Убедившись, что на лестнице никого нет, прошла в короткий коридорчик и осторожно толкнула дверь помещения, чьи окна, по её расчёту, должны выходить на фасад.
Навесной замок здесь отсутствовал, а накладных и врезных аборигены, кажется, совсем не знали, поэтому пришелица из иного мира беспрепятственно вошла в небольшую комнатку, обставленную гораздо скромнее, чем покои хозяев дома.
Оклеенные светлой, изрядно выцветшей бумагой стены, простая, покрытая старым потрескавшимся лаком мебель, почти лишённая резьбы и каких-либо украшений. У узкой кровати отсутствовал полог, хотя места для его крепления имелись.
Повсюду лежал тонкий слой пыли. Видимо, здесь убирались гораздо реже, чем в жилых помещениях главной башни.
Подбежав к окну, Ия сначала хотела просто проткнуть бумагу пальцем, но потом передумала. Всё-таки теперь это и её дом, и нечего его портить без особых причин.
Деревянная задвижка на створке поддалась далеко не сразу. Но всё же, приложив некоторые усилия, Платина смогла её отодвинуть и слегка приоткрыть окно, так чтобы в узкую щель стало видно лестницу у парадного входа.
Через несколько томительных минут из дверей башни вышел землевладелец в сопровождении ещё одного охранника, в котором девушка сразу узнала господина Тэворо. Кажется, этот телохранитель нетрадиционной ориентации пользуется особым доверием барона.
«Родственные души», — усмехнулась Платина.
На усыпанной гравием дорожке показались двое верховых в круглых широкополых шляпах и пеший слуга с корзиной за спиной.
Не доезжая метров ста до башни, всадники соскочили с седел, чтобы пройти оставшуюся часть пути пешком, высказывая тем самым уважение хозяину замка.
Шагавший впереди мужчина заметно прихрамывал на левую ногу. Когда они подошли совсем близко, аристократ спустился по лестнице им навстречу.
— Приветствуем благородного господина Хваро! — громогласно объявил старший из визитёров, склоняясь в церемонном поклоне. — Прошу прощения за то, что побеспокоил вас по столь ничтожному поводу, но для меня это очень важно.
— Рад видеть вас, благородный господин Накадзимо, — вернул поклон землевладелец.
Далее разговор пошёл заметно тише, так что притаившаяся наверху слушательница могла различать лишь обрывки предложений, при этом понимая или угадывая общий смысл беседы.
Господин Накадзимо действительно назвался троюродным племянником Кио Самадзо. Якобы тот уже давно ищет дядюшку, внезапно исчезнувшего из столицы четыре года назад. И вот недавно от одного купца он узнал, что господин Самадзо мог скрываться в уезде Букасо провинции Хайдаро. А поскольку господину Накадзимо известно, что барон Хваро когда-то учился у его дядюшки, тот решил побеспокоить благородного господина, дабы разузнать о судьбе своего родственника.
Хозяин замка подтвердил, что сей мудрый и благородный муж действительно проживал у него в гостях, но умер примерно год назад.
Приёмной дочери бывшего начальник уезда показалось, что, хотя племянник и не слишком расстроился смертью дядюшки, он тем не менее выразил желание провести церемонию жертвоприношения на его могиле, заодно поинтересовавшись: не осталось ли после него каких-нибудь книг или записей, и попросил отдать их ему на память.
Хваро без колебаний согласился, предложив обсудить детали в своём кабинете за чашкой чая.
Гость не возражал, только представил своего спутника. Платина уже видела того на постоялом дворе в Тучёве, но не знала, что его зовут Замо Таниго.
Когда барон с приезжими направился к дверям главной башни, наблюдавшая за ними беглая преступница устремилась к выходу из комнаты.
Оглянувшись перед уходом, она сразу заметила две цепочки следов, ясно различимых на пыльном полу.
«Вот же-ж! — досадливо поморщилась Ия и махнула рукой. — А плевать! Если Хваро спросит, скажу, что стало интересно, вот и подсматривала».
На лестничной площадке снизу уже доносились негромкие голоса. Кажется, визитёры восхищались внутренним убранством башни.
Подхватив подол платья, девушка поспешила наверх, стараясь ставить ноги в матерчатых туфельках поближе к стене. Она где-то читала, что при таком способе передвижения по ступенькам те почти не скрипят.
Бесшумно вбежав на верхний этаж, Платина прошмыгнула в Бирюзовые покои и застыла у закрытой двери, напряжённо прислушиваясь.
— Госпожа? — озадаченный голос Охэку заставил её вздрогнуть.
Резко обернувшись, приёмная дочь бывшего начальника уезда зашипела рассерженной гадюкой:
— Тихо ты!
Испуганно ойкнув, служанка торопливо прикрыла рот ладошкой.
К сожалению, ничего интересного из подслушанного обрывка разговора Ия не узнала. Гости рассказывали, как разыскивали своего пропавшего родственника.
Когда за ними закрылась дверь личных покоев хозяина замка, девушка прошла в кабинет, в первый раз усевшись в стоявшее за письменным столом кресло, и, чтобы хоть как-то скоротать время, велела служанке принести из спальни книгу стихов. Надо дочитать, раз взялась.
Примерно через час пришла Яира и, понизив голос, сообщила, что благородные гости задержатся в замке до завтра, поэтому молодой госпоже следует пока оставаться в своих покоях. Еду и всё необходимое ей принесёт Охэку.
Платина понимающе кивнула. Этого и следовало ожидать, не мог же землевладелец выставить дворян из замка на ночь глядя.
В полдень служанка принесла обед, сообщив, что господин потчует гостей в большом зале.
А ближе к вечеру пришла госпожа Кисидо. Молодая женщина действительно оказалась искусной мастерицей. Только одно платье слегка жало в талии. Швея тут же аккуратно распорола швы и переделала по новой.
Поскольку об оплате с ней договаривался управитель барона, а Ие её работа очень понравилась, она решила отблагодарить госпожу Кисидо хотя бы добрым словом, которое, как известно, и кошке приятно.
Видимо, молодую дворянку с изуродованной ногой хвалили редко, потому что та буквально «расцвела», слушая восторженные отзывы официальной любовницы хозяина их замка. А уж после того, как её угостили чаем и долго беседовали о разных пустяках, расстались они если и не подругами, то приятельницами.
К счастью, этот «домашний арест» приёмной дочери бывшего начальника уезда продлился только сутки.
Хваро сам пришёл в кабинет, где Платина от скуки разучивала понравившееся стихотворение из сборника древних поэтесс.
Поприветствовав девушку, он сделал ей комплимент, не забыв обратить внимание на новое платье, сообщил, что гости уехали, и пригласил на прогулку.
Неторопливо шествуя между вишнёвых деревьев, аристократ по-хозяйски держал её за руку и рассказывал о недавних визитёрах.
И хотя Ия кое-что уже и сама знала, слушала она очень внимательно, изредка понимающе кивая головой.
К немалому удивлению выяснилось, что хозяин замка не верит в родственные отношения между Накадзимо и Самадзо. Гость путался в родословной, не зная некоторых подробностей из жизни своего троюродного дяди, хорошо известных близким мудреца, к коим причислял себя и сам землевладелец.
Однако он не стал разоблачать их самозванство. Отчасти из-за неполной уверенности в своей догадке, но в основном из-за нежелания оказаться втянутым в какую-нибудь сомнительную историю. Тем более, что господина Накадзимо интересовала только могила дальнего родственника, а также его книги и записи, которых набралось несколько связок.
Платина тут же вспомнила перевязанные шпагатом бумаги в библиотеке. По словам барона, после смерти господина Самадзо господин Каямо тщательно проверил его архив, не обнаружив там ничего интересного.
Кроме философских трактатов, там имелась масса написанных самим господином Самадзо комментариев и рассуждений, а также несколько назидательных историй и стихов.
Аристократ посчитал не вправе оставлять это у себя и передал дальнему родственнику, несмотря на серьёзные сомнения на его счёт.
Проводил он подозрительного гостя и на могилу его родственника возле Дома за озером.
«А почему не на кладбище?» — мысленно удивилась пришелица из иного мира, но озвучивать вопрос не стала.
Господин Накадзимо и его спутник провели там церемонию поминовения предков и принесли жертвы.
На этом «деловая часть» их визита закончилась. Они переночевали в одной из комнат на третьем этаже главной башни, утром позавтракали вместе с хозяином замка и его приближенными, после чего, тепло попрощавшись, отбыли восвояси.
Сегодня землевладелец всё-таки затащил Ию на рыбалку, уверяя, что подобное развлечение, как и стрельба из лука, весьма популярно у высокопоставленных особ.
Слуги быстро всё приготовили. Поставили на причале низенькие табуреточки, принесли бамбуковые удилища с леской из конского волоса, накопали червей и наловили кузнечиков.
Похоже аристократу действительно нравилось подобное времяпрепровождение. Сидя под зонтиком, он с довольным видом рассуждал о повадках рыб, о прелестях жизни на лоне природы и о своих чувствах к приёмной дочери бывшего начальника уезда.
Та, в свою очередь, откровенно скучала. Солнышко припекало всё сильнее, а от воды веяло благодатной прохладой.
Отогнав от лица надоедливого слепня, девушка жалобно попросила:
— Можно мне искупаться, Тоишо-сей?
— Конечно! — вскричал барон, вздымая бамбуковое удилище и довольно смеясь при виде трепыхавшейся на конце лески довольно крупной рыбёшке.
Отпрянув, Платина озадаченно посмотрела на Хваро. А тот, подтянув добычу, снял её с крючка, осторожно пустил в ведро с водой и только после этого решил уточнить:
— Что вы сказали, Ио-ли?
— Я хочу искупаться, — повторила та свою просьбу. — Жарко, душно и вообще…
Хозяин замка нахмурился.
— Я же говорил вам, что здесь глубоко.
— Я не буду далеко заходить, — заверила собеседница, решив, что умение плавать «вспомнит» уже в озере.
— Лучше прикажите служанке сделать вам прохладную ванну, — после глубокого раздумья предложил землевладелец. — Вы же не какая-то глупая простолюдинка, чтобы купаться в озере.