[7].
В январе 1919 года группа американских сенаторов — Джонсон, Лэндон, Лафаллетт, Бора, Таунсенд и другие — выступила с критикой антисоветской военной интервенции. Сенаторы Джонсон и Лэндон охарактеризовали интервенционистскую политику правительства США как преступное вмешательство во внутренние дела России. Они потребовали немедленной эвакуации всех американских войск с русской территории. Заместитель государственного секретаря США Пода сообщал 4 февраля государственному секретарю Лансингу в Париж:
«Сенатор Джонсон, требующий вывода войск из Архангельска, имеет сильную поддержку…» [8].
Некоторые английские буржуазные газеты и журналы также были вынуждены признать провал антисоветских военных планов Антанты. Они отмечали, что политика военной интервенции только усиливает революционное движение в самой Англии, вызывая симпатию английского народа к Советской России. Газета «Дейли кроникл», орган либеральной партии, одним из лидеров которой был премьер-министр Англии Ллойд-Джордж, писала:
«Выборы в Англии показали, что часть страны питает большие симпатии к большевистскому правительству, поэтому интервенция союзников подвергается ожесточенной критике».
Даже орган консервативной партии «Дейли экспресс» вынужден был заявить в декабре 1918 года в передовой статье, что английским войскам нечего делать в России, Эстонии и Финляндии.
В таком же духе свое отношение к интервенции высказывали многие буржуазные органы печати и в других странах.
Парад рабочих полков Всевобуча и частей Красной Армии в честь I конгресса Коммунистического Интернационала. Москва. Красная площадь. 7 марта 1919 г. (Фото.)
Однако подобные выступления не оказали особого влияния на большинство в правящих кругах Антанты. По-прежнему преобладали сторонники продолжения военной интервенции и разжигания гражданской войны в России, предполагавшие, что им удастся в ближайшее время уничтожить Советскую власть. Вопрос об организации всех сил для военного похода против Советской республики и подавления растущего мирового революционного движения обсуждался на Парижской мирной конференции, открывшейся в январе 1919 года. Главным штабом, где разрабатывались планы дальнейшей борьбы против Советской России и международного революционного движения, явился «Совет четырех», состоявший из глав правительств США, Англии, Франции и Италии.
В ходе конференции вскрылись глубокие империалистические противоречия между странами-победительницами. США и Англия были соперниками в борьбе за рынки, за источники сырья, за господство в послевоенном мире. Непримиримые противоречия существовали между американским и японским империализмом из-за преобладания в бассейне Тихого океана. Между Англией и Францией шла грызня из-за бывших германских колоний. Серьезные раздоры происходили между Францией и США из-за экономического и политического господства на европейском континенте. Разногласия возникли и по вопросу об отношении к малым государствам, ранее входившим в состав Российской империи.
Противоречия в лагере империалистов облегчали до некоторой степени международное положение Советской страны. В. И. Ленин говорил в апреле 1919 года:
«… наше международное положение улучшается… Здесь можно сказать, что господа Вильсоны и Клемансо задались целью нам помочь: телеграммы, которые каждый день приносят вести об их раздорах, о взаимном желании хлопнуть дверью друг перед другом, показывают, что эти господа передрались вдрызг» [9].
Однако, как ни сильны были противоречия между державами Антанты, обострившиеся в связи с дележом военной добычи, они все же отступали на второй план, когда речь шла о борьбе с Советской Россией и революционным движением трудящихся во всем мире.
ОБСТАНОВКА НА ФРОНТАХ СОВЕТСКОЙ РЕСПУБЛИКИ И РЕВОЛЮЦИОННОЕ ДВИЖЕНИЕ В ЗАПАДНОЙ ЕВРОПЕ К ВЕСНЕ 1919 ГОДА.
На конференции в Париже главы правительств крупнейших империалистических держав — Вильсон, Клемансо, Ллойд-Джордж, — выработали план нового, еще более сильного, чем предыдущие, натиска на Советскую страну. Правда, теперь правительства Антанты вынуждены были проводить военную интервенцию в иной форме. Если в конце 1918 года главной ударной силой в войне против Советской России империалисты Антанты считали свои собственные войска, то теперь главная роль в военных планах интервентов отводилась армиям внутренней контрреволюции, то есть войскам Колчака, Деникина, Юденича, а также вооруженным силам малых государств, граничащих с Советской Россией на западе и северо-западе. Международный империализм брал на себя обеспечение их оружием, обмундированием, деньгами. Что же касается собственных войск, то Антанта и далее оставляла их в захваченных районах. Однако непосредственно на фронте эти войска действовали только на севере, где силы белогвардейцев были незначительны, и в Туркестане. В Сибири же и на Дальнем Востоке они выполняли главным образом военно-полицейские функции: охраняли белогвардейский тыл, помогали проводить мобилизации и реквизиции, вели борьбу с партизанами, охраняли железные дороги, склады, важнейшие предприятия и т. д.
Новый натиск на Республику Советов империалисты намеревались осуществить весной 1919 года в виде комбинированного военного похода, то есть согласованного наступления с разных сторон всех антисоветских сил.
6 марта на заседании генерального штаба союзных армий обсуждался «русский вопрос». Было решено, что «интервенция должна выражаться в комбинированных военных действиях русских антибольшевистских сил и армий соседних союзных государств, заинтересованных в возрождении России» [10].
При этом указывались три условия, которые должны были обеспечить успех антисоветской борьбы:
1) разрешение противоречий (в частности, по вопросу границ) между сопредельными с Россией государствами,
2) координация усилий всех союзных и русских белогвардейских сил путем организации единого межсоюзнического командования,
3) предоставление всем участникам похода финансовой, экономической и военной поддержки.
«Если это тройное условие будет выполнено, — говорилось в решении, — то только тогда намеченные для использования силы смогут предпринять общее наступление, начатое со всех границ России и направленное концентрически к самому сердцу большевизма — к Москве» [11].
Главный удар по Советской республике Антанта предполагала нанести силами армии Колчака. Организаторы похода рассчитывали также на то, что наступление колчаковцев на востоке отвлечет часть сил Красной Армии с Южного фронта, чем облегчит положение белогвардейских войск Деникина и даст им возможность ударить по центру Советской республики с юга.
Нанесение вспомогательного удара на петроградском направлении возлагалось на Юденича. Кроме армий Колчака, Деникина, Юденича, в походе должны были принять участие смешанные войска интервентов и белогвардейцев, находившиеся на севере России и в Туркестане. Правящие круги Антанты стремились вовлечь в активные военные действия против Советской республики вооруженные силы буржуазно-помещичьей Польши, Финляндии, а также Эстонии и других прибалтийских государств. Большое место в планах Антанты занимала идея объединения белогвардейских фронтов. Предполагалось, что войска Колчака и силы контрреволюции на Севере соединятся в результате встречных действий в районе Котласа. Войска интервентов, действовавшие от Мурманска, должны были соединиться с фронтом Юденича и белоэстонцев под Петроградом. С другой стороны, встречным наступлением армий Колчака и Деникина к Волге предполагалось объединить силы сибирской и южной контрреволюции. Таким образом, замышлялось создание непрерывной цепи вражеских фронтов вокруг Советской республики.
Между империалистическими державами сложилось распределение обязанностей по обеспечению каждого из антисоветских фронтов. При этом расстановка сил определялась в значительной степени пресловутой политикой выделения «сфер интересов» держав Антанты в России. По взаимной договоренности каждая держава должна была оказывать помощь преимущественно той белогвардейской армии, которая действовала в «сфере интересов» данной державы. Такая система обеспечения белогвардейских армий открывала возможность для каждой из стран, участвовавших в интервенции, уже в процессе подготовки похода распространить влияние на свою предполагаемую «сферу интересов». Объективно это означало подготовку к расчленению территории России, наиболее явными сторонниками которого были правящие круги США и Англии.
Американские делегаты прибыли на конференцию в Париж с готовым планом расчленения России. Еще в конце 1918 года ближайший друг и советник президента США Вильсона полковник Хауз расшифровал истинный смысл политики США, сформулированной в «14 пунктах» Вильсона. В секретных комментариях к этим «14 пунктам» Хауз писал, что сущность русской проблемы в ближайшем будущем заключается в следующем:
«1. Признание временных правительств (белогвардейских. — Ред.).
2. Предоставление помощи этим правительствам и через эти правительства.
Кавказ придется, вероятно, рассматривать как часть проблемы Турецкой империи. Нет никакой информации, которая позволила бы составить мнение о правильной политике по отношению к мусульманской России, т. е., коротко говоря, к Средней Азии. Весьма возможно, что придется предоставить какой-нибудь державе ограниченный мандат для управления на основе протектората» [12].
Комментарии Хауза были одобрены Вильсоном и фигурировали на Парижской конференции в качестве официального документа.
21 января 1919 года государственный департамент США передал американской делегации в Париже географическую карту, озаглавленную: «Предполагаемые границы в России». Судя по этой карте, в намерения американских интервентов входило отторжение от России огромной территории. В документе, приложенном к карте, указывалось, что всю Россию можно было бы разделить на большие естественные области, каждая из которых обладала бы своей особой экономической жизнью, но не являлась бы достаточно самостоятельной для образования сильного государства. По мысли составите