Отнесясь к предстоящему ужину более чем серьёзно, она надела новое красно-синее платье, показавшееся ей меньше остальных. Кое-как соорудила новую причёску, заплетя по бокам две тоненькие короткие косички и скрепив их маленькой золотой шпилькой. Остальные волосы свободно падали назад, удерживаемые спереди узкой диадемой с мелкими изумрудами. Долго перебирала серьги, выбрав золотые подвески в виде листика с крошечным сапфиром. Поколебавшись, одела браслет из зелёного полированного нефрита.
Почти всё пришлось делать самой. Охэку больше суетилась да восхищалась красотой молодой госпожи.
А уж когда та принялась наводить макияж, служанка просто «выпала в осадок», с раскрытым ртом наблюдая за быстрыми, уверенными движениями девушки.
Платина оценивающе посмотрела на своё отражение. Вроде всё в порядке. Не кричаще, но всё же ярче и выразительнее, чем она красилась днём. Тем не менее пришелица из иного мира не смогла удержаться от сокрушённого вздоха. Ах, если бы здесь была вся её косметика, как бы сногсшибательно она выглядела!
Довершив облик накидкой из тончайшей полупрозрачной органзы и великоватыми туфельками из зелёного шёлка на матерчатой подошве, Ия отправилась на своё второе в этом мире свидание.
Хозяин замка тоже приготовился к встрече. В кабинете приятно пахло благовониями. Смесь аромата розы с чем-то мягким, но одновременно возбуждающим.
Тусклый свет масляных фонарей, создавая уютную, интимную атмосферу, отражался в серебряной и фарфоровой посуде, а также в восторженных глазах, которыми Тоишо Хваро смотрел на свою девушку.
На нём красовались сразу два халата из тонкого бледно-голубого шёлка. Верхний покрывали серебристые, «морозные» узоры. Гладко зачёсанные волосы поблёскивали, словно смазанные гелем. На заметно побледневшем лице выделялась тоненькая полоска усов.
Когда он, отвесив церемонный поклон, заговорил, голос казался гораздо более хриплым, чем обычно.
— Вы прекрасны, словно сошедшая с небес фея, Ио-ли!
«Что-то он уж очень сильно волнуется, — невольно обратила внимание приёмная дочь бывшего начальника уезда. — Давно ни с кем не был? Так тут публичные дома на каждом шагу. Он же постоянно туда ходит, а там: «клиент всегда прав» и «любой каприз за ваши деньги»».
Отвесив ответный поклон, она мельком глянула на барона и тут же смущённо потупила взор, продолжая лихорадочно размышлять.
«Или он даже проститутками не пользуется из-за своих «особенностей»? Ох, что-то мне совсем не по себе… Да ладно. Сама пришла, не уходить же назад. Посмотрим, что там такое».
— Присаживайтесь, Ио-ли, — грациозно взмахнул широкими рукавами землевладелец.
— Благодарю, Тоишо-сей, — взвинченная, погружённая в свои мысли, Платина едва не сделала книксен или ещё какой реверанс. В общем нечто такое, что демонстрировали знатные дамы в исторических фильмах, но вовремя удержалась, ограничившись коротким поклоном.
— Позвольте вам налить? — предложил аристократ, беря фарфоровую бутыль с каллиграфической надписью «Персиковый сад в летнюю ночь».
— Да, пожалуйста, — охотно согласилась девушка.
После первой рюмки она даже не почувствовала вкуса. Как будто пила воду. Внутри всё напряглось, словно в предчувствии чего-то… неприятного, и от этого становилось очень тревожно.
Собеседник что-то говорил, кажется, нахваливая яства. Платина машинально кивала, цепляя вилкой то аккуратно нарезанные кусочки мяса, то солёную рыбу, то тушёные овощи.
Только осушив третью чарку, Ия немного расслабилась, оценив и искусство повара, и приятный вкус вина, а разговор потёк более легко и непринуждённо.
Неожиданно речь зашла об ароматах, и барон показал себя знатоком благовоний, без запинки перечисляя названия цветов, смол и гораздо более экзотических субстанций, добываемых из желёз животных и внутренностей рыб.
Несмотря на обилие блюд, порции подали буквально микроскопические, так что с ужином покончили быстро.
Подчёркнуто неторопливо осушив чашечку чая, землевладелец поставил её на стол и, посмотрев на девушку с требовательной нежностью, произнёс дрогнувшим голосом:
— Милая Ио-ли, вы окажете мне честь, разделив со мной ночь?
— Но… мы же… уже говорили об этом, Тоишо-сей, — заливаясь краской и смущённо отведя взгляд, пролепетала приёмная дочь бывшего начальника уезда. С учётом романтической обстановки и своего лирического настроения она ожидала чего-то более… возвышенного. А тут вот так сразу в лоб. — Ваша… репутация…
— Вы можете мне довериться, Ио-ли, — с какой-то непонятной грустью усмехнулся аристократ.
— Ну… если так, — только и смогла пробормотать девушка. — То… конечно. Я готова, то есть согласна.
Обойдя стоявший посередине комнаты стол, Хваро с поклоном протянул ей руку.
Они чинно проследовали к малозаметной двери, ведущей, судя по всему, в спальню хозяина замка.
Но, прежде чем открыть её, тот остановился и пристально посмотрел на спутницу. В полумраке глаза его блестели, а голос дрожал, готовый сорваться то ли на крик, то ли на рыдание.
— Неужели вы меняя не любите, и я вам совсем не нравлюсь?
— Что вы, Тоишо-сей! — бурно и совершенно искренне возмутилась Платина. — Вы мне очень нравитесь, иначе я бы с вами не пошла!
В подтверждение своих слов она обняла молодого человека и, прижавшись всем телом, нашарила своими губами его губы.
Ощущение от поцелуя оказалось совершенно потрясающим! Одной рукой обнимая её за талию, второй — хозяин замка распахнул дверь, и влюблённые буквально ввалились в короткий коридорчик, вроде того, что был перед спальней Ии.
Споткнувшись о низенький порожек, та ещё теснее прижалась к барону и вдруг поняла, что… чего-то не хватает.
Когда в своём мире она вот также… Ну почти также обнималась с Фимой, реакция у того оказалась выраженной гораздо более… ярко и выпукло.
«Хваро — евнух! — вспыхнула первая мысль в переполненном алкоголем и эйфорией сознании, тут же породив соответствующий вывод: — Ура! Тогда я точно не залечу! Но… там же вроде у них не всё отрезают».
Чуть отстранившись от тяжело дышащего аристократа, Платина беззастенчиво положила ему руку на грудь, ощутив сквозь тонкий шёлк плотную ткань повязки.
Ещё не веря в очевидное, она выдохнула:
— Так ты… девушка?!!
— Для тебя это так важно? — послышался в ответ хриплый, прерывистой шёпот.
— Да как-то не очень, — после секундного замешательства, решительно, словно прыгая в воду с высоченной вышки, выпалила пришелица из иного мира, и губы их вновь слились в поцелуе.
Почувствовав, как ладонь Хваро спускается вниз по её животу, успела мысленно усмехнуться: «Ну вот, теперь мы совсем близко познакомимся!»
Глава IIНаграда за доброту
Нас Небом уготованные страсти
Бросают в сети чувственных утех.
Мы наслаждаемся любовным счастьем,
Не ведая, что кара ждёт за грех.
— Почему тебе пришлось притвориться мужчиной? — спросила Платина, подперев голову руками, и глядя на ясно различимое в полумраке лицо Хваро с застывшей на нём мечтательной полуулыбкой.
Та досадливо поморщилась, словно девушка сказала что-то глупое и неуместное.
— Ио-ли, вы не должны разговаривать как невежественная простолюдинка!
«Недавно только сама ко мне на «ты» обращалась!» — с неожиданной неприязнью подумала пришелица из иного мира, чувствуя, как неприятно царапнули душу слова любовницы. Словно мелкая неряшливая клякса упала на пронзительно белый лист недавних ощущений восторга и полного счастья.
— Ну уж простите пожалуйста, Тоишо-сей, — недовольно проворчала она, решительно поворачиваясь спиной. — Я же дочь гетеры, наполовину простолюдинка. Вот иногда и вырывается… ненароком. Больше не повторится.
— О Вечное небо! — страдальчески вздохнула Хваро и, обняв подругу за талию, прижала к себе, положив подбородок ей на плечо. — Поймите, дело не в том, что мне не нравится, как вы ко мне обращаетесь. Но, если такое случайно вырвется у вас при посторонних, они сразу поймут, что вы воспитывались не в дворянской семье. Благородные люди всегда обращаются друг к другу на «вы». Именно этим мы и отличаемся от простолюдинов, даже если те купили себе право носить шёлк.
Вновь повернувшись на спину, Платина насмешливо фыркнула:
— Так уж и всегда?
Легонько поцеловав её в уголок рта, собеседница мурлыкнула:
— Ну… почти всегда.
— Но всё же, Тоишо-сей, почему вы выдаёте себя за мужчину? — не в силах сдержать любопытства, повторила свой вопрос беглая преступница. — Самозванство — это же государственная измена. За такое казнят.
— Вы же умная девушка, Ио-ли, — грустно улыбнулась любовница. — Неужели сами не догадались? Я же вам всё рассказал о своей жизни.
Машинально отметив, что даже в такой сугубо интимной обстановке Хваро говорит о себе как о мужчине, Платина принялась лихорадочно перебирать в памяти их долгие разговоры.
— Вы меня разочаровываете, — поддразнила её подруга, проведя кончиками пальцев по плоскому животу Ии. — Неужели так сложно?
— Не сложно, — возразила та, убирая её руку. — Только не мешайте.
— Хорошо, не буду, — со вздохом согласилась собеседница, глядя на неё сверху вниз.
— У вашей матушки родились близнецы, — задумчиво пробормотала приёмная дочь бывшего начальника уезда, вновь останавливая шаловливые пальчики Хваро. — И однажды они заболели…
— Матушка говорила, что в тот год от лихорадки умерло очень много детей, — любовница легла на спину, положив скрещённые руки под голову.
— Так ты Акайо! — вполголоса охнула Ия, садясь на постели и всё ещё не веря в очевидную разгадку.
— Да, — дрогнувшим голосом подтвердила Хваро. — Только прошу вас никогда меня так не называть. Я уже давно привык к своему имени и не хочу слышать другого.
— Конечно, Тоишо-сей! — поспешно кивнув, пришелица из иного мира вновь устроилась рядом. — Но как же ваши родители решились на такой обман?