В сентябре развернулись бои за Царицын. Они были настолько тяжелыми для Кавказской армии, что только ценой ввода в действие последних резервов ей удалось удержать город, причем белые не останавливались перед применением химических снарядов.
В боях за Царицын 5–8 сентября войска 10-й армии проявили беспримерный героизм. Советские части под огнем английских самолетов и танков штурмовали одну за другой линии окопов и проволочных заграждений. Героическая 28-я дивизия В. М. Азина потеряла за четыре дня боев до 8 тысяч бойцов. Обескровленные части 10-й армии вынуждены были прекратить наступление.
Если бы в эти дни на фронте оставались те полки и дивизии, которые пришлось выделить для ликвидации прорыва Мамонтова, то Кавказская армия, по всей вероятности, была бы разбита.
Несколько сложнее развивались операции на участке 9-й армии, где до 21 августа противник сильными контратаками конницы и пехоты пытался захватить инициативу в свои руки и облегчить тем положение Кавказской армии. Но 21 августа 9-я армия, добившись перелома, начала теснить правый фланг Донской армии к рекам Хопер и Дон. Успешно продолжая наступление, она 31 августа вышла на железную дорогу Поворино — Царицын и заняла станции Алексиково и Ярыженская.
Однако наступление Особой группы в условиях нарушения мамонтовцами связи и коммуникаций проходило без взаимодействия с группой Селивачева. 9-я армия еще в исходном положении была почти на 150 километров позади 8-й армии. На темпах наступления Особой группы все больше сказывался недостаток резервов, отвлеченных на борьбу с Мамонтовым, разрушение складов и железнодорожных путей.
Между тем Мамонтов, не встречая достаточно организованного сопротивления, 18 августа захватил Тамбов, а 22 августа — Козлов, откуда незадолго до этого эвакуировался штаб Южного фронта. Заняв Козлов, противник уничтожил здесь центральный пункт связи фронта, что крайне затруднило в дальнейшем управление войсками. Были разграблены также огромные военные склады.
В. И. Ленин, узнав о захвате и разграблении мамонтовцами в Козлове имущества вещевых складов, находившегося в вагонах, с возмущением писал об этом Ф. Э. Дзержинскому и в ЦК РКП(б), требуя произвести строгое расследование.
25 августа мамонтовцы, выйдя из Козлова, двинулись в направлении Липецк — Елец, разрушая и уничтожая все, что встречалось на пути.
В. И. Ленин в телеграмме Реввоенсовету Южного фронта 28 августа писал:
«Крайне обеспокоен успехами Мамонтова. Он может разрушениями дорог и складов страшно повредить нам. Все ли меры принимаются? Достаточно ли энергично и быстро? Извещайте чаще» [295].
30 августа В. И. Ленин написал записку в Реввоенсовет Республики, в которой предложил использовать 21-ю дивизию, следовавшую с Восточного на Южный фронт, для скорейшего разгрома конницы Мамонтова:
«Не следует ли использовать всю 21 или часть ее (большую), чтобы непременно истребить поголовно всех «крестников Лашевича» (мамонтовцев. — Ред.)? Обдумайте это хорошенько» [296].
Рейд конницы Мамонтова не мог не отразиться и на действиях группы Селивачева, лишив ее необходимых резервов. Однако он не сорвал ее наступления. За первые пять дней боев ее войска продвинулись в центре на 35–40 километров, а на флангах — от 15 до 20 километров. По мере продвижения группы Селивачева начало меняться направление ее наступления. Оно стало уклоняться на юго-запад, то есть вправо от группы Шорина. Это не только ослабляло взаимодействие между наступавшими группами, но и создавало для противника возможность нанесения фланговых ударов как по быстро продвигавшимся войскам группы Селивачева, так и по группе Шорина.
К 27 августа, за двенадцать дней наступления, войска группы Селивачева на леном фланге продвинулись от 50 до 60 километров, освободив Павловск, Бирюч (Красногвардейское) и Валуйки. На правом фланге был освобожден Белгород и многие другие населенные пункты. В центре советские войска, пройдя 150 километров, подошли к Кунянску, а несколько правее приблизились на 40 километров к Харькову.
К 1 сентября войска группы Селивачева вышли на линию Волчанск — Кунянск — станция Подгорное (к югу от Лисок, западнее Павловска). Выход группы Селивачева на этот рубеж заставил деникинцев, действовавших против левого фланга 14-й армии, перейти к обороне и резко замедлить темп наступления на конотопском, сумском и судженском направлениях.
По продвижение войск группы Селивачева, проходившее почти вне взаимодействия с группой Шорина, по расходящимся с нею направлениям и с отставанием флангов, ставило ее в невыгодное положение. Выдвинувшись клином к Харькову, Купянску и Валуйкам, группа Селивачева оказалась с обнаженными флангами. Деникинцы воспользовались этим и 26 августа ударили по ее флангам в районах Белгорода и Бирюча в сходящихся направлениях на Новый Оскол.
Завязались ожесточенные бои. Противник старался окружить и уничтожить советские войска, чтобы прорвать весь центральный участок Южного фронта и открыть себе дорогу на Москву. Селивачев вынужден был 3 сентября отдать приказ об отходе всех войск группы на линию Павловск, Бирюч, Новый Оскол, Белгород. Величайший героизм проявили 12-я, 32-я и 42-я дивизии. Истекая кровью в неравных боях, части этих дивизий сорвали попытку противника замкнуть кольцо окружения. Это позволило основной массе войск группы отойти на север.
Как же развивались в это время события на фронте группы Шорина? Здесь противник до 9 сентября, не имея возможности противопоставить достаточных сил советским войскам, отступал к Хопру и Дону, опираясь при этом на царицынский укрепленный район. На рубеже этих рек деникинцы производили перегруппировку сил и подтягивали резервы. В районе станицы Качалинской и станции Котлубань Деникин создавал сильную маневренную группу из трех кубанских конных корпусов и 6-й пехотной дивизии. 9 сентября эта ударная группа перешла в наступление против 10-й армии и вынудила не только ее, но и всю группу Шорина приостановить наступление. В этот момент для советских войск крайне нужны были резервы, но они были оттянуты на борьбу с Мамонтовым. Кроме того, движение мамонтовской конницы к линии фронта заставило главное командование взять из особой группы Конный корпус Буденного и направить его против Мамонтова.
10 сентября корпус Буденного был уже у Усть-Медведицкой. 12 сентября он должен был сосредоточиться на станции Арчеда для дальнейшего движения в район Урюпинской. Но в Арчеде корпус Буденного был задержан. Командование корпуса получило задание ликвидировать мятеж Миронова.
Миронову, бывшему казачьему полковнику, перешедшему с первых дней революции на сторону Советской власти, во время борьбы с Деникиным было поручено сформировать в районе Саранска Пензенской губернии конный корпус. Но под влиянием успехов Деникина и усилившихся колебаний среди донских и кубанских казаков, которых немало было в создаваемом корпусе, Миронов поднял мятеж против Советской власти. Сняв формировавшиеся части, он двинул их по направлению к фронту. В корпусе в это время насчитывалось около пяти тысяч человек, из них около двух тысяч вооруженных, в том числе около тысячи конных. Миронов стремился соединиться с частями 23-й дивизии (9-я армия), которой он до этого командовал. Он надеялся, что дивизия примкнет к нему и даст тем самым возможность вооружить остальную часть людей.
Кроме корпуса Буденного, на ликвидацию мятежа Миронова были брошены некоторые части 1-й, 4-й и Запасной армий из Казани, а также войска самарского укрепленного района, которые раньше предполагалось направить на подкрепление группы Шорина.
Мятеж Миронова был вскоре ликвидирован Конным корпусом Буденного без каких-либо жертв, ибо казаки из мироновских частей не желали бороться против Советской власти. Сам Миронов и его сообщники были привлечены к суду и приговорены к расстрелу, но затем помилованы.
После ликвидации мироновского мятежа Конный корпус Буденного было решено перебросить в район Новохоперска, чтобы перехватить корпус Мамонтова. Но Мамонтов пошел на прорыв не у Новохоперска, как это предполагало командование Южного фронта, а в район Воронежа. 11 сентября мамонтовцам удалось ворваться в Воронеж. Правда, на следующий день они были выбиты из города, но, продолжая действовать в ближайшем фронтовом тылу на стыке 8-й и 9-й армий, мамонтовцы крайне осложняли положение групп Шорина и Селивачева.
Группе Шорина хотя и удалось отбить сильные удары белогвардейских войск, но дальше среднего течения Дона она продвинуться не смогла. Упорные бои шли некоторое время примерно в одном и том же районе.
На участке же группы Селивачева советские войска к середине сентября отошли на те позиции, с которых они начали в августе контрнаступление. Так, 8-я армия, сохраняя выдвинутое положение, заняла фронт, примерно, по линии Павловск — Старый Оскол. 13-я армия, испытавшая наибольшее боевое напряжение в августовско-сентябрьских боях, удерживала фронт от Старого Оскола до подступов к Курску, имея позади себя реку Сейм. Взаимодействующая с 13-й армией 14-я армия заняла фронт, проходивший через Плиски до Чернигова и дальше по рекам Сейм и Десна — до Киева.
Командование Южного фронта, стараясь не выпускать инициативы из своих рук, в тот же день, когда противник перешел в наступление на фронте Особой группы (9 сентября), поставило задачу 14-й и 13-й армиям начать наступление с выходом на фронт Ворожба — Сумы. Этим контрударом командование фронта стремилось помешать противнику перебросить резервы и некоторую часть сил с центрального направления против группы Шорина. Выполняя приказ, войска 14-й армии к 13 сентября выдвинулись на линию Борзна — Бахмач.
Деникинцы, в свою очередь, спешно сосредоточивали на участке фронта 13-й армии по линии Старый Оскол — Ржава — Обоянь и отчасти на левом фланге 14-й армии в районе Суджа — Сумы ударную группировку из наиболее стойких частей «Добровольческой» армии. К середине сентября в этой группировке было до 26 тысяч штыков, 5600 сабель при 421 пулемете, 90 орудиях, 4 броневиках, 9 танках, 10 бронепоездах. Эти силы готовились для дальнейшего наступления на центральном направлении.