Что же до господина Нобуро, то по всем местным «понятиям» после всего случившегося он непременно обязан жениться на приёмной дочери господина Бано Сабуро. Вот только крайне сомнительно, что его высокопоставленный старший брат позволит «привить» к их благородному генеалогическому древу «веточку» со столь сомнительной репутацией даже в роли наложницы самого младшего ранга.
Поэтому мажор уже слегка комплексовал, видимо, заранее предвидя, как неудобно будет себя чувствовать «в обществе», отвечая на вопросы о судьбе своей спутницы по столь эпическим приключениям.
Понимание всего этого отнюдь не доставило девушке удовольствия. Пришлось даже приложить немалые усилия, чтобы скрыть обиду и раздражение.
— Нет-нет! — вновь энергично запротестовала она. — Мой долг — помочь вам спасти доброе имя моей семьи. Наша жизнь в руках Вечного неба. Пусть боги решают, что будет со мной дальше, а вам не стоит об этом беспокоиться.
— Ну, если вы так считаете… — протянул бывший чиновник по особым поручениям, однако в его голосе Ие послышалось одобрение. — Не стану вас больше отговаривать. Поступайте как знаете.
Они ещё раз поели, попили чаю, поболтали. Причём на сей раз молодой дворянин вёл себя гораздо благожелательнее, почти как нормальный парень, и даже выдал местный затейливый комплимент.
Опасаясь, как бы тому от скуки не пришли в башку игривые мысли, Платина тут же перевела разговор на обсуждение деталей предстоящего похищения господина Андо.
Несмотря на недавний запрет задавать «глупые вопросы», младший брат губернатора рассказал, что планирует устроить засаду у дома младшего писца, дождаться вечером его возвращения, схватить, быстренько допросить под угрозой смерти, потом доставить в харчевню Хромого Зена и спрятать под двойным дном фургона.
— Никто не хватится, если Андо не вернётся до утра, — вдохновенно вещал мажор. — Решат, что заночевал в каком-нибудь заведении. А мы с рассветом выедем из города, и пусть попробуют найти!
В общих чертах замысел пришёлся пришелице из иного мира по душе, но потом она вновь принялась рассуждать, задавая вопросы словно бы самой себе:
— А если он явится не один?
— Придём ещё раз, — не задумываясь, выпалил собеседник. — Рано или поздно попадётся.
Ответ Ие понравился, тем не менее она с сомнением покачала головой, глядя куда-то в темноту.
— Я знаю там только одно место, где можно спрятаться. Узкий переулок между усадьбами. Но там тоже иногда люди ходят. Если заметят чужаков, могут и стражников крикнуть.
— Спрячемся там перед комендантским часом, когда стемнеет, — пожал плечами сосед по пещере. Кажется, эта своеобразная игра ему даже нравилась. Наверное, он чувствовал себя очень умным, быстро и толково отвечая на столь каверзные вопросы настырной девицы.
Однако он рано радовался.
— Вы хотите допросить Андо прямо в переулке? А вдруг кто-то увидит или услышит?
Вот тут бывший чиновник по особым поручениям задумался, и голос его прозвучал уже не столь самоуверенно.
— Его можно связать… Или оглушить. Принесём в харчевню Зена, там и расспросим.
— От дома господина Андо далеко до Западных ворот, — напомнила Платина. — И как мы его понесём? В мешке, в корзине или на носилках?
Младший брат губернатора недовольно засопел.
Чувствуя, что тот вновь начинает злиться, девушка поспешно сказала:
— Простите, что невольно огорчила вас, господин Нобуро. Но то, что мы собираемся сделать, очень серьёзно. Нужно всё тщательно обдумать, не упуская ни одной мелочи. Может, вам поговорить с госпожой Амадо Сабуро? Она женщина мудрая.
— Хорошо, — кивнул молодой человек. — Давайте подождём её и поговорим ещё раз.
Расценив эти слова как плохо завуалированное предложение убраться отсюда, Платина встала из-за стола, церемонно поклонилась и направилась на свою половину пещеры.
То ли Рокеро Нобуро был парнем отходчивым, то ли смирил гордыню, желая подготовиться к предстоящей беседе с настоятельницей? Только он скоро вновь подал голос, взявшись расспрашивать Ию о семье младшего писца и о порядках в их доме.
Девушка стала охотно рассказывать, стараясь припомнить малейшие подробности.
Увлекательную беседу прервал донёсшийся из тоннеля шум.
По стенам опять заплясали желтоватые отблески, и в грот вошла сестра бывшего начальника уезда, держа в одной руке палку с фонарём, а в другой коробку с едой.
Последовал обмен приветственными поклонами, затем молодой человек поинтересовался новостями.
— В Куйси тоже появилось объявление с вашим портретом, господин Нобуро, — тяжело опускаясь на табурет, сообщила женщина. — Тому, кто сообщит, где вы прячетесь, обещают пятьдесят муни.
— А моего портрета там нет? — поинтересовалась Платина.
— Нет, — коротко бросила собеседница и продолжила, обращаясь к младшему брату губернатора:
— Я приказала одному простолюдину потихоньку купить фургон и осла. Он обещал сделать всё дня через два или три.
— А тайник в нём? — напомнил бывший чиновник по особым поручениям.
— Он сказал, что сделает всё сам, — ответила настоятельница.
— Кто этот простолюдин, госпожа Сабуро? — нахмурился дворянин. — Ему можно верить?
— Вполне, господин Нобуро, — успокоила его женщина. — Это Минок — староста Куйси.
— Он не спрашивал, зачем вам фургон? — продолжал допытываться молодой человек.
— Для простолюдина Минок достаточно умён, чтобы не задавать лишних вопросов, — с многозначительной грустью ответила собеседница. — Он знает, что если со мной что-нибудь случится, он потеряет гораздо больше пятидесяти серебряных монет.
— Если вы так говорите, то я спокоен, — важно кивнул младший брат губернатора и напомнил: — Вы обещали помочь найти именные таблички.
— Я их уже принесла, господин Нобуро, — с лёгкой улыбкой сообщила сестра бывшего начальника уезда.
Сняв крышку с коробки, она взяла лежащий в верхнем отделении матерчатый мешочек, в котором что-то глухо брякнуло.
— Вот! — торжественно объявила настоятельница, вываливая на стол кучку прямоугольных пластинок размером с ладонь, и пояснила: — Во время эпидемии здесь много народа умерло. Пайзы того, кого записали в учётные книги, мы давно передали в канцелярию. А эти недавно нашли. Об их хозяевах нигде никаких записей нет.
Она грустно вздохнула, смахнув набежавшую слезу белым платочком.
— Сёстрам тогда не до регистрации было. Больных спасали… И умерли все, до конца исполнив свой долг.
Ия подошла вплотную к столу, чтобы лучше рассмотреть аналоги местных паспортов. Одни бирки поблёскивали лакированным деревом, другие оказались сделаны из полированного камня.
У большинства в углу имелось круглое отверстие с пропущенным через него коротким шнурком с кисточкой.
— Пайзы крестьян я не взяла, — принялась деловито объяснять женщина. — Здесь только пайзы дворян и богатых сонга.
«Купцов и ремесленников», — перевела для себя пришелица из иного мира.
— Вы правильно поступили, госпожа Сабуро, — одобрительно кивнул бывший чиновник по особым поручениям. — Крестьянина я изобразить не смогу. Да и госпожа Ио Сабуро на него тоже не похожа.
«Это точно, — хмыкнула про себя девушка. — Понты из тебя так и прут».
— Может, назваться им? — молодой человек взял пайзу из голубовато-белого камня с причудливо отделанными боковыми гранями и шнурком из жёлтого шёлка.
— Шиюко Хагэво, — прочитал он рельефно выступавшие буквы. — Знали его, госпожа Сабуро?
— Он не из нашего уезда, — уверенно ответила та и предположила: — Возможно, родственник супруги рыцаря Огаво. Но точно не скажу.
— Дорогая вещь, — заметила Платина.
— Вы правы, госпожа Сабуро, — качнула бритой головой женщина. — А я велела купить старый фургон.
— Богатые господа всегда привлекают внимание, — ни к кому конкретно не обращаясь, наставительно проговорила Ия. — А нам оно ни к чему.
Чуть слышно вздохнув, младший брат губернатора с явным сожалением положил обратно приглянувшуюся пайзу и взял другую, столь же витиевато отделанную, но с синим шёлковым шнурком.
— Конхо Фамуро. А это кто?
Секунду помедлив, сестра бывшего начальника уезда проговорила:
— Двоюродный племянник господина Фамуро. Он служил у какого-то землевладельца где-то под Хайдаро и иногда приезжал навестить дядю.
Помолчав пару секунд, нерешительно закончила:
— Вряд ли вам подойдёт пайза этого хокару, господин Нобуро. Можете встретить его знакомых.
«Хокару — это сын наложницы», — вспомнила значение этого слова путешественница между мирами и осторожно предложила:
— Может, найти кого-нибудь… попроще?
Сосед по пещере обжог её негодующим взглядом, однако на сей раз бывшая подруга поддержала девушку:
— Вам, главное, остаться незамеченным, господин Нобуро.
— Тогда выбирайте сами! — раздражённо буркнул тот, демонстративно скрестив руки на груди.
Осмотрев три оставшиеся пайзы с голубыми шнурками, женщина уверенно заявила:
— Вот эта!
Она показала простенькую пластинку из голубовато-зелёного камня с потрёпанной шёлковой кисточкой.
— Сурано Мадуро. Никогда о таком не слышала.
Бывший чиновник по особым поручениям, досадливо морщась, нехотя протянул руку за табличкой.
— А мне пайзу? — напомнила о себе девушка.
— Я думаю, вам лучше изображать слугу, госпожа Сабуро, — покачала головой настоятельница. — А им они не полагаются.
От подобного предложения пришелицу из иного мира покоробило так, что она не смогла задавить в себе обиду, зло буркнув:
— Почему же слугу-то?
— А кого же ещё? — криво усмехнулась бывшая подруга. — Не брата же?
— Можете остаться здесь, — довольно ухмыльнулся мажор. — Я и один справлюсь, без вас.
— Хорошо, — процедила сквозь зубы Платина, чувствуя, как щёки полыхнули от злости и стыда, но язык уже словно сам по себе выдавал наиболее подходящие для такого случая слова: — Если для спасения моего приёмного отца придётся изображать вашего слугу, я готова. Только мне всё равно нужна пайза!