Сидящий на досках Вьер еще раз заковыристо выругался, снял петлю с шеи и задумчиво посмотрел на сломанную перекладину.
– А если бы это была моя шея? – облек в более-менее приличные слова свои ощущения тиэрец.
– Нам пришлось рискнуть, – глухо ответил Мэрдок.
– Кто не рискует, тот не пьет шампанское, – сказал Крис, тряхнул головой, словно отряхивающийся от воды пес, снял и отбросил веревку.
– Не знаю, как вы, – услышала я голос Дженнет и повернулась, – а я бы не отказалась от шампанского.
Герцогиня трогала носком сапога мужчину в костюме посыльного. Неподалеку лежал лакей. Оба были без сознания. Демонам досталось куда сильнее, чем нам. Демонам и Цицилии.
– Я плохо слышу, – пожаловалась Мэри.
– Нет-нет-нет! – быстро забормотала Гэли и быстро поползла к лежащей на земле рыжеволосой женщине. – Нет-нет-нет! – почти проглатывая звуки, повторяла она.
Гэли схватила рыжеволосого демона за плечи, приподняла и заглянула в лицо.
– Что… Что вы натворили? – выкрикнула подруга.
– И вправду, что? – спросила я. – Чувствую себя так, словно Академикум упал во второй раз.
– Мы вас спасали, – резко ответила Дженнет. – Чем недовольны?
– Звуковая сфера, – задумчиво проговорила Мэри, – которую я усилила. Но я же не знала… – Она посмотрела на Хоторна. – Не знала, что это будет, усилила потому что… потому…
– Потому что я ее попросил усилить магию, как только Кристофер закончит отсчет, – дополнил Мэрдок, помогая Мэри спуститься с помоста.
– Я не была уверена, что сама вытяну такой коэффициэнт. – Герцогиня склонилась над Цецилией и легонько хлопнула ту по щеке. Степнячка вздрогнула и открыла глаза. – Проснись, нет времени валяться.
– Нам нужно было что-то, – во дворе первого форта появился Альберт, – что-то быстрое и радикальное, как кувалда. То, что ударило бы по всем демонам сразу, иначе мы бы снова увязли в бое, который нам не выиграть. – Кузен быстрым шагом пересек двор, остановился рядом с одержимым в костюме посыльного, поднял руку, и я с удивлением увидела в его железной кисти свою черную рапиру. Голубые искры пробегали по металлу, пальцы-лезвия чуть подергивались, но… Искусственной руке довольно сложно причинить боль, разве что вырвать с мясом. – Остальное вы видели, – сказал Альберт и вдруг с размаха вогнал лезвие чирийского металла в грудь демона.
– Мы постарались выманить их подальше от… от… – Хоторн замялся.
– От виселицы, – закончил Крис. – Чтобы основной удар пришелся на одержимых.
– Надо сказать, я чувствовал себя очень неуютно, стоя там и дразня гусей, то есть демонов, – признался Мэрдок и задумчиво посмотрел на остов первого форта.
– Да, план не идеален, и я был против, но это… – Кузен вытащил лезвие, с которого ради разнообразия капала кровь. Кровь человека. А спустя миг из-под закрытых век выплеснулась тьма. Тьма демона. – Убить хоть одну из этих тварей – оно того стоило. Эти два героя, – он указал оружием сперва на Криса, потом на Мэрдока, – отказались идти на подвиг по спасению Аэры без леди и гостя из другого мира.
Альберт сделал еще два шага, и черное лезвие вонзилось в грудь Дидье. Было что-то завораживающее в том, что он делал. Убивал безоружных. Завораживающее и ужасающее.
– Смотрю, кто-то ради такого случая даже соврал. – Дженнет помогла степнячке сесть и посмотрела на нож в руке Мэрдока.
– Я не врал. Я промолчал, – невозмутимо ответил Мэрдок. – Правда слишком большая ценность, чтобы растрачивать ее на демонов. – Он нахмурился и добавил: – К тому же я не был уверен, что перекладина сломается. Не в моих правилах полагаться на случай.
– А мне выбора не оставили. – Вьер потер подбородок, посмотрел на доску и перевел взгляд на небо: – Нужно идти. – Тиэрец поднялся на ноги и тут же согнулся пополам.
– Тогда поторопимся, – кивнул Альберт, поднял рапиру и…
– Нет! – взвизгнула Гэли, и я ощутила зерна изменений. Оружие в руке кузена огрызнулось на магию.
Подруга отпустила рыжеволосую, вскочила на ноги, загораживая одержимую от кузена.
– Не троньте ее!
– Смотрите-ка, защитница демонов… – начала Дженнет, а я попыталась встать, но колени дрожали и…
И именно этот момент выбрала рыжеволосая, чтобы вскочить на ноги, и довольно резво бросилась к остову Первого форта. Альберт не растерялся и швырнул вслед рыжей мою рапиру. Не самый лучший вариант применения оружия, которое совсем не хочет слушаться чужую руку.
– Не смей! – Гэли толкнула кузена. Толкнула скорее от бессилия. Повернулась и закричала: – Мама!
Я упала обратно на доски.
А слово упало во дворе Первого форта, как ядро в воду, по которой пошли круги.
Важное слово.
Слово, способное изменить мир.
Слово, которое первым произносит ребенок.
Слово, которое все объяснило. Например, то, почему меня так волновал рыжий цвет волос. То, почему я вздрагивала, слыша голос одержимой. Он слишком походил на голос моей подруги, которая от кого-то унаследовала способность управлять воздухом. А Александр Миэр не маг. Александр Миэр, отказывающийся торговать с Запретным городом. Финансист, не упускающий выгоды, отказался от заведомо прибыльного дела? Или причина в чем-то другом? В чем-то слишком личном, чтобы делать это достоянием общества. Например, в том, что твоя жена… Что? Сбежала с лакеем? Или стала пленницей Запретного города? Забыла про мужа и дочь? Что же на самом деле случилось с Элизой Миэр?
«Огневолосую леди снова видели на улицах Запретного города. Что это, знамение Богинь или предвестник бед?» – вспомнила я заголовок «Эрнестальского вестника». Того самого листка, что валялся на груде камней после падения Академикума. После того, как Гэли очнулась. После того, как к ней пришли демоны и в красках расписали, что будет с матерью, если дочь не будет сотрудничать. Демоны это не Вьер с письмом.
– Мама! – крикнула Гэли, разом ответив на все вопросы.
И демон, вопреки всякой логике, обернулся, словно не мог противиться зову, который древней этой земли, зову, который знаком каждой матери, крику собственного ребенка. И этот крик спас ей жизнь. Рапира вместо того, чтобы войти под лопатку, ударилась о плечо одержимой и отлетела в сторону.
Две рыжеволосые женщины встретились взглядами, а потом глаза той, что старше, наполнились тьмой, и демон оскалился, почти зарычал и бросился прочь.
– Эй! – закричала Мэри, указывая в противоположную сторону, и мы увидели, что убегает не только рыжая, убегал и лакей. Он подскочил к забору, успел ухватиться за доски, прежде чем кинжал Хоторна вошел ему в шею.
– Я устал проигрывать, – прокомментировал свой бросок Мэрдок. – Устал жалеть людей, которых они используют. Слишком высоки ставки.
Гэли беззвучно осела на землю.
– Ну, хоть что-то, – резюмировал кузен и бросил тревожный взгляд на полуразрушенный форт. – Одного меня беспокоит то, что к демонам не прибыла подмога, пока мы тут валандаемся?
– Вставай! – К подруге неожиданно подошла герцогиня и протянула руку. – Вставай, у нас мало времени.
Не знаю, кто удивился этому больше, мы или Гэли. А я вспомнила, что герцог Трид вдовец, и поняла, что Дженнет знает цену слова «мама», как никто другой. Плохо то, что эту цену знали и демоны. Они просто положили на одну чашу весов жизнь матери, заставив дочь помогать им, а на другую честь, совесть, уважение. И ждали, что перевесит.
– А где этот… в черном плаще? – растеряно спросила Мэри.
– Арирх, – прошептала я, чувствуя, как имя царапает горло. Один из демонов пропал, и мы даже не могли сказать, когда и как.
– Неважно, – прохрипел Вьер и почти свалился с помоста, но потом все же выпрямился. Парень держался за бок и тяжело дышал. – Другого шанса у нас не будет.
Мы переглянулись. Не скажу, что слова тиэрца нас испугали. Страха и так было слишком много, я до конца дней буду помнить прикосновение шершавой веревки к шее, но иногда пугаться сильнее просто невозможно.
– Идемте, – тихо произнесла поднимающаяся с земли Цецилия.
– Но куда? – беспомощно спросила Мэри, и мы все посмотрели на Вьера.
– Здесь есть зал… зал, в котором все и произошло тогда… тысячу лет назад, – произнес тиэрец. – Зал, где все началось, где все и закончится.
Вьер невольно повторил фразу, написанную на полу зала Серого чертога Муньеров, что дал нам приют на одну ночь. Только та звучала несколько иначе: «Мы это начали, мы это и закончим».
– Зал стихий? – спросила Дженнет.
– Видимо, – кивнул Мэрдок, подходя к телу лакея и забирая свой нож.
– Я… я с вами, даже если вы этого не хотите, – Гэли вытерла слезы, – потому что…
– Не нужно ничего объяснять. – Хоторн, убрал оружие и положил руку на плечо девушки. – Не нужно.
– Иви. – Крис протянул мне руку, словно только сейчас заметил, что я все еще сижу на помосте.
Я ухватилась за его ладонь и вдруг поняла, что по-прежнему не ощущаю ног. Ни ступней, ни лодыжек, ни голеней. Не ощущаю, не могу опереться, не могу встать.
– Ивидель? – повторил Кристофер.
Я испуганно задрала юбку и провела рукой по икре, даже сквозь чулки ощутив ладонью неровности на коже, так похожие на растрескавшуюся кожуру какого-нибудь овоща. Или на чешую.
– Короста, – прошептала я, поднимая взгляд на Оуэна. – Я не чувствую ног. Я не могу ходить!
Задача 7. Чем казнь отличается от коронации?
– Сколько у нее времени? – выкрикнул Крис на бегу.
– Не… не знаю. – Цецилия едва успевала за рыцарем.
– Да что ты вообще знаешь? – зло бросил Оуэн, прижимая меня к себе.
– Не больше часа! – запыхавшись, выкрикнула степнячка. – Скорее всего, даже меньше.
«Меньше часа?» – мысленно повторила я и с отчаянием вцепилась в куртку Кристофера с такой силой, с какой утопающий хватается за подвернувшееся в воде бревно.
Прижимая меня к себе, Оуэн почти бегом пересек двор Первого форта. Я видела лишь воротник куртки рыцаря, шею и подбородок. На грязной коже багровел след от веревки, который в другое время вызвал бы удивление. Еще недавно раны Криса заживали на глазах, а сейчас… Сейчас я была слишком напугана перспективой скорой встречи с Девами, чтобы думать о чем-то другом, а посему просто разглядывала полосу на его шее, так напоминавшую трехдневный уже почерневший синяк. Возможно, неуязвимость рыцаря мне только приснилась. Возможно, мне все это снится, и скоро я проснусь, в аккурат когда умру. Интересно, это очень больно?