– Я и так его контролирую, – прохрипела Рин.
– Ложь. Кто тебя научил? Алтан? Он и сам был не в себе. Думаешь, я не знаю, каково это? Когда мы в первый раз призвали богов, мне хотелось умереть. Как и всем нам. Мы думали, что сошли с ума. Хотели спрыгнуть с горы Тяньшань, чтобы покончить с этим.
– И что вы сделали? – не удержалась от вопроса Рин.
Дацзы прикоснулась ледяным пальцем к губам Рин.
– Сначала преданность. Потом ответы.
Она щелкнула пальцами.
И Рин внезапно снова обрела способность шевелиться и с легкостью дышать. Она обняла себя трясущимися руками.
– Больше у тебя никого нет, – сказала Дацзы. – Ты осталась последней спиркой. Алтан погиб. Вайшра понятия не имеет, через какие муки ты проходишь. Только я знаю, как тебе помочь.
Рин задумалась.
Она знала, что нельзя доверять Дацзы.
И все же…
Что лучше – служить тирану и объединить империю под властью диктатора, к чему страна всегда стремилась? Или свергнуть императрицу и попробовать установить демократию?
Нет, это вопрос политики, и Рин неинтересен ответ.
Ее интересует лишь собственное выживание. Алтан доверял императрице. И Алтан погиб. Она не совершит такую же ошибку.
Рин выбросила левую ногу. Грабли качнулись, попав прямо ей в руку – трава удерживала их слабее, чем боялась Рин. Она прыгнула вперед, взмахнув граблями по дуге.
Но атаковать Дацзы – все равно что драться с воздухом. Императрица уворачивалась без каких-либо усилий, так быстро перемещаясь по двору, что Рин едва могла за ней уследить.
– Ты считаешь это разумным? – спросила Дацзы, как будто совершенно не запыхавшись. – Ты просто девчонка, вооруженная палкой.
«Ты девчонка, вооруженная огнем», – сказал Феникс.
Наконец-то.
Рин крепко сжимала грабли и сосредоточилась на разгорающемся внутри пламени, собирала его в ладонях. И тут перед лицом блеснуло серебро, отскочив от кирпичной стены.
Иглы. Дацзы бросала иглы из рукавов, и похоже, запас был неисчерпаем. Огонь потух. Рин вращала перед собой граблями со всей возможной скоростью, сбивая иглы в воздухе.
– Ты слишком медлительна. Неуклюжа. – Дацзы пошла в атаку, вынудив Рин попятиться в поисках укрытия. – Дерешься так, словно никогда не воевала.
Рин изо всех сил пыталась не выронить тяжелые грабли. Она не могла сосредоточиться, чтобы вызвать огонь, тогда придется отвлечься от игл. Все чувства затуманились от паники. Если так будет продолжаться, постоянная оборона ее вымотает.
– А тебя никогда не мучило, что ты лишь бледное подражание Алтану? – нашептывала Дацзы.
Рин уперлась спиной в кирпичную стену. Больше бежать было некуда.
– Посмотри на меня.
Голос Дацзы вибрировал в воздухе, снова и снова отражался эхом в ушах.
Рин закрыла глаза. Нужно вызвать огонь, другого шанса не будет. Но рассудок ее покидал. Мир еще не вполне погрузился во тьму, но мерцал. Все вдруг стало слишком ярким, неверных цветов и форм, она не могла отличить траву от неба, руки от ног…
Голос Дацзы раздавался как будто отовсюду.
– Загляни мне в глаза.
Рин не помнила, как открыла глаза. Не помнила, был ли у нее хоть один шанс на сопротивление. Она лишь осознала, что смотрит в два желтых круга. Поначалу они были полностью золотистыми, а потом появились маленькие черные точки, они росли и росли, пока не захватили все поле зрения.
Мир погрузился во тьму. Стало так холодно. Где-то вдалеке раздавались вой и крики, гортанное бульканье, звучащее почти как слова, но разобрать их было невозможно.
Она оказалась в мире духов. Лицом к лицу с богиней, покровительницей Дацзы.
Но не одна.
«Помоги мне, – взмолилась Рин. – Прошу тебя, помоги».
И бог ответил. Все вокруг затопила яркая и горячая волна. Пламя окружило Рин защитным коконом.
– Нюйва, старая карга, – заговорил Феникс.
Послышались раскаты женского голоса, звучащего гораздо ниже, чем голос Дацзы.
– А ты, как всегда, бесцеремонен.
Что это за существо? Рин напряглась в попытке разглядеть богиню, но пламя Феникса освещало лишь крохотный уголок мира духов.
– Ты никогда не осмеливался бросить мне вызов, – сказала Нюйва. – Я была здесь, когда вселенная вырвалась из тьмы. Я восстановила небеса, когда они треснули. Я дала жизнь человеку.
Что-то заворочалось в темноте.
Откуда-то выскочила голова змеи и впилась зубами в плечо Феникса. Тот завизжал и отдернул голову, пламя полыхнуло, но никому не причинило вреда. Рин ощутила боль бога так же остро, как будто змея укусила ее, словно два раскаленных докрасна клинка вонзились ей в лопатку.
– О чем ты мечтаешь? – заполнил голову Рин голос Дацзы. – Не об этом ли?
Мир снова изменился.
Яркие краски. Рин бежала по острову в платье, которого никогда прежде не носила, в ожерелье в виде полумесяца, которое видела только во сне, бежала к уже не существующей деревне, ныне лежащей грудой костей и праха. Бежала по пескам Спира пятидесятилетней давности, полного жизни, полного людей с темной кожей, как у нее, они махали ей и улыбались.
– Ты можешь это получить, – сказала Дацзы. – Ты получишь все, что пожелаешь.
Рин не сомневалась, что Дацзы способна оставить ее в этой иллюзии до самой смерти.
– Или ты хочешь этого?
Спир исчез. Мир снова почернел. Рин не видела ничего, кроме смутного силуэта. Но она знала, кому принадлежит эта высокая и худая фигура. Она не могла ее забыть. Воспоминания до сих пор пылали в голове – как она видела его в последний раз на пирсе. Но сейчас он шел ей навстречу. Рин смотрела на смерть Алтана в обратном порядке. Время обратилось. Она могла все вернуть, могла вернуть Алтана.
Это не просто сон. Слишком уж правдиво. Рин чувствовала тяжелую поступь Алтана, а когда прикоснулась к его лицу, оно было твердым, теплым и полным жизни.
– Просто расслабься, – прошептал он. – Не сопротивляйся.
– Но это больно…
– Больно, только когда сражаешься.
Его поцелуй сыграл роль толчка. Рин желала не этого – все это выглядело фальшивым. Он слишком крепко стискивал ее руки, слишком близко прижимал к своей груди, словно хотел сокрушить. Поцелуй отдавал кровью на вкус.
– Это не он.
Голос Чахана. Через долю секундуы Рин ощутила его присутствие в своем разуме – холодное, резкое и ослепительно белое, осколок льда, вспоровший мир духов. Никогда прежде она не испытывала такого облегчения при виде него.
– Это иллюзия. – Голос Чахана очистил рассудок, как холодный душ. – Соберись.
Иллюзия растворилась. Алтан растаял. Их было только трое, три души, привязанные к богам, застрявшие в первоначальной темноте.
– Кто это? – Голос Ньювы слился с голосом Дацзы. – Наймад? – Прозвенел смех. – Твой народ должен знать, что не стоит бросать мне вызов. Разве Сорган Шира ничему тебя не научила?
– Я тебя не боюсь, – сказал Чахан.
В материальном мире он был похож на скелет, такой хрупкий, что казался тенью человека. Но здесь излучал чистую силу. В его голосе звенела властность, Рин притягивало к нему. Чахан мог добраться до самого центра ее разума и вытащить любую мысль, когда-либо там присутствовавшую, с такой легкостью, словно листал книгу. И Рин ему позволила бы.
– Ты вернешься обратно, Нюйва, – повысил голос Чахан. – Вернешься в темноту. Этот мир тебе не принадлежит.
В ответ тьма зашипела. Рин приготовилась к неизбежной атаке. Но Чахан произнес заклинание на незнакомом языке, и слова оттолкнули Нюйву. Теперь Рин едва различала силуэт змеи.
Поле зрения затопил яркий свет. Рин выкинуло из мира духов назад, и она покачнулась, ощутив твердую почву под ногами.
Рядом стоял Чахан, согнувшись пополам и тяжело дыша.
С другой стороны двора Дацзы вытирала губы рукавом. И улыбалась. На ее зубах блестела кровь.
– Ты прекрасен, – сказала она. – А я-то думала, что кетрейды остались только в воспоминаниях.
– Назад, – прошептал Чахан в сторону Рин.
– Что ты собираешься…
– Беги, когда я скажу.
Чахан бросил на землю темный круглый предмет. Он покатился к Дацзы и замер у ее ног. Рин услышала слабый свист, а за ним последовал едкий и страшно знакомый запах.
Дацзы озадаченно опустила взгляд.
– Беги, – сказал Чахан, и они бросились бежать, а в Осеннем дворце взорвалась бомба Рамсы.
Вдогонку прогремела серия взрывов, которая вряд ли могла быть вызвана одной бомбой. Вокруг рушились здания, стена огня и обломков отделила их от любых преследователей.
– Рамса, – объяснил Чахан. – Он не срезает углы.
Чахан притянул Рин за низкую стену. Они пригнулись, заткнув уши руками, пока всего в нескольких метрах рухнуло последнее здание.
Рин вытерла пыль из глаз.
– Дацзы погибла?
– Человека вроде нее так просто не убить. – Чахан откашлялся и постучал по груди кулаком. – Вскоре она погонится за нами. Нам пора. Еще целый квартал впереди. Агаша нас ждет.
– А что насчет Вайшры?
Еще кашляя, Чахан поднялся.
– С ума сошла?
– Но он до сих пор там!
– И скорее всего, мертв. Сейчас зал совета уже наводнила гвардия Дацзы.
– Мы не знаем наверняка.
– И что, ты собираешься проверить? – Чахан схватил ее за плечо и пригвоздил к стене. – Послушай. Все кончено. Заговор провалился. Дацзы разделается с провинцией Дракон, и тогда мы проиграем. Вайшра тебя не защитит. Тебе нужно бежать.
– Куда? – спросила она. – И чем я займусь?
Что тебе посулил Вайшра? Тебя же просто используют.
Рин это знала. Всегда знала. Но может, она и хотела, чтобы ее использовали. Может, кто-то должен говорить ей, когда и с кем драться. Кто-то должен отдавать ей приказы и ставить цели.
Вайшра был первым человеком за долгое время, кто дал ей почувствовать себя достаточно нормальной, чтобы увидеть цель в жизни. И если он здесь погиб, это ее вина.
– Рехнулась? – рявкнул Чахан. – Если хочешь жить, ты должна спрятаться.
– Вот ты и прячься. А я буду сражаться. – Рин выдернула руки из его хватки и оттолкнула Чахана. Она сделала это с большей силой, чем намеревалась, забыв, что он так слаб. Он пошатнулся, споткнулся о камень и рухнул.