После неудачной попытки покончить с собой я приехала домой в два часа ночи. Олли дома не было – мне пришлось разбудить прикорнувшую на кушетке Люси. Я, разумеется, решила, что он еще в полиции, трудится над раскрытием хакерского дела… но сейчас я уже не так уверена. Если бы в тот вечер я чуть дольше просидела в машине у дома Страссеров – возможно, увидела бы, как к нему подъезжает Олли?
Воображаю, какая неистовая злоба в нем кипела, когда он обнаружил письма Лолиты. Когда он читал эти имейлы и думал, что они написаны мной, когда представлял себе, что это мы с Грегом занимаемся всякой мерзостью. Я буквально вижу, как Олли меряет шагами кабинет, шумно выдыхает через нос и рычит. Наверное, он еще и боялся стать общим посмешищем, рогоносцем?
Что, если я живу под одной крышей с убийцей?
От страха меня бьет дрожь. У Олли очевидный мотив. И довольно силы, чтобы справиться с таким, как Грег. Это идеальное преступление, ведь история со взломом почты делает Кит очевидной подозреваемой. Насколько скрупулезно будут полицейские изучать мотивы других людей? Смогут ли они докопаться до наших с Грегом отношений? Я помню, как Олли небрежно бросил однажды: «Орудие найдут, обязательно».
Одно я знаю наверняка: мне больше нельзя здесь оставаться.
Выключив свет, я снова бросаюсь в гостиную. Пока Фредди забавляется с пластиковым львом, который издает разные звуки, если нажимать на кнопки, я нахожу в сумке мобильный. Мамин номер в самом верху списка контактов, но я колеблюсь, уже занеся палец над экраном. Что я ей скажу? Что мы просто ни с того ни с сего решили съездить на север в гости? Лучше, наверное, совсем не звонить. Просто бежать, взяв Фредди и минимум вещей, а ей позвонить уже с дороги.
Я бегом несусь наверх в детскую комнату и бросаю в сумку вещи. Закончив, бегу в свою спальню. Открыв шкаф, хватаю первое, что попадает под руку, и пихаю в рюкзак. Это вообще неважно. Недостающее я куплю позже.
И тут я слышу покашливание.
Я выпрямляюсь, ручки сумки выскальзывают из одеревеневших пальцев. В тусклом свете виден только силуэт Олли на лестнице. Страх охватывает меня, как огонь сухое дерево.
– Эй, – мой голос кажется слишком громким в тишине. – Что ты тут делаешь?
– Что ты делаешь? – Я чувствую, что его взгляд падает на сумку и рюкзак. У меня обрывается сердце. Какая же я идиотка, в очередной раз надеялась, что смогу перехитрить его.
Не успеваю я моргнуть глазом, как он оказывается посередине комнаты, рядом со мной. Я вжимаюсь в стену, и Олли – нет, на этот раз он меня не трогает. Он просто стоит рядом… угрожая, давая понять, что может ударить. От напряжения он буквально искрит и потрескивает. На лице застыла зловещая улыбка, от которой у меня кровь стынет в жилах. Он надвинулся на меня так, что нас разделяют какие-то миллиметры. В сотый раз я думаю, что не узнаю в нем мужчину, за которого выходила замуж.
– Не делай этого, – шипит он.
– Пожалуйста, не надо, – вырывается у меня жалкий писк. – Пожалуйста.
Фредди, оставшийся внизу в одиночестве, начинает хныкать. Олли поворачивает голову на звук и, о радость, делает шаг назад. Без сил я оседаю на пол, задыхаясь, как будто он действительно меня душил. Он склоняется надо мной и, пальцем подняв мой подбородок, пристально смотрит мне в глаза.
– Не делай этого, – рычит он, и в его взгляде ненависть. – Иначе ты очень пожалеешь.
28Линн
Пятница, 5 мая 2017
– Привет, Линн! – радостно здоровается Аманда, когда в пятницу я вхожу в отдел. – Ну как, готовишься к выходным? Я смотрю на нее так, словно она заговорила по-голландски. Как мне хочется вырвать ей задорно торчащую челку. Или содрать накладные ногти. Но ничего этого я не делаю и только хмыкаю в ответ. – Джордж ждет тебя, Кит и еще кое-кого в своем кабинете через пятнадцать минут, – добавляет Аманда. – Нормально, тебе это подходит? Кивнув в знак согласия, я запираюсь у себя в кабинете. Оказавшись одна, я почти падаю на диван, от недосыпания кажется, что в глаза попал песок. Нервы на пределе от… хм, ни от чего конкретно, кроме того, что муж мне с кем-то изменяет, а я уже четыре дня не могу сообразить, кто же она, эта стерва.
Я перешерстила все его вещи. Каждый карман каждого блейзера. Каждый чек в его кошельке. Каждое сообщение в его телефоне. Я попыталась восстановить его дни, вычислить, когда именно он мог встретиться с этой – кем бы она ни была, – чтобы передать ей браслет. Или он его еще не отдал? Что, если браслет до сих пор где-то спрятан, а вручить он его собирается в предстоящей деловой поездке?
Вчера после обеда, прибираясь в доме и готовя детей к футбольной тренировке, я заметила, что Патрик надевает пальто в холле.
– Куда ты собрался? – мой голос предательски задрожал, но я была на пределе, едва удерживалась, чтобы не взорваться.
Опустив голову, Патрик возился с пуговицами.
– Мне надо успеть кое-что доделать в офисе перед поездкой в Детройт в следующую среду. Это не страшно? Ты как будто говорила, что сегодня я не нужен тебе на футболе.
Обратись к частному детективу, завопил мой мозг. Что это, тайное свидание с ней?
Я выпрямилась в полный рост.
– Может, я съезжу в Детройт с тобой?
Патрик посмотрел на меня удивленно.
– Тебе хочется поехать в Мичиган?
– Я там никогда не была, – я старалась говорить непринужденно и естественно. – Было бы забавно.
– А дети как же?
– Ты же знаешь, мои родители будут просто счастливы, если дети побудут у них.
Я не спускала глаз с его лица. С его сжатых губ, бегающих глаз. Но он пожал плечами.
– Конечно, раз тебе хочется. Я постараюсь взять тебе билет на мой рейс, хотя насчет первого класса не уверен.
И это была последняя капля. Потому что Патрик, которого я знаю, сказал бы что-то вроде: «Линн, не сходи с ума, Детройт – это же полный кошмар, а тамошний пятизвездочный отель – жуткий клоповник». Он повторял бы, что там нет нормальных магазинов, погода дерьмовая и люди противные. Он сказал бы, что лучше нам съездить на следующие выходные в какое-то приличное и приятное место, и тут же зарезервировал бы места в отеле.
А так мог повести себя только виноватый Патрик. Он тут же капитулировал, потому что в глубине души понял, что я догадываюсь, и попытался сбить меня со следа. Возможно, стоило бы немного надавить и попросить что-то подороже – новую сумочку от Шанель… черт, даже целый новый дом. Если Патрик чувствует себя таким виноватым, он, наверное, согласился бы на что угодно.
Но я хочу только, чтобы он расстался с ней. А на этом товаре, к сожалению, нет бирки с указанием цены.
Не могу же я сидеть сложа руки и допустить, чтобы это случилось. Я не буду, не собираюсь быть женой, которая только улыбается и притворяется. Надо сказать ему, что я нашла браслет. Возможно, я все не так поняла и браслет действительно для меня… просто приберегается для другого случая? К Рождеству, например. Или к моему дню рождения – он через четыре месяца.
В дверь стучат. Я вскакиваю, голова как ватой набита.
– Линн? – раздается приглушенный голос Аманды, – ты готова?
Я подавляю вздох досады. Совещание. Встав, разглаживаю на себе юбку. Аманда с улыбкой ждет под дверью и провожает меня через весь коридор в кабинет моего босса – огромный, светлый, окна выходят на какой-то замызганный бар, где, судя по всему, обслуживают выпивох да болельщиков, с головы до ног в цветах «Питтсбург Стилерз». Я сажусь на диван, обратив внимание на то, что несколько сотрудников спонсорской комиссии уже здесь. Постучав, в кабинет влетает Кит Мэннинг-Страссер.
– Извините за опоздание, – выдыхает она, падая на единственный оставшийся стул.
– Все нормально. – Джордж весь сияет, глядя на нее, свою любимицу. У меня это вызывает тошноту.
Что-то в Кит сегодня неуловимо изменилось. Волосы необычно блестят, на щеках яркий румянец. Лицо не такое хмурое и выглядит моложе, легче, как будто кто-то привязал к ее лбу ниточку и слегка потянул вверх. У нее… довольный вид, понимаю я. У какой женщины может быть такой довольный вид после смерти мужа? Во мне поднимается отвращение.
Повернувшись к ней, я сладко улыбаюсь.
– Как дела? – почти пою я.
– О. – У Кит холодные глаза. – Сама понимаешь. Трудное время.
– У полиции уже появились какие-то зацепки?
Кит пожимает плечами.
– Пока не особенно.
И тут же всем телом разворачивается к Рори. Меня поражает это хамство. Прежде Кит не была такой ледышкой.
– Ну что ж, начнем, пожалуй. – Джордж ищет что-то в своем блокноте, после чего обращается к Роз Пеппердайн – она занимается художественным музеем, который связан с колледжем. – Я слышал, у нас наметился прогресс с Боннерами? Они готовы передать несколько произведений в дар коллекции музея?
Роз пускается в долгие объяснения про масляную живопись и скульптуру и стоимость транспортировки, но я все не могу отвести взгляда от Кит. Зато она не просто отвернулась, но даже немного отклонилась в сторону. Впечатление, что она меня избегает. Она ведь не может знать, что я подсыпала ей эмбиен, – или… Пожалуй, не стоило рассказывать об этом Патрику в общественном месте. Нас легко могли подслушать.
– А как у нас обстоят дела с почетными выпускниками? – Джордж теперь обращается к Айвену, худосочному юноше, забившемуся в угол.
Айвен втягивает голову в плечи.
– Ну, все эти новости с хакерской атакой многих почетных, мягко говоря, не впечатлили. Особенно истории, в которые втянуты студенты. Ну, как махинации с поступлением. Или… кх-м… насилие.
Джордж соединяет пальцы домиком.
– Пока факты насилия не доказаны, мы не уверены, что они имели место.
Кит пронзает его острым взглядом.
– Ты сам-то веришь в то, что сейчас сказал?
Джордж поднимает руки в знак капитуляции.
– В тех имейлах были только одни намеки. Ничего конкретного.
– Да, но несколько девушек потом рассказали, что с ними происходило на встречах ассоциаций, – стоит на своем Кит.