— Она не моя.
— Ой! Вот только не надо мне вешать на ухи лапшу! — насмешливо посмотрел на приятеля Дмитрий и затянул, как водится, фальшиво: — «Знает только рожь высокая, как поладили они…»
— Петрухин! Рискуешь нарваться!
— Да я всю жизнь рискую. Одним только фактом своего существования… Нет, Лёнька, ты мне только одно скажи… Можешь даже ничего не говорить, а просто кивни головой: было промеж вас «того-самого»? Да или нет?
— Я тебе сейчас кивну. Только не головой, а в голову!
— Тьфу на тебя! А еще друг называется!.. Если тебе было… хм… приятно, то пусть мне будет хотя бы интересно? А?.. Всё-всё, молчу!..
Колонка происшествий
Казалось бы, навсегда канули в лету времена малиновых пиджаков и спортивных костюмов. Постепенно уходят из нашего лексикона некогда обыденные жаргонные словечки вроде: «разборка», «стрелка», «правилово». Однако воскресные события заставили наш с вами любимый город содрогнуться и невольно припомнить название старого американского фильма ужасов — «Иногда они возвращаются».
В течение одного вечера в разных районах города зафиксировано сразу три криминальных происшествия. Началось с того, что примерно в 19–15 на площадь Ленина заехали и припарковались два джипа с тонированными стеклами и, как уверяют очевидцы, с номерами петербургского региона. Из джипов вышли люди с характерной, как это принято говорить, «бандитской» наружностью и безо всякого повода принялись избивать компанию молодых людей, мирно ужинающих за столиками летнего кафе, работающего при столовой «Уют». В дело были пущены как кулаки, так и предусмотрительно захваченные нападавшими бейсбольные биты. Эта, не побоимся такого слова, «бойня» продолжалась около трех минут. Итог — четверо наших молодых сограждан оказались в больнице с переломами, черепно-мозговыми травмами и ушибами разной степени тяжести. Сами нападавшие скрылись с места происшествия до приезда наряда полиции.
Буквально полчаса спустя возле дома 20 по ул. Геращенковской двое неизвестных, разбив заднее стекло металлическим прутом, швырнули в салон автомобиля марки «тахо» бутылку с так называемым «коктейлем Молотова». Машина вспыхнула так быстро, что ее водитель — 42-летний Константин Усков, известный в определенных кругах под прозвищем Дядя Кока, едва успел покинуть салон, получив при этом ожоги бедер и ягодиц.
Наконец, в начале десятого в дежурную часть полиции поступил звонок от бдительных граждан, которые сообщили, что на бульваре Волочаевских Дней трое неизвестных избивают гражданина. Выехавшим нарядом полиции на месте происшествия был обнаружен избитый мужчина, находившийся в бессознательном состоянии. При нем обнаружились документы на имя жителя Череповца Бажанова. Потерпевший доставлен в городскую больницу, где медики констатировали сотрясение мозга и перелом руки.
Вчера наша редакция обратилась за комментариями к заместителю начальника отдела городской полиции Борису Митрохину, однако тот категорически отказал в интервью, ограничившись лаконичным: «Пока — без комментариев, ведется проверка».
Что ж, подождем! В конце концов, нам не привыкать к такому отношению со стороны родной полиции!
Вот только кто поручится за то, что внезапно вернувшийся на улицы нашего города криминальный беспредел не повлечет за собой новые жертвы? Мы ни в коей мере не пытаемся пугать вас, уважаемые читатели, однако не кажется ли вам, что при таком откровенном попустительстве криминалу со стороны правоохранительных органов уже пора задуматься — не слишком ли велик кредит доверия к этим, с позволения сказать, «стражам порядка»? Когда уже пресловутая «моя полиция» возьмется за дело и начнет именно что «нас беречь»?..
Мы будем следить за развитием событий.
Юрий Ющенко, специально для «ОШ»
(«Огни Шексны», № 84(762) от 05.07.2011)
Москва, 14 июля, чт.
«…Особое внимание при выборе офисной мебели по праву стоит уделить офисному креслу руководителя. Кабинет шефа, так же как и логотип фирмы, несёт геральдическую информацию, а говоря проще — является лицом компании. Мебель в кабинете начальника, а в первую очередь — его офисное кресло, поддерживая общий концептуальный стиль компании и воплощая полную техническую оснащённость и максимальную комфортность, должно отличаться от остальных офисных кресел явными приоритетными признаками…»
Юрий Платонович отложил в сторону очередной красочный рекламный буклет от фирмы-производителя элитной мебели и снова поёрзал в начальственном кресле. Когда-то, давным-давно, оно приобреталось под внушительные габариты Тигунова, и теперь трое суток назад официально вступивший в должность «и.о.» тщедушного телосложения Шмаков буквально утопал в благородно-потертой коже, едва-едва, одними, что называется, «цыпочками» дотягиваясь до пола. Этот, казалось бы, совершеннейший пустячок тем не менее неприятно отравлял сознание Юрия Платоновича, навязчиво вызывая из памяти расхожую поговорку про «не-по-сенькину шапку». Именно по этой причине накануне он распорядился доставить ему каталожную продукцию от ведущих мебельных брендов, изучению коей и посвятил практически всё нынешнее утро.
Послышалось вкрадчивое поскрёбывание коготков, следом за которым дверь приоткрылась и в кабинет заглянула секретарша Зоенька. Что-что, но вот сей предмет начальственной мебели Шмаков в обозримом будущем менять не собирался. Ибо как раз таки «утонуть» в этой соблазнительной белой коже представлялось делом чертовски приятным.
— Прошу прощения, Юрий Платонович. К вам пришел депутат Госдумы Омельчук. И с ним еще двое каких-то мужчин.
— Хм… А что за мужчины?
— Они не представились. Вообще-то смахивают на телохранителей.
— А разве я?..
— Нет. Омельчук пришел без предварительной записи. Но тем не менее очень просит его принять.
— Ну что ж… приглашай, раз очень. А телохранителям предложи кофе, — великодушно разрешил Шмаков. Мысленно подивившись такой вот боязливости представителей депутатского корпуса, не рискующих заходить без охраны даже на территорию режимных госучреждений.
«Видать, рыльце в том еще пушку», — не без злорадства подумал Юрий Платонович, натягивая на лицо маску умеренно-нейтральной доброжелательности. Дескать: нас депутатами не удивишь, но одолжение, так и быть, сделаем.
Секунду спустя в кабинет степенно вошел Омельчук в сопровождении той самой охраны. Исполняющий обязанности начальника международного департамента раскрыл было рот, дабы напомнить телохранителям, что в этих стенах их место исключительно в приемной под лавкой.
Однако не успел.
— М-да, налицо отсутствие эстетического вкуса, — задержавшись в дверях, оценил свежеприкрученную табличку один из охранников и развязно подмигнул Шмакову. — Хотя… На позолоту, наверное, просто еще не успел наворовать?
Юрий Платонович поперхнулся возмущением, а после того как нахальный смерд не просто прикрыл за собой дверь, но еще и защелкнул ручку-замок на «собачку», густо покрылся багровыми пятнами.
— Здравствуйте, Юрий Платонович! — миролюбиво приветствовал Омельчук. Однако сближаться и подавать руки не стал, без спросу плюхнувшись на кожаный диван. — Давненько мы с вами не встречались.
— Евгений Богданович! Будьте любезны, распорядитесь, чтобы ваши держиморды покинули мой кабинет!
— Слыхал, Купчина? — усмехнулся Петрухин, проходя и подсаживаясь к столу для посетителей. Ни он, ни Купцов представляться хозяину не стали — много чести. — Уж как только меня на моем веку не обзывали, но вот чтобы эдак, по-старорежимному… — покачал он головой и поинтересовался участливо: — Ну как новое креслице? А, Юрь Платоныч? Не жмет?.. Да нет, вижу, что покамест не жмет. Ваш предшественник — мужчина попредставительней. Был. Вам до него еще толстеть и толстеть.
— Послушайте! Если вы немедленно не покинете этот кабинет, я вызову секьюрити!
— Да мы можем и сами вызвать, — подал голос Купцов. — Только не «секов», а конвой. Угадайте с трех раз — для кого?
— Вы что, издеваетесь?!
— Издеваетесь вы, Юрий Платонович, — хмуро сказал Омельчук. — Издеваетесь и шалите. Причем «шалости» ваши стоили жизни двум человекам. Или, может, мы не всё знаем? Сколько в общей сложности трупов вы оставили за собой, чтобы запрыгнуть в этот кабинетик?
— Что вы несете? Какие трупы?! — взвизгнули: сначала Шмаков, а затем один из трех его служебных телефонов.
Проявив завидную реакцию, Петрухин протянулся через стол и, первым сняв трубку, рявкнул в нее: «Занято!» После чего рубанул по рычажку ладонью и пояснил свои действия лаконичным:
— Перезвонят.
Юрий Платонович обвел незваных посетителей испуганным взглядом, упершись в депутатский значок-флажок Омельчука как в единственного здесь потенциального гаранта его безопасности.
— Оно, конечно, лично вы никого не убивали. Куды там, с вашей-то субтильностью, — продолжил развивать свою мысль обладатель значка. — Тем не менее одно убийство вы допустили, а еще одно — заказали. Так что, как ни крути, причастность налицо. Леонид Николаевич, сколько у нас за причастность ныне дают?
— По-разному, — быстро отозвался Купцов. — Бывает столько, что и не унесешь. К слову, сугубо из профессионального интереса, Юрь Платоныч! Куда вы «битлов» лепили? Под столешницу? Или под диванчик забрасывали?
— К-каких битлов?
— Ма-ахоньких таких жучков с радиомикрофончиками.
— Я… я не понимаю… При чем здесь какие-то жуки?
— А вот здесь — верю! — перехватил инициативу Петрухин. Он по-свойски сграбастал со шмаковского стола пепельницу и блаженно затянулся сигаретой. — Верю, что не понимаешь. Ты ведь у нас ботанико-педагогический кончал. А вот Грибков покойный — Бонча.[23] Потому-то во всех этих штуках прекрасно разбирался. Знаешь, когда мы у него на квартире обыск делали, такие вещицы занятные обнаружили. Куды там Джеймсу Бонду!.. А уж какая у него на ноуте «корзина» интересная! У-у-у! Мечта опера! Копать не перекопать! — Д