Но был у меня и мотив даже более сильный: я не хотела стать девушкой, о которой говорят в новостях. Я достаточно читала о женщинах, заявлявших об изнасиловании, помню, как люди стыдили и осуждали их, как сплоченно вставали на защиту насильников.
Люди будут копаться во всем – обсуждать мое лицо и фигуру, каждый мой поступок, всех моих знакомых мальчишек, мне припомнят каждую банку пива, каждую совершенную мной глупость. Я буду как под микроскопом. Люди вытащат на свет все, что пусть даже косвенно подведет к выводу, что виновата я сама, а не насильник. Я уж точно не хотела получить клеймо легкомысленной девицы, которая оказалась настолько глупа, что позволила себя изнасиловать.
Поэтому я ничего не сказала. Никому не сообщила. Все больше уходила в себя, копалась в себе, винила себя в случившемся и в конце концов себя же и возненавидела. Лишь пару лет назад, работая над материалом о молодой женщине, которая была изнасилована в другом престижном университете, я нашла некий онлайн-форум. И была потрясена, прочитав признания студенток Олдрича, так же, как я, принимавших участие в подобных вечеринках. Некоторые были моими ровесницами, другие – совсем юными, но это всегда происходило в одной и той же студенческой ассоциации – Кси-Омега. Некоторые девочки пытались жаловаться, но это ни к чему не привело. И вот это испугало меня больше всего. Я поняла, что, если бы и я захотела что-то сделать, мне бы тоже заткнули рот.
– Я не виню вас за желание отомстить, – говорит Олли почти сочувственно, словно он целиком и полностью на моей стороне. – Вы сорвались, да? Не выдержали нервы, и тогда вы сделали то, что сделали.
Извернувшись, я делаю попытку прорваться к выходу, но Олли оказывается у двери быстрее меня и снова перегораживает ее. От него сильно пахнет дезодорантом «Акс».
– Вы, – продолжает он, – вернулись в город не только затем, чтобы доказать невиновность вашей сестры – я прав? В первую очередь вы хотели поквитаться с Олдричем, разрушить его. Вы решили его уничтожить – тот самый университет, который погубил вас.
Я смотрю на него во все глаза, не совсем понимая, к чему он клонит. Олли улыбается.
– Да бросьте. Вы инициировали хакерскую атаку и лучше меня об этом знаете. Ведь это ваш приятель приложил к этому руку? Блу Паркер? Мы его выследили. И он раскололся, полностью.
Я ничего не понимаю. Сначала его слова кажутся мне лишенными всякого смысла.
– Подождите. – Голова идет кругом. Блу? Мой Блу? Но это какой-то абсурд. Только теперь до меня, наконец, доходит. На столе у Олли – папка с моим делом. Страницы улик и доказательств. А я и знать не знала, что он ведет расследование в этом направлении.
– Он рассказал, что идею заняться Олдричем ему подал один человек, – продолжает Олли. – Парнишке снизят срок, если он назовет нам имя заказчика. Но я не стал дожидаться и сам покопался немного, навел справки. И знаете, откуда он? Из Калифорнии. Недалеко от вас, между прочим. А еще интереснее, что в контактах его мобильника нашелся ваш номер телефона.
– Я-я не знаю никого по имени Блу, – мямлю я.
– Да знаете вы его, как не знать! Я поговорил с вашим главным редактором. Ричард вроде бы? Так вот, в прошлом году вы писали статью о хакерах, но он зарубил ее, не выпустил в печать. Это о чем-то да говорит, не находите?
Я в полной растерянности. Олли разговаривал с Ричардом?
– Вы наверняка знакомы с какими-то хакерами. И представляете, какие это проныры и как могут проникнуть в систему, не наследив. А у вас болит старая рана, преступление, оставшееся без возмездия, – вот вы и решили наказать виновных? Я бы так и сделал, – и Олли победно скрещивает руки на груди. – Ну что ж, ваша месть удалась, вы наказали многих. Целых четыре университета! А заодно решили выставить напоказ грешки всех и каждого, так?
– Нет! – Сердце бьется так, что, боюсь, разорвется. – Я не…
Но что мне говорить? Не знаю. Я правда знакома с Блу. Мы пару-тройку раз встречались в Лос-Анджелесе, пили кофе. О чем только мы не болтали во время этих встреч. В какой-то момент я походя упомянула о коррупции в студенческих ассоциациях Олдрича и поделилась подозрениями, что для Кси-Омега это, возможно, стало дурной традицией.
Услышав это, Блу откинулся на стуле с гордой улыбкой на губах. «Это можно легко проверить, – сказал он. – Стоит мне только захотеть». Он умеет делать такие штуки и готов потрясти университет ради спортивного интереса.
– Все эти снобы из Лиги плюща со своими выпендрежными ассоциациями заслуживают, чтобы их встряхнули, – говорил он, входя в азарт.
Господи.
Но этим разговором мое участие и ограничилось. Я действительно хотела бы почитать кое-какую переписку, но приватно, не превращая ее в достояние всего мира. Мне хотелось понять, с чем я имею дело. Я и думать забыла о хакере и собиралась уже обсудить это с отцом, чтобы тихо и мирно разобраться во всем изнутри. И уж конечно я и думать не думала о других университетах! Это какое-то…безумие.
А вот Блу, видимо, не оставил эту идею. И взял дело в свои руки.
– Вы понимаете, какая на вас ответственность? – спрашивает Олли обманчиво спокойным тоном. – Сколько браков разрушено? Сколько человек лишились работы? Сколько человек не получат теперь высшего образования из-за того, что глупо пошутили в письме, которое теперь прочитали все?
– Нет, – бормочу я. – Это не я… Вы не…
Олли с жалостью смотрит на меня сверху вниз.
– Не думайте, что я не понимаю, что вам тогда пришлось пережить. Когда теряешь человека, которого любишь… это разрушительно. Настоящая катастрофа.
Я леденею. Он сравнивает мою ситуацию с собой и Лорой?
– И вот как вы поступили в результате, – прибавляет Олли.
В его голосе я слышу осуждение. Или – и собственную вину? Я представляю, как Олли в бешенстве влетает в дом Грега и на кухне протыкает ему почку ножом. Примитивное убийство, этот удар нанес бессердечный человек в порыве ярости. Кто поручится, что он не поступит так снова? Прямо сейчас?
Меня трясет, как в лихорадке. Но я не окончательно потеряла присутствие духа. Медленно, незаметно я опускаю руку в сумку. Пальцами сжимаю холодную керамическую ручку. Потом вытаскиваю из сумки кружку, бью Олли в лицо (раздается глухой удар) и бегу прочь.
43Уилла
Суббота, 6 мая 2017
Я оказываюсь в коридоре. На пол косо падает свет из окна. Впереди лестница, я прибавляю ходу. Если удастся добежать до первого этажа, я спасена. Там Олли на меня не набросится.
Слышу за спиной его шаги и тяжелое дыхание. Он в два счета настигает меня и валит на пол. Я ударяюсь щекой о холодный линолеум и успеваю хрипло вскрикнуть, прежде чем Олли зажимает мне рот ладонью.
– Не советую сопротивляться при аресте. Я зачитаю вам ваши права.
Я извиваюсь, и мне удается вывернуться из его хватки.
– На каком основании?
Олли накрывает меня всем телом, разом всколыхнув самые страшные воспоминания, – я чувствую такое же бессилие и отчаяние, как много лет назад в той темной, грязноватой комнате. Внутри бьется ужас, из горла вырываются рыдания и всхлипы.
Однако мне удается овладеть собой. Хотя я выбилась из сил и испугана, мне все же удается, напрягая мышцы, выпростать руку из-под Олли. Не мешкая я бью его этой свободной рукой по яйцам. Взвыв от боли, он на миг ослабляет хватку, а я выкатываюсь из-под него, вскакиваю и пинаю ногой в живот. С воплем ярости Олли снова кидается на меня. Ослепительно-белая вспышка боли – он с такой силой бьет меня по лопаткам, что я как подкошенная валюсь навзничь. От удара из легких словно выбивает весь воздух, я чувствую, что задыхаюсь.
Неясно, сквозь туман я вижу нависшего надо мной Олли.
– Пытаешься заткнуть мне рот? – хрипло каркаю я. – Потому что я все про тебя знаю?
Он таращит глаза.
– Что вы знаете?
– Знаю, что ребенок не твой. Знаю про твою жену и Грега Страссера. Знаю все. И теперь ты хочешь избавиться от меня, пока кто-нибудь еще не докопался до истины.
От лица Олли отливает кровь, а рот становится похож на букву «О». Похоже, он не догадывался, что мне все известно. Неужели он и в самом деле решил, что я прокралась в его кабинет, спасая себя?
Низко склонившись надо мной, Олли стремительным, неуловимым движением с силой бьет меня по лицу. У меня из глаз сыплются звезды. Во рту вкус крови. Я прижимаю руку к полыхающей болью щеке и чувствую, что по лицу струятся слезы.
– Если попробуешь только еще хоть раз, хоть один раз это сказать… – рокочет он, безумными глазами уставившись на меня.
Я вытираю слезы.
– Я тебя не боюсь. И ты не заставишь меня молчать. Никто больше не заставит меня молчать.
– Заткнись! – угрожающе рычит Олли.
Рывком распахивается дверь.
– Что за черт? – слышится чей-то низкий голос. И вдруг коридор наполняется полицейскими – и все как один вооружены.
Олли тычет в меня пистолетом.
– Она – хакер! Пробралась в мой кабинет, пыталась избавиться от улик, которые на нее есть! И полностью признала свою вину, а потом напала на меня!
Копы, скрипя башмаками, приближаются, один из них помогает мне подняться.
– Прошу вас, – почти плачу я. – Это он убил Грега Страссера! Вот почему я оказалась в его кабинете! Я искала улики!
Олли стоит молча, только на скуле у него дергается мышца.
– Спросите, какой у него мотив! – умоляю я, глядя на шеренгу копов в накрахмаленных форменных рубашках. – Спросите, где он был в ночь убийства Страссера, есть ли у него алиби? – Я машу кружкой, снова извлеченной из сумки. – Сделайте ДНК-тест!
Олли, вытянувшись во весь рост, шарит глазами по лицам сослуживцев.
– Понятия не имею, о чем она. Зато у меня есть доказательства, что это она устроила хакерскую атаку. И мотив у нее тоже есть – изнасилование в Олдричской студенческой ассоциации, много лет назад. Уилла не обращалась в полицию, но жажда мести в ней жила. Мы ее нашли.
– Все не так! – жалобно взываю я. – Я не делала того, в чем он меня обвиняет. А вот у него есть мотив убить Грега Страссера. Его жена встречалась с другим мужчиной! Его ребенок не…