Кара закричала.
Чахан обмяк. А потом отпрянул, словно выбросил белый флаг поражения, и выглядел при этом таким ослабевшим, что Рин даже испугалась, не разорвет ли его ветер на части.
– Думаешь, что можешь нас одолеть, мелкий шаман?
Снова завыл ветер, и еще злее. Порыв смел Чахана и Кару с корабля в бурлящую воду.
Рин заметила, что Нэчжа тоже в ужасе наблюдает за этой сценой с «Грифа», находящегося совсем рядом.
– Сделай что-нибудь! – крикнула она. – Трус! Сделай что-нибудь!
Нэчжа застыл с открытым ртом и вытаращенными глазами, словно попал в ловушку. Лицо ничего не выражало. Он так ничего и не сделал.
Порыв ветра разломил палубу «Зимородка» надвое, вырвал доски прямо из-под ног Рин. Она упала вместе с расщепленными обломками, и ее протащило по зазубренной поверхности до самой воды.
Катай шлепнулся рядом. Его глаза были закрыты. Он тут же погрузился под воду. Рин обхватила его руками, энергично барахтаясь, чтобы удержаться на плаву, и поплыла к «Зимородку», но вода тащила их в другую сторону.
У нее защемило сердце.
Течение.
На юге озеро Боян обрывалось водопадом. Невысоким и узким, так что на крупные корабли течение не особо влияло. Для моряков оно не играло роли. Но было смертельно опасно для пловцов.
«Зимородок» быстро удалялся, течение все быстрее тянуло их к обрыву. Рин увидела рядом канат и в отчаянии ухватилась за него, пытаясь удержаться хоть за что-нибудь.
Каким-то чудом канат был еще привязан к кораблю и натянулся. Их перестало сносить. Рин сомкнула замерзшие пальцы на канате, борясь с течением, и намотала несколько витков вокруг пояса Катая и своих запястий.
Руки и ноги уже онемели от холода. Рин не могла пошевелить пальцами, но они крепко обхватили веревку.
– На помощь! – крикнула она. – Кто-нибудь, помогите!
Кто-то стоял на носу «Зимородка».
Цзиньчжа. Их взгляды встретились. На его лице была написана безумная ярость. Рин хотелось думать, что он ее заметил, но, возможно, он думал только о том, как тают его собственные шансы на спасение.
А потом он пропал. Рин не могла понять – то ли Цзиньчжа обрезал канат, то ли просто пал от очередного яростного натиска Фейлена, но канат резко натянулся, а потом ослаб.
Их снова начало сносить прочь от флота в сторону водопада. Последовала секунда невесомости, мгновение смятения и полной дезориентации, а потом их поглотила вода.
Глава 21
Рин бежала по темному полю, преследуя огненную фигуру, которую никак не могла догнать. Ноги двигались с трудом, как под водой – слишком медленно, слишком неуклюже, и чем больше она отставала, тем сильнее погружалась в отчаяние, пока наконец ноги окончательно не отказались работать.
– Пожалуйста, – взмолилась она. – Подожди.
Человек остановился.
Когда Алтан обернулся, Рин увидела, что он уже пылает, прекрасные черты обуглились и исказились, почерневшая кожа сходила струпьями, обнажая блестящие кости.
А потом Алтан навис над ней. Он был по-прежнему потрясающе красивым, даже в смертный час. Он опустился перед ней на колени, взял ее лицо обугленными ладонями и прижался лбом к ее лбу.
– А ведь они были правы, – сказал он.
– В чем?
Рин увидела в его глазах океан. Алтан сжимал ее слишком сильно – как всегда. Она не знала, чего хочет больше – чтобы он ее отпустил или чтобы поцеловал.
Алтан впился пальцами в ее щеки.
– На моем месте должна быть ты.
Его лицо изменилось, превратившись в лицо Кары.
Рин закричала и отпрянула.
– Тигриная задница! Уж не настолько я страшная. – Кара вытерла губы тыльной стороной ладони. – С возвращением в мир живых.
Рин села и выплюнула воду изо рта. Ее трясло, и понадобилось некоторое время, прежде чем она сумела выговорить слова онемевшими губами.
– Где мы?
– На берегу реки, – ответила Кара. – Может, в миле от Бояна.
– А остальные? – на Рин накатила волна паники. – Рамса? Суни? Нэчжа?
Кара не ответила – видимо, не знала. А значит, цыке либо пропали, либо утонули.
Рин несколько раз глубоко вдохнула, восстанавливая дыхание. Они необязательно погибли, твердила она себе. А уж Нэчжа, как никто другой, должен уцелеть. Вода хранила его еще с детства. Волны его защитят, даже если он не вызовет их по собственной воле.
Но если остальные погибли, все равно уже ничего не исправить.
Силой воли она загнала беспокойство в дальний уголок разума. Горевать будет потом. Сначала нужно выжить.
– Катай цел, – сказал Чахан. Сам он выглядел словно живой труп – губы такого же темного оттенка, как и посиневшие кончики пальцев. – Пошел за хворостом.
Рин подтянула колени к груди. Дрожь все не унималась.
– Фейлен. Это был Фейлен.
Близнецы кивнули.
– Но почему… что он… – Она не могла понять, отчего они так спокойны. – Что он сделал с остальными? Чего он хочет?
– Ну, Фейлен-человек, вероятно, хочет умереть, – сказал Чахан.
– Тогда зачем…
– Бог ветра? Кто его знает. – Чахан потер ладони. – Боги созданы для хаоса. В потустороннем мире они находятся в равновесии, каждый бог борется с остальными шестьюдесятью тремя, но если выпустить их в реальный мир, они превратятся в хлынувший через сломанную плотину поток. Если их некому сдержать, они творят все, что вздумается. А мы не знаем, что у них на уме. Сегодня бог создаст легкий ветерок, а завтра тайфун. Наверняка ожидать от них можно только одного – непостоянства.
– Но почему он дерется на их стороне? – спросила Рин.
Война требует предсказуемости. Нет ничего хуже неконтролируемого солдата.
– Думаю, он кое-кого боится. Его запугали и заставили выполнять приказы.
– Дацзы?
– А кто ж еще?
– Ох, наконец-то ты очнулась.
На поляне появился Катай с охапкой веток. Он промок до нитки, кудри прилипли к вискам. На лице и руках, в тех местах, где он ударился о камни, виднелись кровавые царапины, но в остальном он выглядел сносно.
– Ты цел? – спросила она.
– Угу. Рука слегка онемела, но думаю, это от холода. – Он бросил хворост на сырую землю. – А ты как?
Рин так замерзла, что едва могла разговаривать. Все тело онемело. Она согнула руки, пошевелила пальцами и не почувствовала боли. Потом попыталась встать. Левая нога подогнулась.
– Проклятье.
Рин ощупала лодыжку. Нога заныла от прикосновения, а легкое нажатие отозвалось резкой болью.
Катай опустился рядом на колени.
– Можешь пошевелить пальцами на ноге?
Рин попыталась, и пальцы послушались. И на том спасибо. Это не перелом, а простое растяжение. К этому она привыкла. Растяжения – обычное дело для учеников Синегарда, Рин давным-давно научилась с ними справляться. Нужно просто затянуть тряпицей.
– У кого-нибудь есть нож? – спросила она.
– У меня.
Кара порылась в карманах и бросила Рин маленький охотничий ножик.
Рин вытащила его из ножен, натянула штанину и отрезала полосу ткани. Потом разорвала длинный лоскут надвое и крепко затянула его вокруг лодыжки.
– Зато лед не нужно прикладывать, – пошутил Катай.
У Рин не было сил смеяться. Она разогнула ногу, и по ней прошла еще одна волна боли. Рин поморщилась.
– Выбрались только мы?
– Если бы. У нас есть эскорт.
Он мотнул головой влево.
Рин проследила за его взглядом и увидела семь или восемь человек, сгрудившихся на берегу. Серые рясы вместо военной формы, светлые волосы. Монахи Серой гильдии.
Рин узнала Аугуса. Остальных она не различала, все гесперианцы были на одно лицо – бледные и тощие. Она с облегчением отметила, что сестры Петры среди них нет.
Выглядели они самым жалким образом. Дышали, моргали и шевелились, так что явно были живы, но совершенно окостенели. Кожа стала белой как снег, губы посинели.
Рин помахали им и показала на охапку хвороста.
– Идите сюда. Разожжем костер.
Стоит быть с ними повежливее – если удастся спасти монахов Серой гильдии от смерти на морозе, она завоюет у гесперианцев какой-никакой политический капитал, а он пригодится, когда (или если) она вернется в Арлонг.
Миссионеры не сдвинулись с места.
Рин попробовала снова, теперь по-геспериански, медленно и тщательно выговаривая слова.
– Давай, Аугус. Вы же околеете от холода.
Аугус не откликнулся, даже когда она назвала его по имени. Как будто Рин говорила не по-геспериански. Остальные либо пялились на нее в прострации, либо выглядели напуганными. Рин шагнула к ним, и кто-то отшатнулся, словно она собиралась его ударить.
– Забудь, – сказал Катай. – Я уже час пытаюсь с ними поговорить, а по-геспериански болтаю получше тебя. Наверное, никак не могут очухаться.
– Они умрут, если не согреются. Эй! – крикнула Рин. – Идите сюда!
Снова испуганные взгляды. Трое подняли оружие.
Только этого не хватало! Рин попятилась.
У них в руках были аркебузы.
– Оставь их в покое, – пробормотал Чахан. – Не хочется, чтобы меня подстрелили.
– Нельзя оставить их в покое, – возразила она. – В их смерти гесперианцы обвинят нас.
Катай закатил глаза.
– Они и не узнают.
– Узнают, если хотя бы один из этих придурков найдет дорогу обратно.
– Не найдет.
– Но мы не знаем этого наверняка. А убивать их, чтобы это гарантировать, я не стану.
Если бы не Аугус, ей было бы плевать. Но она не могла позволить ему замерзнуть до смерти, пусть даже он и голубоглазый демон. Он был добр с ней на «Зимородке», причем не по необходимости. Рин считала себя обязанной отплатить тем же.
Чахан вздохнул.
– Тогда оставьте костер им. А когда мы уйдем, они не побоятся приблизиться.
Неплохая идея. Катай за несколько минут развел огонь, и Рин помахала гесперианцам.
– Мы будем вон там, – прокричала она. – Можете погреться у костра.
И снова никто не ответил.
Но как только цыке переместились, гесперианцы медленно двинулись к костру. Аугус протянул руки над огнем. Хоть это хорошо. По крайней мере, они не погибнут от собственного идиотизма.