Ещё немного подождав, она взошла на крылечко и легонько толкнула дверь бани.
Внутри царила кромешная тьма. Девушка уже начала опасаться, что от помывки придётся отказаться, поскольку лазить по постоялому двору в поисках огня слишком рискованно. Но всё же зрение не подвело и сумело немного адаптироваться даже в этом мраке, используя крохи света, пробивавшиеся сквозь два решетчатых окна, затянутых промасленной бумагой.
Осторожно, стараясь двигаться бесшумно, добралась до вмурованного в печь котла, с радостью убедившись, что в нём ещё осталась тёплая вода. Также медленно разделась, оставив только грудную повязку, и ополоснулась, но голову всё же мыть не стала. Не та ситуация.
Ни на секунду не отпускавшее её чувство опасности, с одной стороны, подгоняло, с другой — заставляло действовать осторожно и осмотрительно, не забывая вслушиваться в звуки ночи.
Неизвестно, сколько она провозилась, но когда вышла, небо на востоке уже заметно посерело. Тем не менее Платина не жалела потраченного времени, наслаждаясь полузабытым ощущением чистоты.
Очевидно, помня о ночующем в зале постояльце, хозяева не стали закрывать входную дверь на засов. Осторожно прикрыв её за собой, Ия забралась в свой угол под стол, где почти сразу же заснула.
— Вставай! — грозно рявкнул кто-то, казалось, в самое ухо и больно ударил по ноге. — Долго ещё тут валяться собрался? Разлёгся как дома. Хочешь спать, бери комнату и дрыхни сколько влезет!
С трудом разлепив налитые свинцом веки, приёмная дочь бывшего начальника уезда какое-то время ничего не могла сообразить, бездумно таращась на низко нависшие над ней грубо оструганные доски.
Новый удар по щиколотке окончательно прогнал дрёму. Девушка попыталась встать, но зашипела от боли, звонко стукнувшись макушкой о стол, под которым спала.
— Я тебя сейчас за ноги вытащу! — пригрозил владелец заведения.
— Не надо, — сипя сильнее, чем вчера, попросила Платина, потирая затылок. — Я сейчас.
Всё ещё сидя на полу, она кое-как напялила кафтан, побросала в корзину вещички и только после этого встала на ноги.
Яркое солнце било в настежь распахнутые окна. В зале уже завтракали вчерашние гости, так напугавшие многоопытного Гушака.
Привлечённые шумом, они прервали трапезу, насмешливо глядя на заспанного, всклокоченного соседа.
Поколебавшись, Ия на всякий случай поклонилась представителям благородного сословия и нахлобучила на голову круглую, помятую шляпу.
— Одеяло давай! — довольно грубо потребовал хозяин постоялого двора. — И лян за него.
— На, держи, — проворчала переодетая девушка, передавая тому заранее припасённый медяк. — Крохобор.
— А ты думал, я дам тебе пользоваться своими вещами бесплатно? — окрысился собеседник, но, помня о деньгах за услуги, всё же предложил гостю завтрак.
Сидевшие за столом опасные постояльцы, потеряв к ним интерес, вернулись к еде.
Прислушавшись к недовольно урчавшему желудку, Платина взяла только рис и горячую воду, после чего, вновь заняв место у окна, с огорчением поняла, что до полудня осталось не более трёх часов.
Когда жена Гушака принесла ей заказ, в широко распахнутые ворота въехал всадник на вороном коне.
Возившийся у сарая Кчин поспешил взять скакуна под уздцы. Папаша его как раз где-то пропадал, и гость, не задерживаясь, проследовал в зал.
Наблюдавшая за ним из окна Ия моментально насторожилась, поначалу не совсем понимая почему?
При виде нового постояльца вся чинно попивавшая чай компания, дружно встав, застыла в почтительном поклоне.
— Рад, что вы уже здесь, — поклонился в ответ тот, и девушка поняла, что уже слышала этот голос и даже вспомнила, где именно.
— Здравствуйте, господин Накадзимо! — почти хором отозвались дворяне и простолюдины.
— Нижайше прошу прощения, за то что не смог встретить вас как полагается, благородный господин! — вскричал выскочивший из кухни Гушак.
Новый визитёр повернулся к нему, встав к путешественнице между мирами в профиль, и у той тревожно ёкнуло сердце. Её предположение полностью подтвердилось.
По какому-то несуразному капризу судьбы именно сюда и именно сейчас заявился тот, с кем она вчера ночью пряталась от городских стражников во дворе дома сборщика мочи.
— Пустое, почтенный, — пренебрежительно отмахнулся приезжий, опускаясь на табурет, подставленный одним из слуг. — Лучше принеси мне что-нибудь поесть и выпить.
— Что именно, благородный господин? — заботливо поинтересовался владелец заведения, глядя на него прямо-таки с собачьим обожанием. — Мясо, рыба, овощи? Персикового вина, рисовой водки или вишнёвого ликёра?
— Мясо и водка, — тут же определился собеседник, и мужик почти бегом бросился исполнять заказ.
— Ну что, господин? — негромко, но с явным нетерпением спросил дворянин с мушкетёрскими усиками. — Выяснили что-нибудь?
Накадзимо окинул помещение внимательным, цепким взглядом из-под широких полей шляпы тёмно-синего шёлка. Опустив взор, переодетая девушка продолжала неторопливо потягивать из чашечки горячую воду, всем видом демонстрируя полное погружение в свои собственные мысли.
Вряд ли в темноте он как следует рассмотрел её лицо. Но вот сиплый голос беглой преступницы всё ещё остаётся довольно своеобразным. Если прислушается, то может и вспомнить, а этого Платина не хотела. Значит, пора отсюда сматываться.
Убедившись, что единственный посторонний в зале не проявляет никакого интереса к их беседе, дворянин покачал головой, тихо и сокрушённо вздохнув.
— К сожалению, ничего выяснить не удалось. Придётся задержаться ещё на… несколько дней. И нужно ещё заплатить.
«Точно искал какой-то документ, — догадалась Ия. — У самого не вышло, теперь, наверное, будет кого-нибудь из писцов просить и не задаром. Или опять сам полезет? Чего же им там надо? А может, это люди сотника с северной границы, чья жена везла золото? Как его там? Господина Индзо! Всё ещё сокровища ищут. Тогда с ними тем более лучше дела не иметь».
Она бросила мимолётный взгляд на странную кампанию и засомневалась. Нет. Амадо Сабуро говорила, что к ней пришли военные, а это… непонятные. Но может, сотник новых людей нанял? А зачем им так много верёвок?
Выслушав своего предводителя, приятели господина Накадзимо заметно поскучнели. А вот хозяин постоялого двора, лично притащивший уставленный мисочками поднос, видимо, услышав последние слова, буквально расцвёл, как роза при ускоренной съёмке, но тут же стушевался под хмурыми взглядами дворян.
Перехватив довольного Гушака, беглая преступница рассчиталась с ним за всё и поспешно покинула его гостеприимное заведение. Уж если столь многоопытный жулик посчитал своих подозрительных гостей опасными, то ей тем более не стоит привлекать их внимание.
Почти бегом покинув деревню, переодетая девушка зашагала более размеренно, а когда примерно через час заметила, что дорога втягивается в лощину между двух постепенно поднимавшихся возвышенностей, снова невольно замедлила шаг.
Платина поняла, что приближается к тому месту, где невольничий караван работорговца Вутаи, в который она попала по глупой, нелепой случайности, расстреляли из луков солдаты императорской армии, охранявшей «стену мечей».
Тогда уцелела только Ия и госпожа Амадо Сабуро — в ту пору простая монашка из монастыря «Добродетельного послушания». А ночью они видели, как какие-то люди достали из багажа её спутницы госпожи Иваго Индзо кучу золота и серебра.
Пришелица из иного мира ещё тогда поняла, что всё это было устроено из-за сокровищ, которые супруга скромного сотника везла куда-то на север.
Мрачные воспоминания прервал негодующий окрик.
— А ну, посторонись!
Вздрогнув, девушка отпрянула в сторону, обнаружив у себя за спиной мрачно сопевшего вола, запряжённого в простую крестьянскую телегу, и шагавшего поодаль от неё коренастого деда с короткой, редкой бородёнкой, довольно щерившего беззубый рот.
— Заснул, парень?
— Заснёшь тут, — опасливо огрызнулась Платина. — С вами!
— Да, — в миг посерьёзнел собеседник. — Места тут и вправду дурные. Если бы не нужда, ни за что бы здесь не поехал. А тебя-то зачем сюда понесло?
— Тоже не на прогулку вышел, — проворчала Ия, кляня себя за то, что не расслышала приближение повозки, чьи колёса негромко, но явственно поскрипывали. — В воспоминания ударилась, как у себя дома на диване. Вот же-ж!»
Но вслух сказала:
— Домой иду.
— Это куда? — решил уточнить симпатичный старикан.
— В Каеман, — пояснила приёмная дочь бывшего начальника уезда, озадаченно глядя на длинную, низкую клетку из бамбуковых стволов, занимавшую большую часть двухколёсной телеги.
— Неблизко, — то ли с уважением, то ли со скрытой насмешкой протянул спутник, поинтересовавшись: — Сам-то из переселенцев?
— Нет, — покачала головой переодетая девушка. — Мы всегда там жили.
— Вы что же, в петсору уцелели? — удивлённо вскинул седоватые, густые брови дедок.
— Меня в эпидемию там не было, — пожала плечами Платина. — Пришлось в Хайдро задержаться. Только сейчас вот иду.
Она приготовилась развешивать на уши старикану привычную «лапшу» про отработанный долг, но тот задумчиво протянул:
— Да, дела, — и спросил совсем о другом. — О своих-то слышал что-нибудь?
— Нет, — вновь односложно ответила Ия и, стремясь вызвать сочувствие, добавила: — Только вряд ли кто из них уцелел. Иначе они бы меня нашли.
— Ты сам-то кто? — поинтересовался собеседник. — По виду — так самый настоящий бродяга-нули, а по разговору — на образованного похож.
— Из купцов мы, — солидно, как по её мнению должны представляться уважаемые люди торгового сословия, пояснила переодетая девушка, тут же пытаясь сыграть грусть. — Да только из-за проклятой петсоры потеряли всё. Одна надежда, может, дом остался?
— Дела, — повторил старик, оглядываясь по сторонам.
Оставаясь такой же пустынной, ложбина постепенно сужалась. Поросшие густым, низким кустарником склоны становились всё круче. — А я вот свинью на продажу в Букасо возил. Теперь домой еду. До поворота на Хенни нам с тобой по пути.