Едва передняя площадка начала клониться в сторону, Платина упёрлась в неё ногами и, изо всех сил оттолкнувшись, отпрыгнула в сторону, стараясь ухватиться за проносившееся мимо дерево.
Глазомер не подвёл, а наработанная годами тренировок ловкость помогла крепко вцепиться в мокрую ветку, словно в гриф раскачивавшейся под куполом цирка трапеции. Сучок предательски затрещал, но выдержал.
Изогнувшись и обхватив его ногами, Ия быстро добралась до изогнутого ствола дерева и огляделась.
Получив мощный толчок, Зенчи взмыл в воздух, подобно снаряду из катапульты. Басовито вереща и нелепо размахивая руками, он перелетел ручей и, рухнув на том берегу, звонко ударился головой о камень, резко замолчав, словно подавившись собственным криком. Пару раз дёрнувшись, его тело начало медленно сползать в воду.
Тяжело переводя дух, девушка наблюдала за тем, как взбесившийся от дождя поток, подхватив беспомощную тушку, несёт её в широкую заводь, где течение замедлялось, чтобы метров через семьдесят с шумом прорываться меж двух скальных выступов.
«Козёл помер или только без памяти?» — с тревогой подумала приёмная дочь бывшего начальника уезда.
Вдруг ей показалось, будто бы на миг высунувшаяся из воды рука слуги шевельнулась, словно призывая на помощь, а откуда-то сверху донёсся отчаянный крик Кена:
— Зенчи!
«Вот же-ж!» — Платина скривилась, как от острого приступа зубной боли. Наблюдать за тем, как умирает не самый хороший, но всё же человек, оказалось мучительно.
«Но он же не сделал тебе ничего плохого! — надрывалась совесть. — Подумаешь, полапал маленько, но драться не полез и не приставал больше. Или думаешь, он твоего ножика испугался? Самой-то не смешно?»
«И Накадзимо не понравится, если не попытаешься спасти его человека, — пытался вторить ей здравый смысл. — Зачем тебе с ним ссориться?»
— А ну вас! — шёпотом рявкнула девушка, соскальзывая по склону и плюхаясь в холодную воду, едва не ходившую ей до шеи.
Течение медленно, но настойчиво тянуло её к горловине. Вспомнив, где видела тело вредного мужика в последний раз, Платина поплыла, загребая руками мутную воду, сейчас же почувствовав сковывающую тяжесть плотной одежды и пояса, где держала свой стратегический запас.
Понимая, что отказываться от рискованной затеи уже слишком поздно, Ия, глубоко вдохнув, нырнула, не нашарив ничего, кроме веток и камней.
Подняв голову, ещё раз огляделась. Показалось, что метрах в десяти в воде мелькнуло что-то тёмное.
Дно под ногами исчезло. Течение становилось всё сильнее. Вот вновь показалась черноволосая голова, успевшая где-то потерять свою щегольскую поперечную пилотку.
Нырнув ещё раз, девушка наткнулась на безвольно обмякшее тело. Подхватив его под мышки, отчаянно заработала ногами, а оказавшись над водой, потянула бесчувственное тело к берегу.
Вода прибывала, напор усиливался. На миг показалось, что он пересиливает и вот-вот утянет её к уже ревущей теснине. Но вот ноги почувствовали дно.
Кряхтя и ругаясь на двух языках, Платина выволокла Зенчи на берег и рухнула на колени, жадно хватая ртом воздух. Лицо мужчины казалось бледно-зелёным, на лбу алела широкая кровоточащая рана.
«Может, он уже труп? — подумала Ия, пытаясь отыскать на руке пульс, и в который раз за день взвыла от досады. — Неужели ему ещё и искусственное дыхание делать придётся?! Вот же-ж!»
Но для начала она повернула тело на бок. Вот только, видимо, из-за крутизны склона, когда живот был гораздо ниже головы, изо рта утопленника не вылилось ни капли воды.
Дыша, как запалённая лошадь, девушка растерянно огляделась, сразу же заметив метрах в четырёх выступавший из земли камень.
Подхватив тело под мышки, она попыталась подтащить Зенчи к нему, но раскисшая почва разъехалась под ногами, и Платина больно плюхнулась на задницу.
Конечно, этот ушлёпок — не тот человек, из-за которого стоило так надрываться, но в данном случае пришелица из иного мира ещё и раззадорилась не на шутку. Если мужик «склеит ласты», то получится, что она зря купалась в грязной, холодной воде?! Подобного Ия никак не могла себе позволить. Вцепившись одной рукой в ворот куртки, а другой хватаясь за мокрые кусты, она поволокла тяжеленную тушу вверх по склону.
Пальцы норовили разжаться, кожаные туфли скользили по сырой земле, мышцы стонали от запредельной нагрузки. На глаза навернулись слёзы, когда ладонь всё же схватилась за неровный камень.
Осознание достигнутой цели взбодрило измученную девушку. Пыхтя и отдуваясь, она кое-как взгромоздила тело слуги животом на крепко сидевший в склоне выступ.
Изо рта Зенчи хлынула вода. Мужчина захрипел, закашлялся, а Платина искренне обрадовалась, что тот обошёлся без искусственного дыхания.
Вскинув голову, простолюдин посмотрел на беглую преступницу огромными, полными боли и недоумения глазами.
— Барышня?
— Нет, — выдохнула та. — Фея… зубная.
Растерянно похлопав ресницами, собеседник потрогал рассечённый и всё ещё кровоточащий лоб.
— Зенчи! — донеслось со стороны дороги. — Госпожа!
— Мы здесь! — скривившись, махнула рукой приёмная дочь бывшего начальника уезда.
Наверху метрах в пятнадцати стоял Кен и всматривался в покрывавшие склон заросли.
Заметив Ию, он обернулся, что-то проговорил и начал осторожно спускаться.
Дождь сильно ослабел, и капли уже не заливали глаза, поэтому девушка разглядела обёрнутую вокруг его тела верёвку, не позволявшую мужчине соскользнуть в овраг.
Когда слуга подобрался поближе, она поняла, что это связанные между собой кожаные ремни, очевидно, части конской сбруи.
— Живой, старый крот! — нервно рассмеялся Кен, опускаясь на корточки. — А я уж думал, ты утоп.
— Чего мне сделается? — усмехнулся Зенчи, уже сидя и вытирая кровь, наползавшую из раны на глаза. — У меня башка крепка.
— Сплошная кость и никаких мозгов, — согласно кивнула Платина.
— Руку давай, — не обращая внимание на её слова, потребовал слуга.
Примерно с полминуты озадаченная приёмная дочь бывшего начальника уезда наблюдала, как Кен пристально вслушивается в пульс, ухватив приятеля пальцами за запястье.
— Так ты лекарь?! — вскричала она, подумав, что для отряда, путешествующего по разного рода диким местам, просто необходим кто-то, разбирающийся во врачевании.
— Какой там лекарь, барышня, — отпустив пострадавшего, криво ухмыльнулся слуга, и во взгляде его мелькнула затаённая боль. — Только и могу сказать: сейчас помрёт человек или поживёт ещё немного. Дядя у меня известный на всю… округу лекарь был. Вот и научил меня… маленько.
Отвернувшись, простолюдин резко сменил тему разговора:
— Вы, госпожа, сами по верёвке поднимитесь, или вам помочь?
— Сама, — проворчала Ия.
— Тогда идите, — предложил слуга. — А мы потом.
Пару раз подошвы скользили, и девушка плюхалась на колени, но ремень из рук не выпустила. На самом верху Накадзимо подал ей руку, помогая выбраться на дорогу.
Оглядевшись, девушка увидела метрах в пятидесяти на дороге свалившуюся со скалы кучу земли и камней. Очевидно, они, напугав мула, и стали причиной аварии.
Почти напротив Платины возле разросшегося на противоположной обочине кустарника меланхолически мокли лошади.
А их хозяева дружно вытаскивали из оврага своих слуг. Промокшая до нитки Ия не стала стоять под дождём, направившись к невысокому, развесистому дереву.
Когда она в изнеможении уселась на торчавший из земли узловатый корень, дворяне как раз помогли простолюдинам выбраться из оврага.
Затем господа Таниго и Сенто вместе с Кеном поспешили к тому месту, где сорвался с кручи фургон, а их предводитель с Зенчи подошёли к девушке.
— Сможете перевязать ему голову, госпожа?
— А может, лучше это сделает Кен? — в местной манере вопросом на вопрос ответила Платина, предположив: — Вроде он у вас за лекаря?
— Кен нам нужен, — безапелляционно заявил собеседник, явно намекая на то, что все они ужасно заняты, а Ия бездельничает.
Той ничего не оставалось, кроме, как с трудом поднявшись на ноги, заметить:
— Но у меня нет ни одной чистой и сухой тряпки.
Усмехнувшись, Накадзимо беззастенчиво распахнул, халат и не без труда оторвал длинный лоскут от верхней из двух своих рубах.
— Это только кровь остановит, — предупредила девушка. — Но рана может воспалиться.
— Потом покажем его настоящему лекарю, — уже уходя, махнул рукой дворянин.
— Садись, — велела слуге Платина. — Теперь я тебе буду голову обматывать.
Тот послушно сел. Ия убрала с его лба слипшиеся, мокрые волосы, обнажив неприятного вида рваную рану. Кровь ещё сочилась, но уже не так бурно.
Критически оглядев полученный от Накадзимо лоскут, она разорвала его на две узкие полоски и только после этого принялась не очень умело, но старательно бинтовать башку Зенчи.
— Вы уж простите меня, госпожа, за дурной язык, — внезапно пробормотал он, смущённо потупив взор.
В первый момент девушка даже растерялась от неожиданности.
— Я вам такого наговорил, а вы за мной в воду прыгнули, — продолжал удивлять её собеседник.
«Дура потому что, — мысленно объяснила свой поступок пришелица из иного мира. — Была бы умной — не прыгнула бы».
— Я уж и не знаю, что на меня нашло? — вполголоса бубнил Зенчи. — Только сейчас мне очень неудобно.
— Кажется, ты посчитал меня развратной? — усмехнулась девушка, вспомнив стычку в фургоне.
— Да нет же, барышня! — дёрнувшись, попытался возразить слуга.
Но Платина, легонько нажав ему на затылок, вновь заставила опуститься тощим задом на выступавший из земли корень и продолжила бинтовать. — Вот видишь, как обманчиво первое впечатление. Если и дальше станешь вести себя как дурной осёл…
— Да что вы, госпожа! — вскричал собеседник, но Ия словно бы ненароком ткнула костяшками пальцев в едва прикрытую повязкой рану, от чего мужчина тихо зашипел.
— То я за тобой в воду больше не прыгну. А может, и сама толкну. Только тогда уж не выплывешь.