Когда Рин снова вдохнула, чувство было новым, пугающим и сбивающим с толку. Она не могла понять, неужели это ее тело, такое неуклюжее тело смертной? Она осторожно ощупала себя пальцами, заново познавая, как работает ее тело. Как проникает в легкие воздух. Как бьется сердце.
Со всех сторон ее окружал свет, идеальный синий шар. Она не сразу поняла, что это купол юрты, одеяла откинули, чтобы вышел пар.
– Не шевелись, – сказала Сорган Шира.
Она положила руку Рин на грудь, сжала пальцы и запела. Острые ногти впились в кожу.
Рин закричала.
Это был еще не конец. Рин показалось, что Сорган Шира обхватила пальцами ее сердце и пытается выдернуть из груди.
Рин опустила взгляд. Пальцы Сорган Ширы не повредили кожу. Ощущение шло изнутри, что-то там кололо и дергалось, не желая отступать.
Сорган Шира запела громче. Легкие Рин готовы были разорваться. Давление нарастало, и наконец что-то оборвалось. Давление исчезло.
Несколько секунд Рин просто лежала и пыталась дышать, устремив взгляд на синий круг наверху.
– Смотри.
Сорган Шира показала Рин свою ладонь. В ней лежал сгусток крови размером с кулак, почерневшей, запекшейся и с жутким гнилостным запахом.
Рин невольно отпрянула.
– Это и есть…
– Яд Дацзы. – Сорган Шира с силой сжала сгусток в кулаке. Между пальцами просочилась черная кровь и закапала на раскаленные камни. Сорган Шира с любопытством оглядела окровавленные пальцы и стряхнула последние капли на камни, где кровь зашипела и испарилась. – Больше его нет. Ты свободна.
Рин в прострации посмотрела на камни, не находя слов.
– Я не…
В горле встал комок, и она не сумела закончить фразу. Ее затрясло, она стала раскачиваться взад-вперед от горя, о присутствии которого и не подозревала. Рин уронила голову на руки и тихо завыла, заливая пальцы слезами и соплями.
– Поплачь, так надо, – тихо произнесла Сорган Шира. – Я знаю, что ты видела.
– Чтоб ты провалилась, – выплюнула Рин.
Грудь налилась тяжестью. Рин наклонилась, и ее вырвало на камни. Колени тряслись, лодыжка стреляла болью, и Рин свалилась прямо на блевотину и зажмурилась, чтобы прервать поток слез.
Сердце колотилось, буквально выпрыгивая из груди. Она постаралась сосредоточиться на сердцебиении, отсчитывая пульс, чтобы успокоиться.
Его больше нет.
Он мертв.
И больше не сможет никому навредить.
Она пыталась вызвать гнев, который всегда служил ей щитом, но его не было. Чувства выжгли ее изнутри, полыхающий пожар стих – ему больше нечего было поглощать. Она чувствовала себя пустой, вычерпанной до дна. Остались лишь изнеможение и сухая боль потери, стоящая в горле.
– Ты имеешь право чувствовать, – прошептала Сорган Шира.
Рин дернулась и вытерла нос рукавом.
– Но не держи на него зла, – сказала Сорган Шира. – Это ведь не он. Тот человек, которого ты знала, давно успокоился. Жизнь и смерть во вселенной равны. Мы входим в материальный мир и снова уходим, превращаясь в нечто лучшее. Он был несчастен. Ты его освободила.
Да, умом Рин понимала, что это так, для вселенной они ничтожные песчинки, вышли из праха и вернутся в прах и пыль.
Это должно было бы ее утешить, но сейчас ей не хотелось быть временной и нематериальной, она желала всегда присутствовать в материальном мире в тот миг, когда Алтан прижался к ней лбом и заглянул в глаза, когда они прикасались друг к другу и обнимались, растворяясь друг в друге.
Ей хотелось быть живой, но навсегда остаться с ним. Вот почему она рыдала.
– Я не хочу, чтобы он умирал, – прошептала она.
– Мертвые нас не покидают, – ответила Сорган Шира. – Они будут преследовать нас, если им это позволить. Тот мальчик – болезнь твоего разума. Забудь его.
– Не могу. – Рин обхватила лицо ладонями. – Он был гением. Не таким, как все. Таких больше нет.
– Тебя это поразит, – печально сказала Сорган Шира. – Но ты и понятия не имеешь, как много людей похожи на Алтана Тренсина.
– Рин! О боги!
Катай подбежал к ней, как только она вышла из юрты. Судя по выражению его лица, он несколько часов ждал снаружи, в беспокойстве сжимая зубы.
– Поддержи ее, – велела ему Сорган Шира.
Катай обнял Рин за талию, чтобы снять вес с лодыжки.
– Ты цела?
Она кивнула. Они похромали вперед.
– Уверена, что все в порядке? – не отставал Катай.
– Мне лучше, – промямлила Рин. – Так хорошо мне уже давно не было.
Она постояла так с минуту, привалившись к плечу Катая и купаясь в прохладном воздухе. Рин никогда не предполагала, что воздух может быть столь сладок на вкус. Было так приятно подставить лицо под ледяной ветер, он освежал больше, чем холодная дождевая вода.
– Рин… – сказал Катай.
Она открыла глаза.
– Что?
Катай не сводил глаз с ее груди.
Рин ощупала себя, решив, что раскаленные камни прожгли одежду. Если бы это случилось, она все равно не обратила бы внимания. Она еще настолько не привыкла к тому, что заключена в материальном теле, что могла бы не заметить и полной наготы.
– В чем дело? – ошарашенно спросила она.
Сорган Шира молчала.
– Сама посмотри, – прошептал Катай.
Она опустила голову.
– Ох, – выдохнула она.
На груди был выжжен обугленный отпечаток руки, похожий на клеймо.
Катай обернулся к Сорган Шире.
– Что ты…
– Это не она, – оборвала его Рин.
Это отметина Алтана, его наследие.
Вот сволочь.
Катай пристально посмотрел на нее.
– И тебя это устраивает?
– Нет.
Рин приложила ладонь к груди на отпечаток руки Алтана.
Его ладонь была больше ее собственной.
Рин опустила руку.
– Но это не важно.
– Рин…
– Он мертв, – дрожащим голосом сказала она. – Он мертв, его больше нет, понимаешь? Его больше нет, и он никогда ко мне не прикоснется.
– Я знаю.
– Вызови огонь, – резко приказала Сорган Шира. Она стояла молча, наблюдая за их разговором, но теперь в ее голосе прозвучали требовательные нотки. – Давай же.
– Погоди, – сказал Катай. – Она же так слаба, совсем истощена.
– Но должна вызвать огонь, сейчас же, – настаивала Сорган Шира. Она явно была напугана, и это привело Рин в ужас. – Я должна знать.
– Это неразумно… – начал Катай, но Рин покачала головой.
– Нет. Она права. Отойди.
Катай выпустил ее руку и отошел на несколько шагов.
Рин закрыла глаза, выдохнула, и ее разум наполнился чистой радостью. Ярость встретилась с силой. Впервые за многие месяцы Рин позволила себе надеяться на то, что снова сумеет вызвать огонь, хотя совсем недавно это казалось таким же невозможным, как полет.
Теперь призвать гнев оказалось неизмеримо легче. Достаточно было погрузиться в воспоминания. Больше в памяти не осталось мест, которых она не осмеливалась касаться, ран, которые еще кровоточили бы.
Она прошла по знакомому пути через бездну и увидела сквозь туман Феникса, его голос отдавался эхом и был таким знакомым.
Рин почувствовала его ярость и потянулась к ней.
Но пламя не вспыхнуло.
Что-то промелькнуло.
Под веками вспыхивал свет.
Печать никуда не делась, по-прежнему горела в голове. Призрак Алтана захохотал в ухо.
На один миг огонь вспыхнул в ладони, лишь чтобы поманить и помучить, а потом исчез.
В этот раз не было боли, Рин не боялась потерять рассудок, забывшись в иллюзиях, но она упала на колени и закричала.
Глава 23
– Есть и другой путь, – сказала Сорган Шира.
– Заткнись, – отрезала Рин.
Она была уже так близко. Почти сумела вызвать огонь, ощутила его вкус, а он снова ускользнул из рук. Рин хотелось ударить кого-нибудь, выплеснуть злость, но было не на кого, и от сдерживаемого напряжения она готова была взорваться.
– Ты же сказала, что все исправишь.
– Печать нейтрализована, – заверила Сорган Шира. – Она больше тебе не навредит. Но яд проник глубоко и по-прежнему блокирует доступ к миру духов…
– Да пошла ты! Только брехать горазда.
– Не надо, Рин, – предупредил Катай.
Она не обратила на его слова внимания. Рин понимала, что Сорган Шира не виновата, но все равно хотела задеть ее и ранить.
– Твой народ ни хрена не знает. Неудивительно, что вас перерезал Триумвират, вы проиграли трем подросткам…
В мысли вдруг врезался пронзительный вопль. Рин рухнула на колени, но в ушах по-прежнему звенело, звук становился громче, пока не превратился в слова, отдающиеся в каждой косточке.
«Как ты смеешь меня попрекать?»
Сорган Шира вдруг превратилась в гиганта и горой нависла над Рин, а все остальное на поляне скукожилось.
«Я мать клана кетрейдов. Правлю северной частью Бахры, где скорпионы разбухают от яда, а в красном песке нежатся жирные песчаные черви. Я приручила землю, предназначенную для того, чтобы иссушать людей, пока от них не останутся одни отполированные кости. Не смей мне перечить».
Из-за боли Рин утратила способность говорить. На несколько мучительных секунд вопль достиг максимальной громкости, а потом понемногу ослаб. Рин перекатилась на спину и втягивала воздух огромными судорожными глотками.
Катай помог ей сесть.
– Вот почему нужно быть вежливыми с врагами.
– Жду твоих извинений, – сказала Сорган Шира.
– Прости, – промямлила Рин. – Просто… я решила, что вернула себе огонь.
Во время военного похода она выкинула из головы мысли о потере. И только сейчас, на мгновение прикоснувшись к огню, поняла, насколько отчаянно хотела его вернуть. На миг она снова ощутила тот восторг, бушующее пламя и всепоглощающую силу.
– Не думай, что все потеряно, – сказала Сорган Шира. – Ты никогда не доберешься до Феникса самостоятельно, если Дацзы не снимет Печать. А она никогда этого не сделает.
– Значит, все кончено.
– Нет. Кто-то другой может вызвать для тебя Феникса. Душа, связанная с твоей.
И Сорган Шира внимательно посмотрела на Катая.
Он смущенно моргнул.