сохранить тайну личности барона Тоишо Хваро.
Наставник понимал, почему тот подчёркнуто не обращает на него внимание, продолжая посылать стрелу за стрелой в сколоченный из толстых досок щит.
Но сегодня он собьёт с него спесь, восстановив свой пошатнувшийся авторитет. В предвкушении этого старый воин чуть прикрыл глаза, стараясь раньше времени не выдать своего торжества даже взглядом.
— Вы наконец-то вернулись, господин Мукано? — усмехнулся землевладелец, положив лук на стол.
— Да, только что приехал, господин, — церемонно поклонился собеседник. — Не успел ещё ни умыться, ни переодеться с дороги.
— Узнали что-то важное? — нахмурился аристократ. — И спешите мне об этом сообщить?
— Да, господин, — повторил наставник. — Госпожа жива, и я смогу вам это доказать.
Приблизившись к нему вплотную, барон тихо, но внушительно произнёс:
— Раньше вы никогда так глупо не шутили. Надеюсь, и сейчас говорите серьёзно?
— Я слишком стар для шуток, господин, — холодно усмехнулся Чиро Мукано, спокойно выдержав яростный взгляд Хваро. — И привык отвечать за каждое своё слово.
— Ну хорошо, — мрачно кивнул землевладелец. — Пойдёмте в кабинет. Там нам никто не помешает, и я посмотрю, насколько серьёзными окажутся ваши доказательства.
Отвернувшись, он махнул рукой, подзывая стоявшего шагах в двадцати стражника.
Когда тот подбежал, придерживая меч, аристократ распорядился:
— Прикажите убрать здесь всё. Сегодня я больше стрелять не буду.
— Слушаюсь, господин, — коротко поклонился воин.
Подобная реакция слегка удивила старого дворянина. Прекрасно помня, как тяжело переживал воспитанник мнимую смерть подлой девчонки, наставник рассчитывал, что тот набросится на него с расспросами прямо здесь и сейчас.
Вместо этого они неторопливо прогулялись по парку, и за всё это время барон не сказал ни слова, мрачно глядя себе под ноги.
Лишь у боковой двери главной башни Чиро Мукано смог разобраться в его чувствах. Тот просто боялся узнать, что обманщица жива, и пока не знал, как к этому относиться?
Зато старый воин пребывал в полной уверенности, что благородный муж столь славного рода просто обязан презирать подобного рода мерзавок, наказав их за подобное предательство.
— Скажите, чтобы нам принесли чаю, — велел землевладелец охраннику на лестничной площадке между этажами.
— Да, господин, — коротко поклонился тот.
Пройдя в свои покои, аристократ уселся за стол, жестом предложив гостю занять одно из стоявших напротив кресел.
— Слушаю вас, господин Мукано.
— Я объехал все окрестные деревни, — размеренно заговорил наставник. — И спрашивал: не видел ли кто-нибудь чего-нибудь странного в день исчезновения госпожи, или чуть раньше, или чуть позже. Не стану занимать ваше время, господин, рассказами о всех нелепостях, что мне наболтали глупые простолюдины, и как я устал их проверять, перейду к главному. Вы знаете деревню Хала?
— Конечно, — кивнул барон. — Она же на моей земле.
— Там есть харчевня, — также неторопливо продолжил собеседник. — Её хозяин рассказал, что в седьмой день Ящерицы, как раз после того, как пропала госпожа, через деревню проехал фургон и три дворянина на лошадях. Тот простолюдин запомнил их, потому что они не стали задерживаться, несмотря на приближавшийся дождь. Вы же помните, господин тот ливень?
Внимательно слушавший его Хваро настороженно кивнул.
— Сын хозяина харчевни слышал, как слуга, что купил у них рисовые колобки и вино предлагал господину остановиться в деревне и переждать непогоду. Но он приказал ехать дальше. Мне это тоже показалось немного подозрительно. Ближайший город, если ехать в ту сторону, — это Канори. Там мне рассказали, что в седьмой день Ящерицы, в дождь, на дороге случился обвал, под который попал фургон господина Накадзимо.
— Накадзимо? — ожидаемо переспросил землевладелец. — Тот самый?
— Да, господин, — уверенно подтвердил наставник. — Это он приезжал в наш замок, назвавшись родственником покойного господина Самадзо.
— Накадзимо — фамилия редкая. Но всё же это может быть и другой человек.
— Нет, господин, — уверенно заявил старый воин. — Прошу вас, выслушайте меня, и вы сами всё поймёте.
— Хорошо, — буркнул барон, откидываясь на низенькую спинку кресла и сцепив руки на плоском животе.
— Как мне удалось выяснить, — начал собеседник. — Вечером седьмого дня Ящерицы, перед самым закрытием ворот, в Канори въехали на лошадях трое дворян. Они рассказали, что их фургон попал под обвал и сломался. Слуги остались сторожить вещи, а им нужен мастер, чтобы его отремонтировать.
В дверь тихонько постучали.
— Кто там?! — хрипло рыкнул Хваро?
— Яира, господин, — ответил знакомый голос. — Принесла вам чай.
— Заходи, — разрешил землевладелец.
Чувствуя его раздражение, служанка поставила перед ним прикрытую крышечкой крошечную чашечку на блюдце. Вторую передала господину Мукано и, поклонившись на прощание, поспешила покинуть комнату.
Вдохнув приятный аромат, хозяин кабинета вопросительно посмотрел на гостя. Тот не заставил себя ждать.
— Утром Накадзимо с друзьями и мастерами уехали. А вернулись с фургоном, где, кроме двух слуг, была благородная молодая женщина. Они называли её сестрой господина Таниго.
— Таниго, — хмыкнул на удивление спокойный аристократ. — Тогда вы правы, господин Мукано. Это те, кто к нам приезжал. Подобное совпадение было бы слишком невероятным.
— О чём я вам и говорю! — с плохо скрываемым волнением вскричал наставник. — Они уже тогда искали у нас госпожу, для чего и воспользовались именем благородного господина Самадзо. Может, именно их она ждала в той лесной избушке, где вы её нашли?
Только сейчас лицо барона побледнело, крылья носа гневно раздувались, усики грозно встопорщились. Широко распахнутые глаза смотрели куда-то в пустоту, и в них плескалась боль.
Сердце старого воина обдало волной жалости. При виде страданий воспитанника душа его тоже обливалась кровью. Но где-то в её тёмной глубине, куда он и сам предпочитал лишний раз не заглядывать, копошилось злорадное удовлетворение: «Ты только мой! Был, есть и будешь!»
Вдруг Хваро моргнул. Потом ещё раз, после чего взгляд его обрёл гораздо более осмысленное выражение.
— Но ни Накадзимо, ни его приятель не встречались с госпожой. Они даже не знали о ней. Я сам приказал слугам и охранникам помалкивать и следить за ними, не упуская из вида. А госпожа не покидала своих покоев. Как же они сговорились о побеге?
— Она могла подать им какой-нибудь знак, — не задумываясь, ответил собеседник.
— Каким образом? — усмехнулся землевладелец.
— Может, через окно? — предположил наставник. — Или ещё как-нибудь. Я не знаю. И даже не буду гадать.
— Нет, господин Мукано, — покачал головой аристократ. — Возможно, это те самые Накадзимо и Таниго, что приезжали в наш замок. Но та женщина не имеет никакого отношения к госпоже. Может, она и в самом деле его сестра?
— Нет, господин, — возразил старый воин. — Она ему точно не сестра, потому что в гостинице, где они останавливались, её называли одним именем, а в городских воротах, где их остановила стража, другим. Господин Таниго даже предъявил «отпускное письмо» от брата её покойного мужа. Я не художник и не смог нарисовать портрет госпожи, чтобы показывать людям. Но, судя по тому, как описывали ту женщину те, кто её видел, — это она. Возраст, телосложение, цвет волос — всё совпадает.
Барон сурово свёл брови к переносице. Сейчас он уже не выглядел так уверенно.
А собеседник продолжал убеждать:
— Я не знаю, почему они напутали с именами, но эта женщина не та, за кого её выдают. Не слишком ли много совпадений, господин? И время, и место и…
— Вы знаете, куда они отправились? — прервал его Хваро.
— Да, господин, — кивнул наставник. — Но тут тоже всё странно.
— Поясните! — почти приказал землевладелец, вновь взяв чашечку с чаем.
— В гостинице в Канори Накадзимо рассказывал, что они якобы едут в Сагаро, — взялся объяснять старый воин. — Где собираются наняться в охрану купеческого каравана из тех, что ходят в земли восточных варваров. А сестра Таниго будет ждать их возвращения, после чего брат и устроит её судьбу.
— Но вы-то не были в Сагаро, господин Мукано, — скорее, утвердительно, чем вопросительно произнёс аристократ.
— А её там, скорее всего, нет, — усмехнулся тот. — В Сакудзи мне рассказали, что Накадзимо с приятелями спасли от разбойников сына господина Нависамо Асано. Того самого, что ушёл из Гайхего после указа о «стене мечей».
— Старшего познающего? — удивился барон. — Разве не вся его семья покинула столицу?
— Сыну позволили закончить образование, но не разрешили сдавать государственный экзамен, — пояснил собеседник. — Он попался разбойникам как раз тогда, когда ехал к отцу. Его серьёзно ранили. Так господин Накадзимо поместил его в лучшую лечебницу города и обещал отвезти в Кафусё к семье. Я поговорил с лекарем, который лечил молодого господина Асано. Он рассказал, что Таниго просил помочь устроить его сестру в Кафусё. Думаю, сейчас она там.
— Но вы туда не ездили, — это тоже прозвучало, скорее, утверждением, чем вопросом.
— Нет, господин, — покачал головой наставник. — Узнав, что она жива и где прячется, я поспешил вернуться, чтобы доложить вам обо всём.
— Почему же вы окончательно не убедились, что это именно она?! — глухо рыкнул Хваро.
— Я уже не молод, господин, — печально вздохнул старый воин. — И не так, как раньше, владею собой. Испугался, не не смогу удержаться и сам убью эту неблагодарную тварь. А решать её судьбу только вам. Она не какая-то тупая простолюдинка, сбежавшая с таким же тупым любовником. Эта злодейка посмела посмеяться над вашими чувствами!
Воспитанник поднялся из-за стола и отвесил глубокий, церемонный поклон.
— Спасибо, Чиро-сей! Завтра же мы выезжаем в Кафусё. Даже если эта женщина не она, я всё равно вам очень благодарен. Вы понимаете меня как никто другой.