Доехали мы быстро, дольше стояли в очереди из таких же экипажей, полностью занявших подъезд к дворцу. Никто не отважился отклонить приглашение государя. Никто не решился пропустить событие года. Первый бал, устроенный не только для знати. Были приглашены представители ремесленных и торговых гильдий, бургомистры, офицеры, даже крупные лавочники и выдающиеся мастера… Все, кто был готов засвидетельствовать вернувшемуся затворнику свое почтение.
Дворец сиял, как куст кинила, облепленный светлячками, сиял, как мрамор в зале стихий. Странно, несмотря на потерю магии, я редко вспоминала о том, что произошло в Первом форте.
– Улыбнись, Иви, – попросил брат, когда мы вошли в главный зал, – праздник же.
Да, праздник чувствовался во всём: в бокалах с искрившимся шампанском, что разносили официанты, в нарядах придворных дам, в блеске драгоценностей, в смехе, в пламени свечей.
В толпе придворных я увидела Кристофера, и сожаления, что терзали меня едва ли не ежечасно, тут же исчезли. Так всегда бывало, стоило увидеть своего рыцаря. За ним на почтительном расстоянии следовал Жоэл Рит, похоже, сам еще не понимавший, как оказался в свите у герцога.
– Ивидель, – укоризненно произнесла маменька, пока отец и брат здоровались с Крисом. Потом отец подал руку маменьке, и та, бросив на меня предупреждающий взгляд, последовала за мужем, то и дело, раскланиваясь со знакомыми.
– Считаешь дни до свадьбы? – вместо приветствия спросила появившаяся Гэли.
– Мне бы до помолвки дожить, – ответила я, бросив взгляд на брата, тот учтиво кивнул моей подруге. – Особенно в свете того, что, с точки зрения богинь, мы с Крисом уже женаты, – понизив голос, добавила я.
Гэли тихонько рассмеялась. Она выглядела куда лучше, чем тогда Запретном городе. На щеках румянец, глаза блестят.
– Будь воля маменьки, мы бы ждали до лета, до дня Посвящения богиням, но, слава Девам, он оказался занят. Как сказали матушке в редакции глашатая, кто-то ещё, не менее родовитый, решила объявить о помолвке в этот день.
– И я даже догадываюсь, кто, – со смешком сказала подруга, и мы бы посмотрели на князя. В данный момент государь разговаривал с никому не известным молодым человеком с железной рукой.
– Бастард Астеров получил баронство, – проследив за ее взглядом, произнес Илберт. – Что-то я не вижу особой радости не родовитых лицах.
– То ли ещё будет, когда они узнают, что он получил не только титул, ну и руку самой завидной невесты Аэры. – Мы посмотрели на Дженнет, которая мастерски делала вид, что ей нет никакого дела до Альберта, почти так же мастерски, как я. Рисунок чешуи, который покрывал половину лица девушки давно исчез, так же, как и мой. – Боюсь, наших аристократов ждут потрясения.
– Интересно, как она объяснит это своим подругам вроде Мерьем?
– Волей отца? – предположила я. – Или внезапно свалившимся на барона Альберта Бастера благоволением князя?
– И только мы будем знать правду, – согласилась подруга, – во всяком случае, я никогда не забуду её лицо, когда она бросилась на помощь твоему кузену. Сама не забуду и ей не дам. – Улыбка Гэли стала ироничной.
– Я вас оставлю на одну минуту? – спросил вдруг Илберт.
– Конечно, – ответила я, глядя, как брат торопливо направляется к хорошенькой графине Тинто.
– Графиня Астер вряд ли одобрит подобный союз, – покачала головой подруга. – Тинто недавно овдовела.
– Вряд ли дойдёт до какого бы то ни было одобрения, – сказала я, – маменька убьет его раньше, когда узнаёт, что он оставил меня на тебя. Хотя ещё час назад клялся, что ничего подобного не случится.
– А мы ей не расскажем. – Подруга раскрыла веер. – Кстати, папенька просил кланяться в графу Астеру, на днях они собираются обсудить создание новой железнодорожной ветки на Тиэру.
Мы прошли мимо мистера Тилона, который тяжело опирался на трость. Бывший мастер-оружейник Академикума выделялся среди придворных не только высоким ростом, но и абсолютно черным костюмом, даже рубашка и галстук были темны, как ночь. Мистер Тилон носил траур по своей погибшей жене.
Дворецкий громко объявил о прибытии послов доброй воли с Тиэры. На миг в зале установилась тишина, а потом все разом заговорили. Это походило на приливную волну, что бежит до берега и разбивается о камни.
– Если бы сейчас кто-то предложил мне тот же выбор: сила в обмен на закрытие Разлома, я бы не за что не согласилась, – произнесла вдруг подруга и покачала головой, когда официант предложил ей шампанское.
«И я тоже», – едва не ответила я.
– Многие до сих пор не верят, что Разлома больше нет, – заметила она, оставляя причиняющую боль тему.
– Поверят, когда увидят это. – Я указала рукой на железную кошку, что следовала за Вьером. Бывший сокурсник входил в посольскую делегацию. Пара дам воспользовалась случаем и потеряла сознание, осев на руки к «нужным» кавалерам.
– Несмотря ни на что, я рада, что он выжил, – сказала подруга.
– Я тоже, – ответила я, глядя на сопровождающую тиэрца Мэри. Девушка явно чувствовала себя неловко. А ещё она была жутко напугана окружающим великолепием и боялась поднять взгляд от пола.
– Как матушка? – спросила я, вспоминая рыжеволосую.
– Уже лучше, – Гэли вздохнула, – уже не просит поминутно прощения за то, что натворил демон, но всё ещё не решается выйти в свет.
И я её понимала, особенно после слухов о побеге с лакеем.
– Папенька её не торопит, он просто рад, что она дома. Да и я тоже.
Почти все пленники Запретного города вернулись домой. Говорят, не обошлось без конфузов. Кое-кто, лишившись второй половины, умудрился вступить в брак заново, а кое-кто успел при живом отце даже растратить наследство.
– Да уж, – проговорила я, испытав смешанные чувства.
Закрытие Разлома было правильным, было необходимым, – так утверждал разум, а сердце продолжало тосковать по пламени.
– Ты… – голос Гэли сорвался, и она все же взяла с подноса бокал и сделала глоток. Князь продолжал принимать делегацию послов. Кошка Вьера смотрела на толпу придворных горящими глазами.
– Ты не видела Мэрдока? – в замешательстве спросила подруга.
– Нет, а разве он не… – Я огляделась.
– Нет, его здесь нет. – Гэли вздохнула и пояснила: – Последний раз, когда мы виделись, он известил, что удаляется в поместье. Сказал, что на нём теперь долг перед банком за обучение в Академикуме. Долг, которые ему дали под его магию, которой больше нет. – Подруга опустила голову. – А посему он считает себя не вправе наносить мне визиты, не говоря уже о большем, пока не сможет соответствовать моему уровню, а не поправлять свое материальное положение за счёт женитьбы на богатой невесте. Сказал, что один раз уже пошёл на сделку с совестью, и ничем хорошим это не закончилось. – Голос подруги стало очень грустным.
Я вздохнула. Я могла бы назвать Хоторна глупцом, но… Это же Хоторн. Трудно ожидать от него чего-то иного.
– Тебе придётся набраться терпения.
– Если бы только мне, – вздохнула Гэли, – есть ещё и папенька. Хотя… – Она смогла улыбнуться. – Теперь, когда маменька дома, надеюсь, он будет думать о своих собственных наследниках, а не о моих.
– Девы, ещё год назад такой разговор был бы невозможен, – рассмеявшись, заметила я. – Многое изменилось.
– Слишком многое, – эхом откликнулась подруга.
– Леди, – услышали мы голос, обернулись и тут же присели перед будущей княгиней.
– Миледи, – поприветствовала я невесту князя.
– Просто, Цецилия, прошу, – проговорила степнячка, хотя сейчас в лимонном наряде, с уложенными в высокую прическу волосами, она мало напоминала ту женщину, что мы встретили в Первом форте.
– Боюсь, мы не можем, миледи, – ответила Гэли. – С вашего позволения, миледи, отец хотел представить меня бургомистру Льежа, а и так непростительно заболталась, – пробормотала подруга и, не услышав возражений, исчезла в толпе придворных.
– Теперь всегда так будет? – со вздохом спросила невеста князя, проводив ее взглядом.
– Всегда. Простите… – начала я, но увидев, что целительница подняла брови, исправилась, снова переходя на «ты»: – Прости, Цецилия, но разве твое место не там? – Я посмотрела на князя, беседующего с коротко стриженным тиэрцем. За его спиной навытяжку стоял Лео, снова надевший серый плащ и снова служивший своему князю.
– Там, – не стала спорить женщина, – но пока я просто невеста, да ещё невеста чужих кровей, а, говоря по простому, «дикарка», мне простительно некоторое отступление от этикета. – Она скривилась и призналась: – Знаешь, я никогда не думала, что буду скучать по одинаково ужасным дням в Первом форме, но правда в том, что я скучаю.
– Почему? Что там было такого, чего нет у тебя сейчас?
– Время. Там у меня было время. Там не было всего этого, – она указала толпу придворных рукой, – не было тысячи и одного правила, которые мне надлежит запомнить. Раньше, если я хотела увидеть Северина, я просто шла в его покои, а сейчас едва ли не вынуждена просить аудиенции. – Она говорила с обидой, но при этом не сводила глаз с государя. Глаз, в которых светилась любовь и ещё что-то, чего раньше не было. Она положила руку себе на живот. И мечтательно улыбнулась.
– Ты… Вы… – Я не смогла закончить вопрос. О таком не спрашивают, тем более будущую княгиню.
– Да, – с какой-то странной гордостью ответила степнячка. – А почему, ты думаешь, теперь все так торопятся с нашей свадьбой, тогда как ещё недавно предпочитали тянуть время в надежде, что государь передумает?
– Ну это же скандал! Нарушение…– произнесла я, не понимая, чего больше в моем голосе, страха, восхищения или банальной зависти.
– А мне все равно, – ответила целительница. – Если сейчас снова случится что-то, способное разлучить меня с Северином, я больше не буду одна, у меня навсегда останется его частичка. – Она вдруг погрустнела и снова посмотрела на князя. И тот, словно что-то почувствовал, поднял голову и нашел взглядом Цецилию. Придворные стали поворачиваться в нашу сторону.