Репутация — страница 40 из 68

Больно ударяюсь бедром о кирпичную кладку вокруг гриля.

– Мне нужно идти.

– Никуда ты не пойдешь. – Алексис поднимает мобильник повыше. Запись все еще ведется, в уголке мелькают цифры, отсчет времени. – Забыла, что у меня есть? Что люди подумают, когда узнают, что убитый чувак платил за твою учебу? А в полиции ты об этом рассказала?

У меня прерывается дыхание. Разумеется, я не говорила об этом копам, но вообще-то, я же ничего такого не сделала. Я же его не убивала.

– Представь себе, рассказала, – твердо говорю я. – Я тебя не боюсь.

– А следовало бы. – Она смотрит на меня с видом победительницы. – Думаешь, что тебя примут в Олдриче, когда станет известно, что ты отпетая негодяйка и мошенница? – Она смеется, откинув голову. – Ты хочешь быть в Олдриче, но, если там узнают, кто ты на самом деле, тебя туда никогда не пустят. Такое уже бывало. Полистай взломанную базу – приемная комиссия отказывала людям с куда лучшими данными, чем у тебя. А уж после того, как я распространю это видео, на твоем личном деле напишут большое красное «Нет».

Я хватаю воздух ртом, коленки дрожат. Меня пугает, как она уверенно держится – намного лучше, чем я.

– Чего ты хочешь? – спрашиваю я.

Алексис снова взмахивает телефоном. Она остановила запись. На экране замерло мое изображение в профиль, я выгляжу испуганной, напряженной и какой-то полумертвой. Я не сразу понимаю, что костер давно погас. Стало заметно холоднее. Мне хочется визжать. Те же слова, какие я говорила доктору Розену, те же угрозы, приемы… Я получаю по заслугам? Это карма? Возмездие?

Алексис поднимает голову и убирает мобильник в карман. Она берет меня за руку, и прикосновение почти ласковое, нежное… но меня этим не купишь.

– Нам нужно объединиться, – говорит она. – Кинем кого-нибудь вместе. И уж на этот раз обязательно получится.

24Кит

Среда, 3 мая 2017


Щурясь в тусклом, будто сумеречном свете, рассматриваю «Салун». Этот бар расположен рядом со спонсорским отделом: из окна моего кабинета видна их парковка. Но так уж вышло, что я у них еще ни разу не была. Высокие столы облуплены и потерты, кожаные банкетки покрыты, кажется, слоем жира, на стенах плакаты с сортами местного пива. Посетители, в основном мужчины, собрались у висящих над барной стойкой телевизоров.

Я выбираю кабинку в глубине, рядом с туалетом. Один из двадцати экранов показывает не спорт, и я читаю титры новостей: «Власти заявляют о вероятной принадлежности Университетского Хакера к организации «социалистов-хактивистов» в Нью-Йорке, выдвигающей требования высшего образования для всех».

Неожиданно на экране появляется мой отец. «Президент Олдричского университета Альфред Мэннинг не замешан в хакерских скандалах, но сообщают, что его здоровье пошатнулось». Господи, это еще что? У меня до сих пор не было шанса толком поговорить с отцом обо всем происходящем, о том стрессе, которому он подвергается. Мы только обменивались имейлами, обсуждая тексты пресс-релизов, которые мне нужно было доводить до сведения спонсоров. По вечерам если он не пропадает на совещаниях, то общается с детективами или ведет переговоры с советом, пытаясь гасить бушующие страсти. Обычно на этих встречах – на большинстве из них – присутствую я, так как спонсоры хотят как можно больше знать о деятельности Олдрича. Но сейчас, видимо, львиную долю моей работы взял на себя Джордж.

Я тянусь вперед, пытаясь расслышать, что говорит репортерам Мэрилин О’Лири. «С Альфредом Мэннингом все в полном порядке, – утверждает она. У нее помада нелепого оранжевого оттенка. – Разумеется, следует помнить, что он переживает из-за сложившейся ситуации не только как президент, но и как частное лицо».

Потом – куда же без этого – журналистка напоминает зрителям: «Президент Мэннинг встревожен и из-за убийства Грега Страссера, мужа своей дочери». На экране появляется фото: мы с Грегом на Барбадосе. Я сползаю ниже на стуле и загораживаю волосами лицо.

– Что случилось? – На скамью напротив меня садится Уилла.

Я киваю на телеэкран.

– Ну, сама понимаешь. Я снова в новостях.

Уилла морщит нос.

– Сказали, что у отца изможденный вид, – говорит она. – Думаешь, нам стоит беспокоиться?

– Мэрилин утверждает, что он в порядке.

Уилла фыркает.

– Может, именно Мэрилин сама эти слухи и распускает. Да и вообще, не нравится мне эта Мэрилин. Подозреваю, что она метит на папино место.

Мне требуется какое-то время, чтобы усвоить услышанное и представить себе Мэрилин О’Лири, эту белобрысую и тощую, не первой молодости тетку, похожую на Келлиэнн Конуэй, на месте президента Олдрича. От этой мысли мне становится нехорошо. Лет десять тому назад Мэрилин пыталась охмурить моего отца, когда трагедия с мамой была еще совсем свежа. Она так на него и бросалась. Вела себя возмутительно. Помню, я была поражена, когда, получив отказ от отца, она почла за благо отступить. Эта женщина всегда напоминала мне терьера, учуявшего крысу и рвущегося за добычей, невзирая ни на какие препятствия.

Уилла, не скрывая отвращения, смотрит на заказанную мной картошку фри. Я уже жду лекции о полиненасыщенных жирах, но тут моя сестра вздыхает и, взяв кусочек с моей тарелки, отправляет его в рот.

– Спасибо, что согласилась потратить на меня свой обеденный перерыв.

– Не так уж я была занята, – бормочу я. – А что случилось?

Уилла не жуя заглатывает второй кусочек картофеля.

– Я подумала, тебе будет интересно узнать, что я выяснила у Райны Хэммонд.

Молча я смотрю на Уиллу. Мне трудно поверить, что она смогла прижать эту скользкую пробивную девчонку и вытянула из нее хоть какие-то ответы.

– Она что-то признала?

Уилла помешивает воду в стакане деревянной палочкой, громыхая льдом.

– Грег давал ей деньги. – Она смотрит на меня настороженно, может, ждет, что я устрою истерику. Но я лишь негромко ахаю. – Перевел на ее счет около пятнадцати тысяч через «Венмо».

– Пятнадцать тысяч… ты шутишь?! – выкрикиваю я. Несколько парней в баре оглядываются. Я пригибаюсь, голова идет кругом. Меня бросает в жар, в холод, начинает тошнить. – Ты уверена?

Уилла кивает.

– На сто процентов. В своем поселке Райна шантажировала мужчину – тоже врача. У них был секс, а потом она сказала, что несовершеннолетняя, и заставила его платить. Сдается мне, она пробовала проделать нечто подобное и с папой, хотя мне клялась, что ничего такого не было. Ну, а потом взялась за Грега. – Уилла хрустит ломтиком картошки. – Но он на это тоже не повелся.

– Нет? А почему тогда платил?

Уилла разглядывает ногти.

– Она утверждает, что он ее пожалел. Хотел помочь ей выйти на верный путь и прекратить истории с шантажом. Райна сказала, что мечтает учиться в Олдриче. Кстати, к отцу в секретарши она поступила, еще не будучи студенткой, так что, может, это и правда. Она устроилась на эту работу обманом, надеясь подобраться к нему поближе и попытаться выжать из него деньжат.

Я неотрывно гляжу на висящую передо мной пыльную лампу, подделку под Тиффани. Возможно ли, чтобы мой муж проникся таким сочувствием к девочке, с которой был едва знаком? Он не был таким уж чувствительным и прекраснодушным. Вероятно, на меня действует то, что я никак не могу избавиться от воспоминания о Лолите и этих тошнотворных письмах. Так или иначе, мне не верится, что рассказанная мне история – полная правда.

– Не верю, что Грег это сделал просто так, за красивые глаза, – заявляю я.

– Ага, я тоже сперва не поверила. – Уилла пожимает плечами. – Не обижайся. Но мне показалось, что она говорила искренне – а уж я повидала вралей и жуликов, можешь мне поверить. Она даже открыла мне доступ к своим банковским счетам – сейчас у девчонки всего двадцать долларов. Очевидно, она оплатила учебу буквально перед тем, как Грег погиб. Я, кстати, позвонила в бухгалтерию – последнего платежа от Райны нет во взломанной базе данных, потому что он пришелся именно на день, когда система полетела. И платила она наличными.

– Ты думаешь, Грег дал ей наличные или она сняла их со своего счета?

– Не знаю, да мне и не кажется, что это так уж важно. Но если она говорит правду – а я думаю, что так оно и есть, – если Грег помогал ей оплачивать колледж, тогда у Райны нет причины его убивать. Это объясняет и то, как она отчаянно горевала по поводу его смерти. Видела бы ты дыру, из которой приехала эта девочка… Мне, например, вполне понятно, что она на все пойдет, только бы туда не возвращаться. Олдрич для нее – билет в другую, лучшую жизнь. – Набив рот картошкой, Уилла бросает на меня виноватый взгляд. – А еще она косвенно подтвердила, что Сиенна в ночь убийства не появлялась в вашем доме.

Я чуть не падаю со стула.

– Серьезно?

– Девчонки подписаны друг на друга в «Найти друга». Это приложение, довольно популярное…

– Я о нем слышала, – перебиваю я. – На самом деле, я им и сама пользовалась, чтобы отслеживать девочек. Но в последнее время забросила это. У меня послушные дети…

Уилла барабанит пальцами по столу.

– По истории в приложении Райны видно, где была Сиенна всю ночь, – это небольшой участок вокруг кампуса, и не дальше. Правда, она предупредила меня, что уничтожит улику, если только я предам огласке то, что о ней узнала. Я блефовала, говорила, что Сиенне не требуется алиби, но Райна наверняка знает или догадывается, что Сиенна не настолько безгрешна. Девочка могла сболтнуть Райне, что она – автор писем Лолиты. Ну, а Райна мигом смекнула, что это неплохой козырь в рукаве.

– Черт, – шепчу я. Хотя, с другой стороны, хорошо иметь доказательство, что Сиенны и близко не было к месту убийства. Просто на тот случай, если копы все же докопаются, что она – Лолита. Вспомнив еще кое-что, я наклоняюсь к Уилле: – Райна не упоминала, где она узнала о смерти Грега – и зачем солгала мне об этом?

Уилла явно не понимает, о чем речь, и я объясняю, как Райна заявила, будто бы находилась рядом с Сиенной, хотя на самом деле ее там не было.