После этих слов в комнате воцарилась мёртвая тишина, нарушаемая лишь громким бурчанием в желудке кого-то из писарей да жужжанием мух под потолком.
— А чего же это ваш брат не пришёл? — вкрадчиво поинтересовался так и не представившийся чиновник.
— Я же говорила, что его нет в городе, — объяснила Платина. — Он уехал и вернётся только через год.
По залу прокатился невнятный шум. На посетительницу уже откровенно таращились, как на пьяного слона в зоопарке: со смесью откровенного любопытства, лёгкой жалости и недоуменной брезгливости.
Но Ию уже давно не смущали чужие взгляды. Она спокойно ждала, глядя куда-то мимо рыжеусого главаря всей этой кодлы.
— Не страшно одной в чужом городе, госпожа? — с приторной любезностью поинтересовался молодой парень в новеньком, но уже обляпанном тушью халате.
Даже не посмотрев в его сторону, девушка ответила:
— Нет, потому что у меня есть благородный покровитель, обладающий высокими моральными принципами и незапятнанной репутацией.
— Кто же это? — усмехнулся сидевший у окна мужчина.
— Благородный господин Нависамо Асано! — с придыханием произнесла Платина.
Собеседник крякнул. Комната вновь наполнилась невнятным гулом.
— Так чего же сам господин Асано не пришёл? — подозрительно сощурился рыжеусый.
— А зачем беспокоить столь занятого человека по такому пустяку? — вопросом на вопрос ответила Ия. — Разве благородные чиновники не помогут мне в столь незначительном деле?
Выпрямившись на своём табурете, собеседник важно кивнул, но не смог удержаться от усмешки.
— На кого жаловаться будете? Вы хоть знаете, кто напал на ваш дом?
— Их зовут Шал и Мкон, — утвердительно кивнула девушка. — Я уже рассказывала о них господину Гиедо. Он приходил вчера в мой дом вместе со своими стражниками и сказал, что нужно подать жалобу.
— Вы уверены, что их именно так зовут? — с нажимом спросил чиновник.
— Они так называли друг друга, — подтвердила Платина. — Шал и Мкон.
— Господин Лонро! — громко позвал рыжеусый, окончательно выдавая в себе начальника. — Помогите госпоже Харуко.
— Да, господин Жондо, — отозвался пожилой, полный мужчина в выцветшем, застиранном халате и почти потерявшей цвет шапочке. — Подойдите сюда, госпожа.
Ия осторожно, стараясь ненароком не коснуться кого-нибудь, двинулась вдоль сидевших к ней спиной писцов. Она думала, что чиновник просто расскажет ей, как нужно составить эту самую жалобу.
Но тот сам всё написал, предварительно задав несколько вопросов. Известие о том, что просительница проживает на Заречной улице в злополучном доме покойного господина Мусимуро, вновь вызвало всеобщее оживление в комнате. Кроме привычного нечленораздельного хмыканья кто-то даже охнул.
Но господин Жондо и бровью не повёл. Быстро закончив, он предложил беглой преступнице поставить либо свою печать, либо отпечаток большого пальца.
Просмотрев текст, та убедилась, что в нём нет ничего предосудительного, а присутствует лишь сухое изложение фактов и просьба найти и наказать преступников.
Макнув подушечку пальца в коробочку с плотной, похожей на пластилин мастикой, девушка приложила его к бумаге с жалобой.
— Всё, госпожа, — солидно произнёс чиновник. — Сегодня же я передам её господину начальнику уезда. Он прикажет командиру городской стражи схватить этих злодеев.
— Спасибо, господин Жондо, спасибо, господин Лонро, — поблагодарила Платина, а когда добралась до двери, на прощание отвесила церемонный поклон всему чиновничьему коллективу. — Благодарю вас, господа, за то, что не оставили бедную вдову без помощи.
— Это наш долг, госпожа Харуко, — многозначительно откашлявшись, ответил рыжеусый и даже слегка поклонился, привстав со своей табуретки.
Ия покидала двор уездной канцелярии в полной уверенности, что без упоминания господина Асана эта банда бюрократов её бы даже слушать не стала. И это в лучшем случае, а в худшем — просто выгнала бы, несмотря на благородное происхождение.
Девушка усмехнулась, вспомнив свои наивные мечты о том, как будет жить ни от кого не завися. Скрепя сердце, приходилось признать, что покойная матушка барона Хваро нашла единственную возможность для своей дочери стать хозяйкой собственной судьбы.
Мысль о любовнице болезненно царапнула душу. К сожалению, выходило так, что лишь у неё в замке, точнее в Доме за озером, Платина чувствовала себя наиболее комфортно. Однако возвращаться туда не хотелось, и дело не только в том, что Хваро не простит ей такого обмана, просто та страница жизни перевёрнута и стала прошлым. Слишком многое изменилось после её бегства из замка, и прежде всего сама Ия.
Шагая по узкому проулку, пришелица из иного мира подумала, что неведомый игрок остался верен своим принципам: устроив ей встречу с молодым Асано и покровительство его отца, подсунув очень приличный дом за вполне умеренную плату, сверхъестественный «пользователь» тут же прислал налётчиков, заставив её драться за свою жизнь.
«Интересно, Шал сдох или выжил?» — криво усмехнулась девушка, не испытывая никакой жалости к противному ублюдку.
Владелец книжной лавки встретил её подчёркнуто радушно, сообщив, что продал больше двух десятков игр. Он попытался уговорить её дождаться реализации всей партии товара, но Платина настояла.
Деловой партнёр с хмурым видом отсчитал положенные медяки, но тут же пришёл в хорошее настроение, когда Ия оставила часть денег, заплатив за бумагу. Прежде чем уйти, она спросила, как найти нужную аптеку?
Несмотря на то, что Кафусё казался вроде бы не таким уж и большим городом, добраться до нужного места девушка смогла только минут через тридцать.
Получив рецепт, продавец упаковал целебные сборы в аккуратные бумажные пакетики, перевязанные верёвочкой, сообщив, как всё это готовить и принимать.
Потом Платина сходила к знакомой торговке украшениями, чтобы заказать ещё раскрашенных ракушек, и лишь затем отправилась в продуктовые ряды. Уж если ей удалось выйти победительницей из схватки с грабителями, и первый бизнес-проект тоже оказался вполне удачным, то можно себя и побаловать, приготовив что-нибудь из мяса.
Купив овощей и немного свинины, приёмная дочь бывшего начальника уезда отправилась домой. Ещё в проулке она заметила над своей усадьбой струйку дыма, слишком тоненькую для пожара. Кажется, Ишиша всё же нарушила её распоряжение и занялась готовкой.
Бледная, почти зелёная, служанка, сидя на корточках, раздувала бумажным веером огонь в очаге, на камнях которого стоял бронзовый чайник.
— Я тут вам чайку согрела, — проговорила она, с трудом поднимаясь и пытаясь поклониться.
— А я тебе приказывала лежать, — сварливо проворчала хозяйка. — Ты же чуть стоишь!
Досадливо махнув рукой, Ия принялась выкладывать покупки на стол.
— Это мясо? — не смогла скрыть удивления Ишиша.
— Свинина, — гордо ответила девушка. — Поможешь мне её приготовить.
— Уж лучше я сама, — заканючила простолюдинка.
— Сама будешь себе лекарство варить! — резким, не терпящим возражения голосом заявила Платина, передавая ей связку бумажных пакетов. — А я пойду переоденусь.
— Вам бы, госпожа, платье поплоше купить, — всё же не удержалась от замечания служанка, глядя на хозяйку в мужской куртке и штанах. — Не допусти Вечное небо, кто придёт и увидит вас в таком виде.
— К нам никто не заходит, — отмахнулась Ия. — А если что, то пока ты до ворот дойдёшь, я и переодеться успею.
Под руководством Ишиши она приготовила свинину с овощами.
Обедали, как всегда, под открытым небом на разных концах вкопанного в землю стола. Служанка выпила собственноручно сваренное снадобье и выглядела уже не столь болезненно. Глядя на неё, пришелица из иного мира лишний раз убедилась, что местные эскулапы своё дело знают. Или нанесённая женщине рана оказалась не столь уж и опасной, несмотря на пугающий вид.
— Вы, госпожа, как-то спрашивали, почему господин Сапуко торопился меня из дома выгнать? — неожиданно спросила Ишиша, поддевая деревянной ложкой холодный рис.
— И почему же? — подтвердила своё желание девушка, поняв, что служанке вдруг захотелось выговориться.
— Потому что видеть меня не может, — подсаживаясь ближе, понизила голос собеседница. — Только я была в комнате моей госпожи, когда он ворвался к ней пьяный, избил и ударил по животу. А она тогда беременная ходила. Мальчик мёртвым родился. Уж как тогда господин Сапуко убивался, прощения просил, подарки дарил. Только после того случая детей моя госпожа больше иметь не могла. Все лекари так сказали. Пришлось наследником сына первой госпожи наложницы объявлять. Но она-то родом из купеческой семьи.
— Жалко твою хозяйку, — вполне искренне вздохнула Платина. — Только ты тут причём?
— Да при том, госпожа, что это я рассказала, как господин госпожу в живот пинал, когда она на полу лежала, слезами обливаясь! — шёпотом выпалила простолюдинка.
— А что, твоя хозяйка промолчала об этом? — недоуменно вскинула брови Ия. — Он же её искалечил!
— Конечно, промолчала, — совершенно неожиданно подтвердила служанка, наставительно заявив: — Нельзя жене плохо о муже говорить. Да и я бы ничего не сказала. Но когда благородные родители моей несчастной госпожи приехали, тогда она ещё больной лежала, матушка ругать её стала за то, что ребёночка не сохранила и семью их опозорила. За такое муж-то и развестись мог. Тут уж я не стерпела и рассказала, как оно всё было. Старая госпожа Кансо — женщина мудрая и благородная. Она меня не выдала, только господин Сапуко всё равно догадался, да сделать ничего не мог. Моя госпожа всегда за меня заступалась.
— То есть, родители твоей покойной госпожи ему тоже ничего не сделали? — удивилась девушка, открывая для себя ещё одну грань в непростой жизни аборигенов.
— Да как же ничего?! — почти в полный голос удивилась собеседница. — Они не позволили ему с неё развестись, хоть госпожа и стала бесплодной. Пригрозили всем всё рассказать и испортить ему репутацию. Моя хозяйка до самой смерти оставалась старшей госпожой. Её все почитали и слушались. А уж как из-за этого злилась первая госпожа наложница!