— Я смогу вам служить, госпожа, — не слушая, тараторила Охэку, не поднимая головы. — Вот увидите, утром я буду служить вам, как раньше. Только не говорите никому, что я заболела!
— Да почему?! — раздражённо рявкнула Ия.
— Потому что меня прогонят, а вам найдут другую служанку! — выпрямившись, но оставаясь на коленях, простолюдинка подняла на неё умоляющий взгляд. — А господин мне за службу вам богатое приданое обещал. Как же я без него мужа найду?
Платина совершенно растерялась. Видя состояние Охэку, она понимала, что та серьёзно больна, а оставлять её без сколько-нибудь квалифицированной медицинской помощи крайне рискованно.
Но девчонка так просила, буквально умоляла сохранить её недуг в тайне, что приёмная дочь бывшего начальника уезда заколебалась. Ей даже стало жалко простолюдинку. Похоже, та считает служение любовнице барона своим единственным шансом изменить жизнь к лучшему.
Ия поняла, что ни в коем случае не осуждает подобное желание. Имелся у неё и чисто практический расчёт. Если она окажет Охэку столь серьёзную услугу, то в дальнейшем может надеяться на ответную любезность с её стороны.
Пришелица из иного мира понимала, что для дальнейшего выживания ей нужны люди, которым она могла бы доверять. Так почему бы этой простолюдинке не стать таким человеком?
Ехидная память тут же напомнила о предательстве Оки.
«А что хорошего я для неё сделала? — спросила себя Платина, тут же ответив на свой вопрос: — Помогла сбежать от рабства! И только. Дальше я ей уже стала не нужна. Наоборот, беглая приёмная дочь государственного преступника только добавляла крестьянский девчонке проблем. А Охэку связывает со мной своё будущее. По крайней мере, ближайшее. Тут две большие разницы».
Поскольку разум и чувства пришли в согласие, Ия наклонилась и взяла служанку за плечи.
— Вставай, я никому ничего не скажу.
— Спасибо, добрая, благородная госпожа, — сквозь слёзы пролепетала собеседница, с трудом поднимаясь на ноги.
— Но ты должна меня слушаться, — строго сказала Платина, поправляя одеяло у неё на плечах.
— Всё для вас сделаю, благородная госпожа! — Охэку вновь попыталась упасть на колени. — Жизни не пожалею!
— Тогда пойдём, — приёмная дочь бывшего начальника уезда прервала её словоблудие и повела за ширму. — С таким жаром нельзя спать на полу.
Не обращая внимание на бессвязный лепет служанки, хозяйка сдвинула своё одеяло с подушкой на край кровати, освобождая место для больной, и приказала:
— Ложись!
— Я не могу, госпожа, — замотала головой собеседница.
— Ты обещала меня слушаться, — напомнила девушка. — Или я сейчас же иду в главную башню к господину Каямо.
Вздыхая и всхлипывая, Охэку осторожно прилегла на постель. Прикрыв её ещё и своим одеялом, Ия тронула кончиками пальцев горячий лоб.
«Не меньше тридцати восьми», — предположила Платина, лихорадочно размышляя над тем, что же ей делать дальше?
В своём мире она для начала дала бы больной жаропонижающего, потом противовирусного, а там надо смотреть. Если лучше не станет, то стоит вызвать врача.
«Так и сделаем! — решила Ия. — Если завтра к обеду не оклемается, схожу к её отцу. Пусть тайком травницу местную сюда приведёт».
Однако просто ждать, надеясь на могучий организм простолюдинки, девушка не стала. Приказав служанке лежать, она взяла накидку и вышла на сквозную веранду.
Дождь продолжал уныло барабанить по крыше, но уже без прежнего энтузиазма. Затянутое тучами небо слегка посерело, но, судя по ощущениям, до рассвета ещё далеко.
Платина намеревалась истопить печь и хотя бы напоить больную чаем. Сложенные под навесом дрова почти не намокли, в отличие от её ног, обутых в кожаные туфельки. А вот деревянные вёдра оказались пустыми. Видимо, Охэку уже вечером плохо себя чувствовала и не пошла за водой.
Ия едва не взвыла при одной мысли о том, что придётся тащиться к озеру в темноте да ещё и под дождём.
Кажется, барон обещал, что возле дома по ночам будет стоять охранник. Может, попросить помощи у него? Но тогда весь замок узнает, что служанка заболела, и её вполне могут заменить.
«А если он поймает меня с вёдрами? — вдруг подумала девушка. — Что я скажу?»
— Вот же-ж! — скривившись, выругалась она, махнув рукой. — Да скажу всё как есть, и будь что будет!»
Однако Платина спокойно дошла до берега, зачерпнула воды и вернулась, так никого и не встретив.
Наверное, стражники решили, что лазить в такую погоду по парку дураков нет.
Повесив мокрую накидку на веранде, Ия, хлюпая водой в туфлях, растопила печь и отправилась проведать больную, а заодно и обувь поменять.
По ощущению пришелицы из иного мира температура у Охэку либо осталась такой же, либо даже немного снизилась.
Служанка вновь плача благодарила госпожу, обещая отдать за неё жизнь.
— Ладно, ладно, — с деланной строгостью ворчала девушка, испытывая немалое удовольствие от её слов. — Помолчи.
Закашлявшись, собеседница согласно закивала.
Меняя сырые носки, приёмная дочь бывшего начальника уезда с удовлетворением почувствовала исходящее от пола тепло.
Дрова в печи прогорели, превратившись в лиловые угли. Вода в котле бурлила.
Щедро сыпанув в чайник заварки, Платина залила её крутым кипятком с помощью деревянного ковшика на длинной ручке и вновь вернулась к больной. Единственное, что она могла ей сейчас предложить, это как можно больше пить.
Но Охэку неожиданно расплакалась.
— Ах, госпожа, зачем же вы себя утруждаете? Мне так неудобно. Я недостойна такой заботы…
— Пей сейчас же! — прикрикнула польщённая Ия.
Продолжая всхлипывать, служанка кое-как села на постели, продолжая кутаться в одеяло, взяла подрагивавшей рукой чашечку и сделала маленький глоток.
— Пей всё, — проворчала беглая преступница. — Я ещё налью.
— Спасибо, добрая, благородная госпожа, — вытирая мокрые от слёз щёки тыльной стороной ладони, поблагодарила собеседница. — Я больше не хочу.
— А я говорю — пей! — невольно подражая коту Матроскину из известного мультика, велела девушка. — Другого лекарства у меня для тебя нет.
Безропотно осушив ещё три чашки, пациентка взмолилась:
— Пощадите, госпожа, я больше не могу!
— Хорошо, — вздохнула Платина. — Ложись.
Прикрыв простолюдинку двумя одеялами, она налила чаю и себе. Дождь заметно стих. В комнате становилось всё теплее.
Охэку завозилась.
— Что с тобой? — с тревогой спросила Ия.
— Жарко, госпожа, — жалобно проблеяла больная.
— Лежи, потей, — с деланной сварливостью проворчала пришелица из иного мира. Кажется, со служанкой ничего особо страшного не случилось, если температуру удалось сбить столь примитивным способом. — Скоро полегчает.
И, не удержавшись, широко зевнула.
Передёрнув плечами, она отнесла поднос в кабинет, а вернувшись, прикорнула на другой стороне кровати, благо из-за её внушительной ширины между простолюдинкой и приёмной дочерью бывшего начальника уезда оставалось ещё около метра пустого пространства.
От тепла и усталости девушку скоро разморило. Но едва она стала засыпать, как пациентка энергично завозилась, явно намереваясь выбраться из-под двух одеял.
— Ты куда?
— Так по нужде, госпожа, — садясь на кровати, проговорила Охэку.
Платина задумалась. Выносить за ней ночной горшок как-то не хотелось. Но с другой стороны, если служанка в таком состоянии выйдет на двор, то рискует заболеть ещё сильнее. Дождь хоть и закончился, но изрядно похолодало.
Немного поразмыслив, Ия нашла приемлемое для себя решение. Вытащив из-под кровати «ночную вазу» она прошла в кабинет, поставила ту в угол и приказала шагавшей за ней служанке:
— Вот садись здесь. Утром уберёшь.
— Что вы, госпожа, — слабым голосом запротестовала собеседница. — Я не смею.
— Зато я смею, — проворчала девушка. — А ты обещала меня слушаться.
— Да, благородная госпожа, — поклонилась Охэку.
Глядя на осунувшееся, покрытое капельками пота лицо дочери кузнеца беглая преступница подумала, что у неё, должно быть, всё бельё сырое.
Подойдя к шкафчику, достала сухие штанишки с курточкой и вернулась в спальню.
Неожиданно в дверь постучали. Не ожидавшая ничего подобного Платина вздрогнула, машинально выпалив:
— Кто там?
В ответ донёсся голос служанки:
— Это я, госпожа.
— Ну так заходи! — переведя дух, рявкнула Ия. — Чего пугаешь?!
— Переодевайся! — приказала она, указав на лежащее на постели бельё.
— Не нужно, госпожа, — вновь попыталась отнекиваться пациентка.
— Да ты же мокрая, как мышь под дождём! — теряя терпение, вскричала девушка. — Я даже отсюда вижу! Переодевайся, я сказала!
— Да, госпожа, — голос собеседницы дрогнул. — Слушаюсь, госпожа.
Пряча раздражение, Платина отвернулась, пытаясь рассмотреть висевшую на стене картину. За спиной послышался шорох, всхлипы и тихий, сдавленный плач.
Не ожидавшая ничего подобного, пришелица из иного мира резко развернулась.
Успевшая переодеться в шёлковое нижнее бельё, служанка лежала, свернувшись калачиком и закрыв лицо руками.
— Ты чего? — растерялась приёмная дочь бывшего начальника уезда. — Заболело что-нибудь?
Обойдя кровать, Ия подошла к ней, едва не споткнувшись о валявшиеся на полу мокрые от пота вещи, сразу же сообразив, что те ни разу не шёлковые.
«Так она не переоделась после того, как упала в воду, — догадалась девушка. — Может, поэтому и заболела?»
Однако ругать или упрекать её за это Платина не стала. Наклонившись, она осторожно тронула плачущую Охэку за плечо.
— Что с тобой?
Подняв мокрое, зарёванное лицо, та выпалила:
— Ах, госпожа, вы такая добрая, заботливая. Вы ухаживаете за мной, недостойной, как будто я ваша родная сестра! Госпожа, Вечное небо обязательно вознаградит вас за доброту, а я буду служить вам до самой смерти, как верная собака, и умру, если вы прикажете.
— Ты же вроде хотела замуж выйти? — усмехаясь, напомнила беглая преступница.