Воспоминания медленно возвращались, борясь с туманом после лауданума. Рин крепко зажмурилась, пытаясь отделить реальные события от снов. Внутри разлилось тошнотворное чувство, а мысли сформировались в вопрос:
– Где Юнеген?
– Ты наполовину его спалила. Чуть не прикончила. – Резкий тон Чахана не оставлял места для сочувствия. – Мы не могли взять его с собой, так что Энки остался и подлечит его. И они… Они не вернутся.
Рин несколько раз моргнула, чтобы все вокруг стало не таким мутным. Голова поплыла, каждое движение мешало сосредоточиться.
– Что? Почему?
– Потому что они покинули отряд цыке.
Потребовалось несколько секунд, чтобы это переварить.
– Но… Но они же не могут…
В груди нарастала паника, густая и давящая. Энки был их единственным лекарем, а Юнеген – лучшим лазутчиком. Без них цыке осталось всего шестеро.
Невозможно убить императрицу вшестером.
– Уж ты-то точно не можешь их винить, – сказал Чахан.
– Но они принесли присягу!
– Они присягали Тюру. Присягали Алтану. Но перед неумехой вроде тебя у них нет никаких обязательств. – Чахан вздернул голову. – Видимо, можно и не говорить, что Дацзы вышла сухой из воды.
– Я думала, ты на моей стороне, – бросила на него гневный взгляд Рин.
– Я сказал, что помогу тебе убить Су Дацзы. – Но не говорил, что стану помогать, когда ты ставишь под угрозу жизнь всех, кто находится на борту этого корабля.
– Но остальные… – Ее вдруг охватил страх. – Они же со мной, да? Они мне верны?
– Это не имеет отношения к верности, – ответил Чахан. – Они в ужасе.
– Из-за меня?
– Ты способна думать только о себе, правда? – скривил губы Чахан. – Они боятся за себя. Шаман в империи – и без того существо одинокое, тем более если не знает, когда потеряет рассудок.
– Я знаю. И понимаю.
– Ничего ты не понимаешь. Они не боятся сойти с ума. Они прекрасно знают, чего ожидать, что скоро станут похожи на Фейлена. Пленники внутри собственного тела. И когда придет день, они хотят быть в окружении людей, способных положить этому конец. Вот почему они до сих пор здесь.
Цыке сами отправляют на покой других цыке, когда-то объяснил ей Алтан. Цыке заботятся о своих.
Это значит, что они друг друга защищают. А еще значит, что они защищают весь мир друг от друга. Цыке – как дети-акробаты, балансируют на плечах товарищей, полагаясь на то, что остальные не дадут им рухнуть в бездну.
– Твой долг как командира – оберегать их, – сказал Чахан. – Они остались с тобой, потому что боятся и не знают, куда еще пойти. Но каждым своим дурацким решением и отсутствием самоконтроля ты ставишь их под удар.
Рин простонала, обхватив голову руками. Каждое слово ножом врезалось в барабанные перепонки. Она знала, что все испортила, но Чахану, похоже, нравилось бередить рану.
– Просто оставь меня в покое…
– Нет. Вставай, и хватит вести себя как ребенок.
– Чахан, прошу тебя…
– Да ты просто развалина.
– Я знаю.
– Да, ты это знаешь еще со Спира, но лучше тебе не становится, только хуже. Ты пытаешься все исправить с помощью опиума, а он тебя разрушает.
– Я знаю, – прошептала она. – Просто… Феникс всегда со мной, он кричит в голове…
– Так научись его контролировать.
– Не выходит.
– Почему же? – Чахан с отвращением фыркнул. – Алтан как-то сумел.
– Но я не Алтан. – Рин не могла сдержать слезы. – Ты это хотел сказать? Я не такая сильная, как он, не такая умная, я не могу поступать, как он…
Чахан резко рассмеялся.
– Ну, в этом у меня нет сомнений.
– Тогда возьми командование на себя. Ты и так ведешь себя как командир, так почему бы тебе не занять этот пост? Мне плевать.
– Потому что тебя назвал командиром Алтан. И между нами, я-то хоть понимаю, что следует чтить его волю.
На это Рин было нечего ответить.
Чахан наклонился ближе.
– Это твоя проблема. Ты должна научиться себя контролировать, а затем и защищать остальных.
– А если это невозможно? – спросила Рин.
Светлые глаза Чахана не моргая смотрели на нее.
– Честно? Тогда тебе лучше покончить с собой.
Рин понятия не имела, что на это ответить.
– Если ты считаешь, что не справишься с Фениксом, то лучше тебе умереть, – продолжил Чахан. – Потому что он будет разъедать тебя, превратит в своего проводника и сожжет все вокруг, не только мирных жителей, не только Юнегена, но все вокруг, все, что ты любишь и что тебе небезразлично. И однажды ты превратишь весь мир в пепел и пожалеешь о том, что не умерла.
Когда Рин наконец-то достаточно пришла в себя и сумела проковылять вниз, не споткнувшись, она обнаружила остальных в кают-компании.
– Что это? – Рамса выплюнул что-то на стол. – Птичье дерьмо?
– Ягоды годжи, – ответил Бацзы. – Тебе не нравится каша с ягодами?
– Они заплесневели.
– Да тут все заплесневело.
– Я думал, мы раздобудем новые припасы, – заныл Рамса.
– На какие шиши? – спросил Суни.
– Мы же цыке! – воскликнул Рамса. – Могли бы и украсть!
– Ну, это совсем не… – Бацзы осекся, заметив в дверном проеме Рин.
Рамса и Суни тоже посмотрели в ее сторону и умолкли.
Рин просто уставилась на них, не зная, что сказать. А она-то думала, что знает. Теперь ей хотелось расплакаться.
– Ух ты, свеженькая и бодрая, – наконец произнес Рамса и подвинул для нее стул. – Есть хочешь? Выглядишь кошмарно.
Рин глупо заморгала.
– Я просто хотела сказать… – хрипло прошептала она.
– Не стоит, – бросил Бацзы.
– Но я только…
– Не надо, – сказал Бацзы. – Я знаю, это тяжело. Но ты справишься. Алтан же сумел.
Суни молча кивнул в знак согласия.
Рин все больше хотелось расплакаться.
– Садись, – мягко произнес Рамса. – Поешь чего-нибудь.
Рин шагнула к буфету и неуклюже попыталась наполнить миску. Каша шлепнулась из черпака на пол. Рин двинулась к столу, но палуба ушла из-под ног. Тяжело дыша, Рин рухнула на стул.
Никто не произнес ни слова.
Она выглянула в иллюминатор. Корабль быстро шел по бурным водам. Берегов видно не было. Через борт перекатилась волна, и Рин затошнило.
– Мы хотя бы разделались с Яном Юаньфу? – спросила она через некоторое время.
Бацзы кивнул.
– Суни добрался до него, когда началась суматоха. Размозжил ему голову об стену, а тело швырнул в море, пока охрана суетилась вокруг Дацзы, оберегая ее от нас. Так что тактика отвлечения внимания в итоге сработала. Мы все собирались тебе сказать, но ты была… хм… не в форме.
– Совсем отключилась, – добавил Рамса. – Хихикала, катаясь по полу.
– Я в курсе, – сказала Рин. – И теперь мы направляемся в Анхилуун?
– На всех парусах. За нами гонится вся императорская гвардия, но вряд ли они сунутся на территорию Муг.
– Еще бы, – пробормотала Рин.
Она поковырялась ложкой в каше. Рамса был прав насчет плесени. Большие черно-зеленые комки сделали кашу малосъедобной. Желудок взбунтовался. Рин оттолкнула миску.
Остальные ерзали, щурились и старались не смотреть ей в глаза.
– Я слышала, что Энки и Юнеген ушли, – сказала она.
В ответ она получила только пустые взгляды и пожимание плечами.
Рин сделала глубокий вдох.
– Значит… В общем, я хочу сказать, что…
– Мы никуда не уйдем, – оборвал ее Бацзы.
– Но ты…
– Я не люблю, когда мне врут. И ненавижу, когда меня продают. Дацзы должна получить свое. Я доведу это дело до конца, маленькая спирка. Можешь не беспокоиться, я дезертиром не стану.
Рин оглядела собравшихся за столом.
– А что насчет остальных?
– Алтан заслуживал лучшей участи, – объявил Суни, словно этого достаточно.
– Но ты-то не обязан здесь оставаться. – Рин повернулась к Рамсе. Невинному, гениальному и опасному Рамсе. Ей хотелось убедиться, что Рамса останется, но просить об этом было бы слишком эгоистично. – Тебе необязательно оставаться.
Рамса поковырялся на дне миски. Разговор его как будто и не задел.
– В любом другом месте я просто заскучаю.
– Но ты же еще ребенок.
– Отвали. – Он поковырялся во рту мизинцем, вытаскивая что-то застрявшее в зубах. – Ты должна понять – мы убийцы. Когда привык всю жизнь заниматься одним делом, уже трудно остановиться.
– И к тому же другой вариант – оказаться в тюрьме Бахры, – сказал Бацзы.
– Ненавижу Бахру, – кивнул Рамса.
Рин вспомнила, что все цыке были не в ладах с законом. Точнее, с цивилизованным обществом, если уж на то пошло.
Агаша происходил из крохотной деревушки в провинции Змея, ее жители почитали местного речного бога, охраняющего их от наводнений. После церемонии посвящения богу, которую проходили все молодые люди деревни, Агаша стал первым шаманом за многие поколения, способным делать то, чем его предшественники лишь похвалялись. В процессе посвящения он случайно утопил двух девочек. Его же соседи, превозносившие лживых учителей Агаши, хотели казнить его, закидав камнями, но из Ночной крепости прибыл Тюр, бывший командир цыке, и завербовал Агашу в свой отряд.
Рамса вырос в семье алхимиков, производящих порох для ополчения, но случайный взрыв около дворца лишил его и родителей, и глаза, а сам он оказался в печально известной тюрьме Бахра, якобы за участие в заговоре с целью убийства императрицы, пока Тюр не вытащил его из камеры, чтобы Рамса занимался вооружением для цыке.
Рин мало знала о прошлом Бацзы и Суни. Когда-то они оба обучались в Академии Синегарда, по классу Наследия. Их выгнали, когда произошло нечто ужасное. Рин знала, что оба сидели в Бахре. Ни один не рассказывал подробностей.
Близнецы Чахан и Кара тоже были загадкой. Они родились даже не в империи. По-никански они говорили с напевным акцентом выходцев из Глухостепи, но, когда Рин расспрашивала их о доме, лишь отнекивались. Мол, их дом очень далеко. Или – их дом теперь в Ночной крепости.
Рин понимала, что ей пытаются сказать. Как и остальным, им просто некуда больше идти.