным пирсом. После того как Джен вылетела из ресторана, а тот придурок-кавалер дал мне несколько неубедительных советов оставить ее в покое, я вышел сюда подышать свежим воздухом и заодно привести мысли в порядок. Но пока все, в чем я преуспел, это лишь сокрушаться о том, как сильно я скучаю по Джен.
С усталым вздохом засовываю руки в карманы и ухожу с пирса. Поднимаясь по ступенькам на набережную, где у бордюра припаркован мой байк, я витаю где-то далеко, пока не слышу голос Джен с другой стороны улицы. Она велит полицейскому с направленным на нее фонариком отвалить.
В замешательстве я приподнимаю брови, а затем недовольно хмурюсь. Полицейский держит ее за машиной у всех на виду: Джен раскинула руки, после чего прижимает палец к носу. Тем временем ее слабоумный кавалер стоит там и ничего не делает, пока его спутница неохотно идет по прямой и пересказывает алфавит, бормоча на ходу всякие оскорбления. Даже на расстоянии я вижу унижение на лице Джен. То, как ее взгляд устремлен в пустое пространство улицы.
Я уже на полпути к тому, чтобы помчаться к ней, но затем останавливаю себя. Проклятье! Последнее, что мне сейчас нужно, – это угодить за решетку за то, что я протащил копа лицом по асфальту. Мне бы не удалось выбраться из камеры живым. Кроме того, Купер уже достал со своими предупреждениями по поводу драк: если меня посадят, это даст ему пожизненное разрешение повторять: «Я же тебе говорил», а оно того не сто́ит. Так что я не двигаюсь с места, а только цепляюсь за перила и сжимаю кулаки.
Я узнаю Расти Рэндалла, хотя и не очень хорошо с ним знаком. Просто у него репутация мерзавца вдобавок к не такой уж и тайной проблеме с выпивкой. Однако, к чести Джен, она относится к испытанию как олимпийская чемпионка, никому не позволяя увидеть ее слабые стороны.
И все же у меня все внутри переворачивается из-за этой унизительной картины. Десятки людей, проходя мимо, пялятся на Джен. Она была абсолютно трезва, когда я видел ее час назад. И по тому, как легко ей удается справиться с тестом, ясно, что она не заскочила в бар, чтобы пропустить по стаканчику после того, как вышла из ресторана. А это значит, что Рэндалл ведет себя как мудак просто из собственной прихоти.
Наконец после короткого разговора ей разрешают сесть в машину. Я с удовлетворением отмечаю, что, уходя, она едва бросает взгляд на своего воздыхателя в рубашке поло.
Я быстро сажусь на мотоцикл, чтобы последовать за ней, но стараюсь держаться на расстоянии. Просто хочу убедиться, что она доберется домой без происшествий. Однако через некоторое время понимаю, что мы направляемся не к ее дому. Оставляем огни города позади и едем на север вдоль побережья, где людей становится все меньше, а над головой появляются звезды. Вскоре мы сворачиваем на двухполосную дорогу, проходящую через темный пролесок, где луна над заливом мелькает краткими проблесками сквозь деревья.