Репутация — страница 25 из 68

И я не против, чтобы это произошло… и не только это. Но сперва я должна понять, на что она настроена. Важно не допустить, чтобы все мои усилия пошли коту под хвост. В сущности, мне нужно убедиться, что все не пойдет по тому же сценарию, что несколько месяцев назад с Альфредом Мэннингом.

Ведь, планируя свою интригу, я была уверена, что вижу Мэннинга насквозь и правильно его понимаю. Я честно исполняла свои обязанности, играя роль преданного секретаря, терпела общение с Мэрилин О’Лири, бесконечную беготню с кофе, скучнейшие дискуссии о кадровых перестановках, бюджете и тому подобном (бла-бла-бла), о приемной комиссии и встрече с Бараком Обамой, на которой, к сожалению, мне быть не полагалось. Я старательно изображала идеальную, прилежную студентку Олдрича, именно ту, которая была ему нужна. Блин, да я даже ходила на занятия на тот случай, если Мэннингу вдруг ни с того ни с сего взбредет в голову поговорить со мной об учебе и погонять по предметам. Я понимала, чем он рискует: в его окружении посмотрели бы о-очень косо, дойди до них новость, что у президента университета шуры-муры со студенткой. И в тот декабрьский вечер я готова была к атаке. Мне давно уже не терпелось забрать денежки у этой улучшенной версии доктора Розена.

Он пригласил меня к себе домой на Блу Хилл, чтобы просмотреть последние рекламные ролики Олдрича и сделать замечания. Сначала предполагалось устроить это в офисе, но там его постоянно дергали – а заметки к роликам нужны были к понедельнику.

О, это звучало слишком хорошо, чтобы быть правдой. У него дома, и он будет там один? Ни камер, ни надоедливой Мэрилин? Он буквально напрашивался на то, чтобы получить устроенный мной сюрприз. Что ж, я подготовилась: подол моего бледно-розового шелкового платья едва прикрывал верхнюю часть бедер. Туфли на шпильках, остроносые, дорогие. Волосы были тщательно причесаны и мягкими волнами лежали на плечах, а макияж был чуть заметным, но сексуальным. Позвонив в дверь, я задрожала – теплое зимнее пальто я оставила дома. Но тяжелые пальто не сексуальны, а в тот вечер ничего не оставалось – или быть эротичной, или сидеть дома.

Дверь широко распахнулась, в проеме стоял Мэннинг, в ладно сидящей футболке с длинными рукавами и облегающих джинсах. В таком виде никто не дал бы ему шестьдесят девять. Оглядев меня, он явно растерялся.

– Ты пришла без пальто? Разве там не холодно?

– Нет, ничуть, – я постаралась не выдать раздражения. Вместо этого взмахнула ресницами и игриво шлепнула его по руке. – Но я бы не возражала войти, если можно.

– Конечно. – Мэннинг потянул себя за ворот. Я не могла понять, что он чувствует – насторожился или оробел. – Разумеется, входи. Заходи и грейся.

Я проскользнула мимо него. И не сомневаюсь – он таращил глаза на мою задницу. Хорошо, хорошо, отлично.

Мы вошли в дом и спустились в подвал, там было ковровое покрытие на полу и пахло лимонным средством для полировки мебели. Мэннинг включил свет, и я увидела маленький зал, как в театре, с рядами плюшевых кресел, перед которыми в обрамлении бархатного занавеса висел экран.

– Ух ты, – сказала я. – Зачетно.

Он сел. Я, с блокнотом в руке, заняла место с ним рядом. У наших кресел был общий подлокотник, и я тут же положила на него руку в надежде, что мы неизбежно столкнемся локтями. Исподтишка я осматривала комнату. Одна дверь была приоткрыта, за ней я разглядела туалет и раковину с длинной столешницей, на которой выстроились пузырьки с лекарствами. Мне стало интересно, нет ли среди таблеток чего-то… забавного. Чего-то такого, что мы могли бы принять вместе.

Мэннинг выключил свет, и я тут же вынула из кармана мобильник. Днем я скачала приложение, с помощью которого можно снимать видео почти в полной темноте. Мэннинг разбирался с дистанционным пультом и не заметил, как я положила телефончик на подлокотник бокового кресла под таким углом, чтобы мы оба попадали в кадр. На секунду я почувствовала сожаление. Все, началось. Назад возврата не было.

На экране появились первые титры рекламного фильма. Я чуть-чуть, почти незаметно передвинула ноги коленями к Мэннингу. Он не двигался. Сердце у меня стучало как молот. Я буквально чувствовала, как счетчик на видео ведет отсчет секундам. Моя левая рука скользнула по нашему общему подлокотнику в его сторону. На экране появился Альфред, разглагольствующий о традиционно высоком качестве обучения в Олдриче.

– Ой! – закричала я, хватая его за руку. – Это вы!

Мэннинг хихикнул.

– Собственной персоной.

Потом он повернулся ко мне, в глазах блеснуло любопытство. Ты можешь это сделать, гипнотизировала я его. Я не кусаюсь. Я выпятила грудь. Потрогай меня. Никто не увидит. Никто не узнает. Краем глаза я снова увидела приоткрытую дверь в туалет. Давай примем с тобой те таблеточки. Рискни.

А потом взгляд Мэннинга упал на соседнее со мной сиденье.

– Что это? – он ткнул пальцем.

– Это? – пискнула я сдавленным тонким голосом. Сейчас, когда глаза привыкли к темноте, я поняла, что мой телефон куда лучше заметен, чем мне показалось сперва. Его экранчик слабо светился, и в нем отражалась картинка из ролика – изумрудные лужайки университетского кампуса.

Я накрыла его ладонью, поскорее засунула в сумку и повернулась к экрану.

– Боже, до чего красиво получился этот корпус, весь в цветущей вишне!

Мэннинг изучающе смотрел на меня, и выражение лица у него было странное.

– Райна, – тихо сказал он. – Думаю, то, что ты пришла сюда, было ошибкой.

– Ч-что? – Я чувствовала, как улыбка сползает с лица.

– Я хочу, чтобы ты ушла.

Меня охватила досада из-за того, что он так быстро меня раскусил.

– Я-я не понимаю, почему вы так говорите. – Но, опустив взгляд на свои голые коленки, на сиськи в откровенном вырезе, я замолчала. Вид и в самом деле был нелепый.

И все сразу… закончилось. Когда наступил понедельник, я не решилась как ни в чем не бывало явиться в офис. Вообще-то, я даже не была уверена, что посмею сунуться в кампус Олдрича. И от одной этой мысли у меня начинало ныть сердце. Олдричский университет успел в меня проникнуть. Я не хотела покидать его стены. Я тогда долго сидела прямо на холодном тротуаре, слишком опустошенная, чтобы плакать. Чувство было такое, будто я с размаху ударилась о кирпичную стену. Или свалилась в глубокую, бездонную яму.

Но я не намерена повторять одну ошибку дважды.

Такси подвозит меня к стоящему на отшибе трехэтажному дому, выкрашенному в благородный синий цвет веджвудского фарфора. Входная дверь узкая, темная и какая-то зловещая. Но когда я звоню и дверь распахивается, за ней открывается обширное пространство с голыми кирпичными стенами и деревянными потолочными балками. Дом, впрочем, хорошо обставлен, а кухня новенькая и классная, и вообще все здесь намного шикарнее, чем полагалось бы для жилья студентки. Из колонок льется крутая музыка, фанк.

– Ты приехала! – меня хватают за руку. Это она, Алексис, глаза у нее сильно расширены и так и горят, темные волосы пышно уложены на голове, а тоненький темный спортивный костюм подчеркивает все ее округлости. Сзади высовывается ярлычок – ух ты, снова Тони Берч. Оглядев меня сверху донизу, она надувает губы. – Я так не играю! Ты красивей меня.

Я только отмахиваюсь.

– Я целый день парилась на похоронах. От меня, наверное, пахнет ладаном и церковью.

Алексис еще сильнее округляет глаза.

– Ты была на похоронах того доктора, которого зарезали?

Я удивленно моргаю.

– Ты откуда знаешь?

Она косится в угол. Нет, ну вы только подумайте, там, боком к нам, сидит Сиенна и болтает с парнем в футболке с портретом Тома Йорка. Я вижу, как она подносит к губам бутылку вина и делает глоток прямо из горлышка. Вау.

– Я знаю, что вы, девчонки, дружите, – тихо говорит мне Алексис. – А ее сегодня только ленивый не расспрашивал про похороны отчима, так что… – Она замолкает, озадаченная. – Постой, так ты не знала, что она тоже будет?

Я трясу головой. Сиенна ни словом не обмолвилась о вечеринке… но ведь я и не спрашивала. Но эта вечеринка явно не по ее части. Я уже хочу подойти к ней, но Алексис ловит меня за руку.

– Давай я покажу тебе дом!

В глазах у нее надежда.

– Конечно, – говорю я. – Подожди только, пять сек.

Я быстренько захожу в приложение «Убер» и вбиваю адрес и все детали, указывая в качестве пассажира Сиенну – за мой счет. Затем я пишу Сиенне сообщение: «Один знакомый говорит – ты в гостях, но тебе нужна помощь. Через пять минут тебя будет ждать такси у входа в дом. Безопасной тебе поездки домой, а утром позвони мне».

Ну вот. Теперь только от Сиенны зависит, воспользуется ли она моим советом.

Теперь можно и дом посмотреть. Винтовая лестница, ведущая на второй этаж. Пол паркетный, из темного дерева, явно очень дорогой.

– А чей это дом, вообще-то?

Алексис так близко наклоняется ко мне, что я чувствую легкий цитрусовый аромат ее духов.

– Моего бойфренда.

Мне хватает силы воли продолжать улыбаться, но внутри все обрывается.

– Он, видно, у тебя крутой.

– Его зовут Трип, – бросает Алексис так, будто это имя должно мне что-то говорить. Она обводит глазами комнату. – А вот и он.

Она показывает на высокого парня с волнистыми волосами. Кожа со здоровым блеском, белоснежные ровные зубы и весь его облик в целом так и кричат: 100 % белый американец англосаксонского происхождения. С одной стороны, я легко могу представить их вместе. С другой стороны – нет, невозможно, картинка не монтируется.

Алексис берет меня за руку и ведет сквозь толпу. Я решаю, что она хочет познакомить меня с Трипом, но вместо этого она тянет меня на кухню, а оттуда к черной лестнице. Я успеваю оглянуться через плечо. Сиенна до сих пор сидит в углу и болтает с тем парнем – я его никогда раньше не видела. Она взялась уже за следующую бутылку вина.

Блин, я до боли кусаю губу. Она хоть видела мое сообщение? Открываю телефон и шлю еще одно. «Сиенна, серьезно. Тебе лучше уехать домой».