– Он сел за руль пьяным, – замечает Крейг. – Мы должны предупредить шерифа.
– Я позвоню ему, – кивает папа, а затем смотрит на меня. – Ты в порядке, малышка?
– Да, все нормально.
Я включаю свет в гостиной, и мы все рассаживаемся на диванах.
– Мы наблюдали сверху, – рассказывает им Крейг с широкой глупой улыбкой на лице. – Я был уверен, что ты собираешься пристрелить этого парня.
Отец откидывается на спинку кресла и морщится.
Я борюсь с волной гнева и вины.
– Мне так жаль, пап. Я понятия не имела, что он заявится сюда. Кайла написала мне сообщение уже после того, как он побывал у нее. Наверное, она его не впустила.
– Угу. – Помолчав, он встает, обходит комнату и присаживается в большое кожаное кресло. – Думаю, еще немного побуду здесь. Прослежу, чтобы этому тупице не пришли в голову никакие глупости.
– Что за проблема у этого парня? – Крейг ищет ответ у всех нас. – Я имею в виду, что-то случилось, да?
Билли встречается со мной взглядом.
Мне хватило этого разговора с отцом. Я ни за что не стану пересказывать ту историю младшему брату.
– Эй, возвращайтесь в постель, маленькие болваны, – велит им папа.
– Я не смогу уснуть. – Шейн чуть ли не подпрыгивает на краешке дивана. – Перевозбудился. Тоже побуду здесь. Посижу на крыльце с дробовиком на случай, если он вернется.
Джей закатывает глаза, а затем сочувственно кивает мне.
– Пойдем.
– Ой, да ладно. – Крейг обижается на то, что его прогоняют. – Вы никогда мне ничего не говорите. Джен?
Он ждет от меня поддержки или разрешения, но я просто пожимаю плечами и отвечаю:
– Я расскажу тебе, когда ты станешь старше.
Младший брат поднимает вверх средний палец.
– Ох, с тобой неинтересно.
Джей дергает Крейга за руку, а потом пререкается с остальными, подталкивая Билли и Шейна вверх по лестнице, воркуя при этом: «Пора спать, детишки». Что дарит ему еще больше средних пальцев и резкое «отвали» от Билли.
Я остаюсь с папой и с опаской посматриваю на него. Надо сказать, он выглядел на удивление спокойным, учитывая, что какой-то невменяемый мужчина выкрикивал непристойности в адрес его дочери и швырял бутылки в ее окно. И пусть сжатые кулаки и побелевшие костяшки пальцев наводят на мысль, что отец, будь его воля, снова бы схватился за дробовик, но он сдерживает себя и, прочищая горло, тянется за своим телефоном.
– Я позвоню шерифу. – Отец поднимается со своего кресла и целует меня в макушку. – Иди спать, малышка. Я позабочусь обо всем.
Иногда девочке просто нужен ее папа. А мой – самый лучший.
Глава тридцать первая
Она мне снится. Я до сих пор пребываю между сном и явью, пару раз моргаю, а затем снова жмурюсь от солнечного света, падающего на лицо. Это не столько сновидение, сколько воспоминание о чем-то, чего никогда не было, расплывчатое и исчезающее еще до того, как я успеваю сознательно ухватиться за него. Но там мы вместе, и когда я окончательно просыпаюсь, то вспоминаю, что на этот раз реально, а что нет. Я отпустил ее. И мир грез – это все, что у меня осталось.
Перевернувшись, я хватаю свой телефон с прикроватной тумбочки, чтобы проверить время. Экран заполнен сообщениями от Джен. Мне требуется минута, дабы вникнуть в суть: я не понимаю их смысл, ведь вижу послания в обратном порядке. Сначала отображаются только самые последние, поэтому я прокручиваю их вверх, чтобы прочитать как следует.
Джен: Рэндалл заявился ко мне вчера ночью.
Джен: Орал, как бешеный, стоя перед домом.
Джен: Бросил бутылку пива в мое окно.
Это выбивает всю затянувшуюся сонливость из моей головы.
Джен: Папа погнался за ним с ружьем.
Джен: Пожалуйста, нам нужно поговорить.
Выпрыгнув из кровати, я надеваю первые попавшиеся футболку и шорты.
Джен: Я бы не попросила, если бы это не было важно.
Джен: Кое-что изменилось. Встреть меня на нашем месте, как только получишь это сообщение. Хотя бы это ты мне должен.
Я уже сожалею о том, как набросился на нее вчера, особенно учитывая все, через что ей пришлось пройти. Можно было сделать все намного лучше. Более бережно. Теперь она говорит так, словно боится, что я отмахнусь от ее, а мне хотелось совсем не этого. Я собирался лишь увеличить расстояние между нами. Настолько, чтобы пространства хватило нам обоим, дать возможность привыкнуть к тому, что у каждого из нас будет своя жизнь. Чтобы Джен могла делать что угодно, не опасаясь моего вмешательства. Но мысль о том, что ей придется умолять меня о помощи, если она попадет в беду, просто невыносима.
Всего через несколько минут я выхожу за дверь и срываюсь с подъездной дорожки на мотоцикле. Когда добираюсь до узкой тропинки, расположившейся между деревьями, которая ведет к скрытому пляжу, вижу Джен, одетую в обрезанные шорты и свободную красную футболку. Она лежит на одеяле чуть выше линии прилива и наблюдает за волнами.
– Привет, – говорю я, объявляя о своем присутствии. – Ты в порядке? Что случилось?
Джен не встает, но предлагает мне сесть.
– Все нормально. Хорошо, что поблизости не оказалось брусчатки, иначе пришлось бы просить тебя об установке новых окон.
– Я серьезно. – Вглядываюсь в ее лицо, но, кажется, с ней правда все в порядке. Просто немного устала. – Твои сообщения звучали…
– Точно. – Она опускает голову. – Прости, не хотела тебя напугать.
– Ничего страшного. – Когда Джен так и не удосуживается взглянуть на меня, я наклоняюсь, чтобы встретиться с ней взглядом. – Прошу, не беспокойся обо мне. Я нужен тебе, и вот я здесь. Никаких проблем.
Джен делает вдох, и ее плечи расслабляются. Пальцем она рисует причудливые узоры на песке, рассказывая, что именно происходило прошлой ночью. Как она обнаружила этого психа у себя во дворе. Как Ронан Уэст, подобно Грязному Гарри[43], вышел ему навстречу.
– И тогда папа позвонил шерифу и велел тому тащить свою задницу в участок. Они привезли меня ни свет ни заря, чтобы я заполнила ходатайство о судебном запрете. Мы немного побродили вокруг, пока составляли официальный полицейский отчет, а шериф Никсон доставлял Рэндалла. Он был арестован за вождение в нетрезвом виде, и ему велели взять несколько дней отпуска. – У нее появляется виноватое выражение лица. – Проведут целое внутреннее расследование, но папа уверен, что его уволят.
– Хорошо. – Как раз вовремя. Я понимаю, почему с самого начала все пошло не так, но, по крайней мере, теперь ублюдку не отвертеться. Надеюсь, это принесет Джен немного душевного спокойствия. – А сейчас-то ты видишь, что ни в одной из его проблем не было твоей вины?
Она искоса бросает на меня саркастический взгляд.
– Да.
– Чувствуешь себя лучше?
– Если это удержит его на расстоянии, конечно. Честно говоря, я уже устала думать о нем.
– Он отнял у тебя больше времени, чем того заслуживал.
– Именно.
Я рад, что Джен мне рассказала о произошедшем, и счастлив, что с ней все в порядке. Если бы я услышал об этом через кого-то, то пошел бы к дому Рэндалла, и тогда уже никто не смог бы вразумить меня. В любом случае Джен заслуживает передышки. Эта история тяготила ее больше года.
Как бы мне ни хотелось, я не знаю, стоит ли мне утешить ее или просто побыть рядом. Чем дольше мы здесь сидим, тем меньше я понимаю, что сказать или как себя вести. Я фактически бросил ее прошлой ночью, поэтому не могу представить, чтобы она желала видеть меня дольше, чем это необходимо.
– Ну, мне пора. – Я поднимаюсь. – Оставлю тебя в покое.
Джен вскакивает вслед за мной.
– Я еще не закончила. Я позвала тебя сюда не только для того, чтобы сообщить о Рэндалле.
Сердце сжимается. Сомневаюсь, что сегодня смогу еще раз вытерпеть разговор о наших отношениях. Прошлая ночь была жестокой. Даже сейчас я до конца не понимаю, как мне удалось уйти оттуда, не потеряв самообладания. Если нам придется заново обсуждать весь спор, я не уверен, что моя решимость сохранится. У меня никогда не получалось говорить ей «нет».
– Я остановилась выпить кофе с Харрисоном по дороге сюда.
Что ж. Вот оно.
Я проглатываю истерический смех, застрявший у меня в горле. Неужели я правда надеялся, что она попросит меня вернуться, когда вчера я чуть было не толкнул ее к другому мужчине? Идиот. У Джен все налаживается. Ей не нужно, чтобы моя тупая задница все усложняла. Но на самом деле это даже хорошо: сразу же избавляет от принятия желаемого за действительное и глупых фантазий.
– Он надежный парень, – говорю я ей.
– Так и есть.
– Конечно, немножко придурковатый. – Ладно, я ничего не могу с собой поделать. – Но милый, вежливый. Он, скорее всего, сортирует белье, сверяясь с инструкцией по уходу, так что тебе не надо будет беспокоиться о том, что он посадит твои вещи.
Джен ухмыляется, прикусывая губу, и поворачивает голову.
– Иногда ты такой странный.
– Хотя ваши дети будут коротышками. И голова у него какой-то причудливой формы. Это может передаваться по наследству. Тебе, наверное, следует отдать их в карате или что-то в этом роде. Отведи их в бокс. С таким черепом им понадобится научиться себя защищать.
Джен раздраженно качает головой.
– Ты прекратишь? – И все же глаза ее сияют. – Я сказала, что больше не могу с ним встречаться.
Наши взгляды встречаются.
– Почему?
– Потому что, – улыбка Джен настолько заразительна, что я не могу не ответить на нее, – я призналась ему, что влюблена в Эвана Хартли.
Я чувствую биение пульса. И все же каким-то образом у меня получается сохранять хладнокровие.
– Так интересно, но я вроде как знаю этого парня.
– Угу. – В ее глазах необычный блеск, который почти пугает меня. – Выяснилось, что я влюблена в него уже довольно давно.
В глубине души мне хочется перекинуть ее через плечо и отбросить осторожность ко всем чертям, но мы здесь не просто так.