– Мы кого-то ждем? – глухо спросил Вьер, Мэри всхлипнула, а я…
– Вы… вы не можете! – выкрикнула я.
– Почему? – поинтересовался лакей с такой готовностью, словно только этого и ждал.
– Потому что… потому что… – Слова разбегались от меня, как совсем недавно зерна изменений.
Знаете, почему я не смогла сразу собрать магию? Почему не спалила рыжую, когда она тащила меня к эшафоту, словно собаку? Не потому что недостаточно испугалась, а потому что не восприняла этот испуг всерьез. Мне до последнего казалось, что Арирх сейчас крикнут: «Да не эту, а другую!», и удушающий захват на шее исчезнет. Поддельный страх не способствует настоящей магии, лишь ее жалкому подобию. А еще за других мы всегда пугаемся гораздо сильнее, чем за себя. Потому что себе мы всегда кажемся бессмертными, тем, с кем никогда ничего не случается.
– Астеры неприкосновенны! – Голос сорвался. – Если вы… если вы убьете меня, то… то убьете и себя. Тому, кто это сделает, придется умереть. Вы сами должны будете отомстить за мою смерть, будете должны убить его… ее!
Рыжеволосая выпрямилась.
– Что ж, – на этот раз заговорил стоящий рядом с Мэри Арирх, – мы готовы пойти на эту жертву.
Я не видела демона, а только слышала его голос, но едва понимала смысл слов. Они были неправильными, почти невозможными. То, что происходило, просто не могло происходить.
– Раз… – лакей поднял руку.
– Не…
Я хотела попросить: «Не надо», – пусть это прозвучало бы совсем по-детски, прозвучало бы как признание поражения, но меня прервали.
– Вы готовы, а вот я нет! – выкрикнула вдруг Гэли.
– Два…
Мы всегда цепляемся за соломинку, так уж устроены люди. В тот день я цеплялась за веревку и за пелену под ногами, а еще за твердое убеждение, что все это не по-настоящему, как ребенок, который верит, что стоит закрыть глаза и чудовища исчезнут.
Я зажмурилась.
– Трр…
Я закричала, не желая слышать это последнее слово. Магия все же разлилась во дворе Первого форта, как разливается вино из прохудившейся бочки с бургундским. Магия огня и воздуха. Одна волна разрушила пелену у нас под ногами. Зато вторая создала ее вновь. Гэли замерла с вытянутыми руками, удерживая зерна изменений в этом нестабильном состоянии. Миг оглушающей тишины, за который мы осознали, что все еще живы, что все еще стоим на эшафоте.
– Ты знаешь, какие последствия это будет иметь для тебя и для…– Арирх замолчал, когда рыжеволосый демон, подобрав юбки, спрыгнул с помоста.
– Знаю. – Гэли не тронулась с места, продолжая удерживать хрупкую преграду у нас под ногами. – Но я так устала этого бояться.
Одержимая остановилась напротив подруги, собирая в руки зерна изменений.
Я снова закрыла глаза, на этот раз чтобы сосредоточиться. Сколько времени у меня будет? Миг? Чуть больше? Прежде чем плотная пелена под ногами снова станет воздухом, прежде чем веревка вопьется в шею, прежде чем…
Мой огонь все равно сорвется с рук, это неизбежно, и если не успеет помочь мне, то, может быть, успеет помочь кому-нибудь другому. Слезы продолжали течь по щекам, собирались на губах, которые казались слишком солеными. Было обидно. А еще было до ужаса жалко себя…
– Простите, что прерываю, – раздался спокойный голос, я открыла глаза, а все вокруг замерли, словно превратившись в ледяные статуи. И даже мое пламя. – У меня есть конструктивное предложение, как превратить эту драму в блокбастер.
– Какой… блок? – видимо, от неожиданности уточнил посыльный, разглядывая Криса, который появился из-за остова Первого форта.
– И как же? – иронично уточнил лакей, а Арирх спрыгнул с помоста. Заметил ли Оуэн, что оба одержимых словно невзначай остановились с двух сторон от него.
– Заменим исполнителей главных ролей. – Рыцарь посмотрел на эшафот. Я попыталась поймать его взгляд, но не преуспела. – Война с женщинами обесценивает победу, – он нехорошо усмехнулся, совсем как тогда в лавке ювелира, прежде чем избить его, – другое дело достойный противник. Знаете, я готов спасти вашу постановку и заменить вон ту юную леди. – Он указал на меня.
На краткий миг удалось заглянуть ему в глаза, и я поразилась клубящейся там ярости, так не сочетавшейся с любезным тоном. Или, наоборот, сочетавшейся. Во дворе Первого форта стоял не Кристофер Оуэн, здесь стоял тот, кого прозвали жестоким бароном, тот, кого будут называть герцогом Муньером.
– А я другую, – из-за полуразрушенной бревенчатой стены вышел Мэрдок и встал рядом.
– Нет, – прохрипел Вьер.
Гэли вздрогнула, услышав голос Хоторна, но взгляда от рыжеволосой не отвела, а та смотрела только на мою подругу, словно все остальное их не касалось. Воздушная пелена под онемевшими ногами все еще отделяла нас от незапланированной встречи с богинями.
– Наше рекламное предложение действует только сегодня и только до конца ночи. Вы отпускаете двух заплаканных девчонок, а взамен получаете участников ритуала, без которых Разлом никогда не будет закрыт. Это ли не акция года?
– Согласны, – напряженно ответил посыльный и неуверенно оглянулся, словно ожидая подвоха.
– Отпустите их, – сказал Мэрдок, – и мы полностью в вашем распоряжении.
– И даже без оружия, – добавил Крис, демонстрируя пустой пояс.
– А давайте сами. – Арирх сделал приглашающий жест в сторону виселицы. – А то потом будете сетовать, что у кого-то из нас рука нарочно соскользнула, и петля сама затянулась. Заодно и займете их место.
– А давайте, – ответил Оуэн и легко зашагал к помосту.
– Нет! – снова выкрикнул Вьер, пытаясь освободиться от петли, от спокойствия тиэрца, с которым он поднимался на эшафот, не осталось и следа. – Не смейте! Что же вы творите?!
– А ты планировал геройствовать в одиночку? – уточнил Крис, поднимаясь по лестнице.
Крис остановился напротив меня.
– Знаешь, всеблагой барон Оуэн часто говорил, что мне необычайно пойдет петля вокруг шеи. – Крис коснулся моей холодной руки, а потом притянул к себе и ослабил узел на шее. – Кто же знал, что нам выпадет шанс проверить его слова.
Рыцарь стянул веревку с шеи и аккуратно поставил меня на доски. На настоящие доски, а не на пелену, что колыхалась под пустой петлей. Я ухватилась за Оуэна, но ноги все равно отказались держать меня.
– Иви? – с тревогой спросил он, когда я тяжело осела на помост.
– Минуту, – попросила я. – Мне нужна минута.
Мэрдок снял петлю с Мэри, Вьер продолжал ругаться. И откуда только силы брались, тогда как я могла только дышать? Дочка столичного травника все еще плакала, спрятав лицо на груди у Хоторна, но, скорее, от облегчения.
– Пока, что я имею неудовольствие наблюдать лишь сцены из бульварного романа, – заметил Арирх. – Шевелитесь, подмостки ждут.
Мэри вздрогнула и выпрямилась. Она держала Хоторна за руку, но, странное дело, в этой сцене не было ничего непристойного, ничего интимного, от чего хотелось бы отвести глаза. Сокурсник наклонился и быстро что-то прошептал. Что-то, судя по всему, обескуражившее ее. Мэрдок поймал рукой качающуюся петлю и наступил на пелену. Облегчение во взгляде девушки сменилось ужасом. Одно дело, когда веревку снимают с твоей шеи, и совсем иное, когда надевают на другого.
Я боялась поднять глаза на Криса, боялась, что в моих он увидит такой же ужас. Я даже хотела что-то сказать, какую-то романтическую глупость. Слава Девам, Кристофер глупости не жаловал, особенно романтические. Одной рукой он схватился за веревку, а другую поднял и прислонил указательный палец к губам, призывая к молчанию. А потом просто накинул петлю себе на шею, словно княжеский орден, и с деловым видом затянул узел. Мэри охнула, когда Хоторн сделал то же самое.
Сидя на досках помоста, я смотрела на Криса снизу вверх. А он смотрел на меня, смотрел так, что я едва не забыла обо всем на свете: об онемевших ступнях, о холоде, о демонах за спиной.
Жаль, что они не ответили нам такой же любезностью.
– Раз, – на этот раз отсчет начал лакей. – Два…
Вьер замер, Мэри перестала всхлипывать.
– Три, – неожиданно для всех закончил Крис и вдруг перехватил веревку выше своей головы, не давая сломать себе шею.
Все произошло мгновенно.
Магия пришла в движение. Сила рыжеволосого демона и сила Гэли, которую она не удержала. Пелена под ногами приговоренных разлетелась на отдельные зерна. Магия распалась, и магия собралась, но уже у нас над головами. Доски, на которых я сидела, обуглились от сорвавшегося с пальцев огня. Сила Мэри окружила нас со всех сторон, и это было не время, нет. Это было более послушное ее рукам усиление.
Я даже не успела предположить, что она намерена усилить.
Не удивилась тому, что за миг до того, как Крис принял командование собственной казнью, Мэрдок завел руку за спину. И почти не удивилась тому, как лунный свет придал красноватый оттенок черному лезвию, которое он достал. Кажется, в тот день я утратила способность удивляться.
Веревки натянулись, что-то хрустнуло.
А потом мне показалось, что богини взяли в руки молоток, обернули его тканью и ударили меня в голову. Всех нас. Увы, «ткань» не особо смягчила удар. Я даже с облегчением подумала, что демоны больше не будут нас беспокоить. А мы их.
Меня бросило на затрещавшие доски помоста и прижало к ним. Прижало чем-то сильным и знакомым одновременно.
Звуки исчезли.
Мир замер. Тишина ударила по ушам сильнее любого крика… И я тут же вспомнила, где встречала эту магию и даже применяла сама. Это была «сфера тишины», только усиленная в тысячу раз. Вот куда швырнула свои зерна Мэри, она усилила сферу настолько, что когда та лопнула, высвободившаяся сила едва не сломала нам спины. Я почти услышала треск костей. Хотя почему «почти»?
Когда я смогла поднять голову, когда снова смогла дышать, то увидела медленно поднимающегося с досок Криса. Петля все еще болталась на его шее. Хорошо хоть не он в ней. Перекладина, к которой крепилась веревка, сломалась в двух местах. В трех шагах от меня Мэри помогал подняться Мэрдоку. Или он помогал ей. Нож с черным лезвием все еще был в его руке.