Я захожу, наполовину ожидая, что один из миллиона братьев Джен перехватит меня, но в доме тихо, и иду к лестнице. Когда я приходил сюда в последний раз, тут толпились скорбящие, везде звучали приглушенные разговоры. Сегодня вечером все, что я слышу, это скрипы и стоны старого дома, включая очень громкое поскрипывание второй ступеньки сверху, когда я наступаю на нее. Мы с Джен всегда забывали об этом, пробираясь к ней после комендантского часа, но сейчас нет необходимости в скрытности.
Джен лежит на боку и читает книгу, когда я вхожу в ее комнату. Мой взгляд упивается ее сексуальным телом и завесой черных волос, ниспадающих каскадом на одно плечо. Она поднимает глаза при моем появлении.
– На тебе брюки цвета хаки? – спрашивает она.
– Ага. – Я плюхаюсь на кровать, от чего ее книга в мягкой обложке подпрыгивает на матрасе.
Она хватает ее прежде, чем та свалится с края.
– Придурок.
Ухмыляясь, я подпираю обеими руками шею и устраиваюсь поудобнее. Джен весело улыбается, наблюдая, как я скидываю обувь и вытягиваю ноги. Я очень высокий для этой кровати, ноги свисают с края.
– У тебя хорошее настроение, – замечает она.
– Да, – соглашаюсь я.
– Собираешься рассказать поподробнее?
– Сегодня вечером ужинал с Шелли.
– Неужели? – Джен, похоже, удивлена. – Ты ничего не упоминал об этом, когда мы разговаривали сегодня утром. Решил в последнюю минуту?
– Не совсем.
– Так почему же мне не сказал? – Когда я пожимаю плечами, она тычет пальцем мне в ребро. Сильно. – Эван.
Я бросаю на нее взгляд. Она сидит, скрестив ноги, рядом со мной, ее проницательные голубые глаза изучают мое лицо.
– Не знаю. Наверное, на случай, если она сбежит.
Джен понимающе кивает.
– А, так вот почему ты всегда рассказываешь мне об этих встречах позже. Не хочешь заранее обнадеживать себя.
Она все понимает.
– Честно? – тихо начинаю я. – Каждый раз, когда я еду в Чарльстон, чтобы повидаться с Шелли, ставлю пятьдесят на пятьдесят на то, что она появится. – В моем горле встает комок. – Пока она не пропустила ни одной встречи.
Джен придвигается ближе, чтобы свернуться калачиком рядом со мной, кладя ладонь мне на живот. Сладкий аромат ее волос доносится до моего носа.
– Я рада. И молю Бога, чтобы она продолжала в том же духе. Моей мамы больше нет, но у твоей все еще есть шанс искупить свою вину.
Я обнимаю ее за плечи и целую в макушку.
– Кстати, я столкнулся с твоим отцом у входной двери. Он был рад меня видеть.
– Угу.
– Признай это, Фред. Твой отец всегда любил меня.
– О вкусах не спорят.
– Он сказал, мол, рад, что мы с тобой снова поладили. – Я опускаю руку вниз, чтобы слегка ущипнуть ее за попку. – Итак, на мой взгляд, все, что теперь осталось сделать, это объявить официально.
– Или…
Она замолкает на полуслове и соблазнительно перекатывается… прямо на меня. Мой член почти мгновенно становится полутвердым, а ее едва заметная улыбка говорит, что она это замечает.
– Мы можем прекратить болтать и воспользоваться пустым домом, – заканчивает она, а затем задирает мою рубашку и целует грудь, после чего в моем мозгу происходит короткое замыкание.
У меня вырывается стон, когда она расстегивает пуговицу на моих брюках цвета хаки.
– Джен, – протестую я, поскольку знаю, что она пытается отвлечь меня сексом. И у нее это прекрасно получается.
Она смотрит на меня большими невинными глазами.
– Все в порядке, детка. Если хочешь быть громким, я не возражаю.
Она бросает мне в ответ мои же собственные слова, произнесенные в ночь у костра, прежде чем я потратил часы, заставляя ее задыхаться, стонать и кричать. В ту ночь я был неумолим. Но теперь настает моя очередь быть слабым и беспомощным, очередь бороться за контроль, пока Джен оставляет дорожку горячих поцелуев вдоль моего живота, направляясь вниз. Когда она берет мой член в рот, я перестаю сопротивляться. Нет ничего лучше в этом мире, чем те моменты, когда я с Джен. Она обхватывает одной рукой ствол и глубоко сосет, в то время как другой гладит мою грудь; ее ногти царапают чувствительную плоть.
Я толкаюсь чуть вверх, внутри меня все дрожит от удовольствия, пульс учащается с каждым страстным движением ее языка. И, запустив пальцы в ее волосы, я сильнее прижимаюсь к влажному жаждущему рту. Что ж, поговорить можно и позже. Когда мое сердце не будет колотиться о ребра, а яйца перестанут сжиматься от желания.
Но почему-то у нас никогда не доходит до этого разговора.
Глава двадцать шестая
Несколько недель спустя я лежу в своей постели, наблюдая, как Джен одевается. Уже перевалило за полдень, мы вдвоем проспали после того, как допоздна засиделись с Мак и Купером, участвуя в смертельном матче по Марио Карт, который, черт возьми, чуть не перерос в драку. Девушки вообще не умеют проигрывать.
– Я говорила, что мне следовало пойти домой прошлой ночью, – ворчит она.
– Видишь, как все запутано. – Я наблюдаю, как она натягивает крошечные обрезанные шорты на свои длинные загорелые ноги. Я все еще здесь, а она убегает к нему.
– И если бы ты отпустил меня домой прошлой ночью, у нас не было бы этого разговора.
Она завязывает волосы в конский хвост и подходит, чтобы порыться в простынях в поисках телефона.
– Останься.
Джен поднимает голову и свирепо смотрит на меня.
– Прекрати.
– Я серьезно. Брось его и дай мне заняться тобой.
– Разве твой младший брат не придет сегодня на барбекю?
– Да, примерно через час. Подумай обо всех оргазмах, которые я могу подарить тебе до этого времени.
Джен находит свой телефон под моей спиной и выхватывает его. Я невинно моргаю.
– Как он туда попал?
Джен закатывает глаза, затем выпрямляется и тянется за своей рубашкой.
– Ты знал, что таков был уговор. Перестань вести себя так, будто я изменила правила.
Последние несколько недель мы с Джен трахались так, словно близился конец света, пока она все еще встречалась с помощником шерифа Тупицей. Теперь она выпрыгивает из моей постели прямо в его машину. Как это работает?
– Наверное, я подумал, что, возможно, в нашей сделке произошли некоторые изменения, после того как ты умоляла меня отшлепать тебя прошлой ночью, но да ладно.
Натянув топ, она делает паузу, чтобы хмуро посмотреть в мою сторону.
– Если хочешь сохранить эти привилегии на порку, следи за своим языком.
Без всякой на то причины перед моими глазами мелькает непрошеный образ того, как она набрасывается на этого придурка в его патрульной машине. Мой член становится мягким, и я отбрасываю эту мысль. Вот почему я не спрашиваю. Очень мало вещей могло помешать мне подбежать к нему на заправке и швырнуть в его сторону зажженную спичку.
И все же…
– Ты с ним спишь? – выпаливаю я.
Джен смотрит на меня, сочувственно наклоняя голову, затем подходит и садится на край кровати. Она проводит своими губами по моим в мимолетной ласке.
– Нет.
Хотя бы так.
– Мы даже не целовались.
Мою грудь переполняет облегчение.
– Так что же ты тогда получаешь от ваших встреч?
Разочарованно вздохнув, она встает и берет ключи с тумбочки.
– Давай не будем, ладно?
– Я серьезно. – Я сажусь. – Что ты получаешь от этого?
Джен не отвечает, и именно тогда я понимаю, что ей и не нужно отвечать. Я уже знаю ответ. Мы оба знаем. Есть только одна причина, по которой она продолжает встречаться с Харрисоном, несмотря на то что они даже не целовались, – это ее способ сохранить дистанцию между нами. Держать меня на расстоянии вытянутой руки.
Теперь моя очередь вздыхать от разочарования.
– Что нужно сделать, чтобы наши отношения стали официальными? Я устал валять дурака.
– Устал, да?
– Ты понимаешь, что я имею в виду.
Я знаю эту девчонку достаточно хорошо, и ультиматум – самый быстрый способ прогнать ее. И это последнее, что я хочу.
Возможно, у нас было трудное начало, когда она впервые вернулась в Авалон-Бэй, но сейчас все обрело смысл. Как будто все плохие стороны нас самих – ссоры, ревность и погоня за кайфом – превратились во что-то другое. Нечто более мягкое. Не поймите меня неправильно, страсть все еще присутствует. Глубинная потребность в том, чтобы быть вместе, полностью обнаженными и искренними, сильнее, чем когда-либо. Но сейчас в нас что-то изменилось. В ней. Во мне.
– Мне хочется, чтобы мы снова были вместе по-настоящему, – говорю я ей. – Зачем ждать?
Джен прислоняется к комоду и смотрит в пол. Лето почти закончилось, а этот вопрос по-прежнему висит между нами. Все это время я думал, будто мы придерживаемся одного мнения, движемся в одном направлении – вместе. Теперь с каждой секундой, которую она тратит на то, чтобы решить, что говорить мне, а что – нет, трещина становится все шире.
– Ты все еще не доверяешь мне, – отвечаю я за нее. Мой тон мрачен.
– Доверяю.
– Недостаточно. – В горле царапает от разочарования. – Что я должен сделать, чтобы доказать тебе серьезность своих намерений?
– Все слишком сложно, – страдание прорисовывает морщинки на ее лице. – Внутри меня есть некий врожденный инстинкт, касающийся тебя, который говорит мне, что Эван Хартли не мог измениться за одно лето. Да, ты не стал лезть к Рэндаллу с топором, не напиваешься каждую ночь, но, наверное, я все еще сомневаюсь, что ты изменился. Как будто это чересчур легко.
– Тебе не приходило в голову, что в этой комнате для меня есть нечто более важное, чем выпивка и драки?
– Я знаю, ты хочешь, чтобы у нас все получилось. – Почти все волнение покидает ее голос. – Но ты не единственный, в ком я сомневаюсь. Каждый день я гадаю, могу ли доверять себе. Как сильно я на самом деле изменилась. Но вот мы с тобой вдвоем, снова вместе… возможно, скоро мы поймем, что это все временно, и в итоге вернемся к своим старым привычкам.
Я подхожу к ней и обнимаю. Ведь наши чувства – это единственное, что когда-либо имел