– Наверное, не был готов.
– Или ждал, пока страна ослабнет, и тогда он победит Гадюку. Ждал, когда нас разобьют, чтобы подобрать обломки.
– Ему нужен был тот, кто нападет первым.
Катай кивнул.
– И для этой задачи Федерация – лучшая пешка. Наверняка он смеялся, когда мугенцы шли на Синегард. Могу поспорить, он годами ждал эту войну.
Рин хотелось возразить, сказать, что Вайшра не позволил бы невинным людям погибнуть, но она знала, что это не так. Ведь Вайшра с радостью готов был стереть с лица земли целые провинции, лишь бы сохранить Республику.
Лишь бы сохранить этот город. О боги!
А значит, пассивность гесперианцев во время Второй опиумной войны – не политическая ошибка, не задержка в переговорах, так и было задумано. То есть Вайшра знал, что Федерация убьет сотни, тысячи, десятки тысяч, и позволил этому случиться.
Сейчас, когда Рин об этом размышляла, так легко было понять, что никанцами манипулировали. Они были пешками в геополитических шахматах, и игра длилась годы, а то и десятилетия.
И ее не просто обвели вокруг пальца. Она сама была слепа и не видела намеков, она все это допустила.
Она была просто дурой, все проспала. Столько усилий потратила на сражения за Республику Вайшры, что даже не задумывалась о том, что будет после.
Какую цену запросят за помощь гесперианцы в случае победы? Ужесточатся ли эксперименты Петры, когда Рин больше не нужна будет Вайшре на поле боя?
Так глупо было воображать, что, если Вайшра за нее заступился, аркебузы гесперианцев ей не грозят. Теперь Рин это понимала. Несколько месяцев назад она была в смятении и напугана, отчаянно искала, за что зацепиться, и оттого доверилась ему. Но она неоднократно убеждалась, как легко Вайшра манипулирует людьми, словно марионетками в театре теней.
Сколько пройдет времени, прежде чем он ее продаст?
– Ох, Катай, – медленно выдохнула она. И внезапно ее обуял страх. – Что нам теперь делать?
Он покачал головой.
– Не знаю.
Рин начала вслух размышлять над вариантами:
– Хороших вариантов нет. Если переметнемся на сторону наместников-южан, мы покойники.
– А если ты покинешь Арлонг, гесперианцы объявят на тебя охоту.
– Но если мы останемся верны Республике, то сами выстроим себе клетку.
– И все это не имеет значения, если послезавтра мы не выживем.
Они уставились друг на друга. Рин услышала в тишине эхо сердцебиения – не то своего, не то Катая.
– Тигриная задница! – воскликнула она. – Мы все равно погибнем. Ведь Фейлен погребет нас под Красными утесами, так что все мы умрем.
– Необязательно. – Катай резко встал. – Идем со мной.
Рин оторопело уставилась на него.
– В чем дело?
– Сама увидишь. Я хотел тебе кое-что показать с тех самых пор, как ты вернулась. – Он схватил Рин за руки и поднял на ноги. – Просто не представлялось случая. Идем.
В конце концов они оказались в арсенале. Рин не была уверена, что они имеют право здесь находиться, потому что Катай сбил с двери замок, но сейчас ей было уже все равно.
Катай повел ее на дальний склад, вытащил из угла сверток и бросил его на стол.
– Это тебе.
Рин развернула парусину.
– Кожа? Спасибо. Мне нравится.
– А ты разверни.
Рин развернула странную конструкцию, состоящую из путаной комбинации постромок, железных прутьев и длинных кожаных полос. Рин смотрела и так и сяк, но так и не поняла, что перед ней.
– Что это?
– Знаешь, почему никто не мог победить Фейлена? – спросил Катай.
– Потому что он швыряет людей о скалы? Да, Катай, я помню.
– Ну, так вот. – В его глазах мелькнул огонек одержимости. – А если он не сможет? Что, если ты сумеешь сразиться с ним на его территории? Территория – не совсем верное слово, но ты поняла, о чем я.
Рин непонимающе уставилась на него.
– Я и понятия не имею, о чем ты говоришь.
– Теперь ты лучше контролируешь пламя, верно? И можешь вызвать его не задумываясь?
– Конечно, – медленно произнесла она. Теперь огонь стал словно продолжением ее тела, она могла сделать его выше и горячее. Но Рин все равно ничего не понимала. – Это ты и так уже знаешь. Какое это имеет отношение к Фейлену?
– И насколько раскаленным ты можешь сделать огонь? – напирал он.
Рин нахмурилась.
– А разве огонь бывает разной температуры?
– Вообще-то да. Можно получить разный огонь, в зависимости от типа поверхности. К примеру, есть разница между пламенем свечи и огнем в кузнечном горне. Я не эксперт, но…
– Да какая разница? – прервала его Рин. – Я все равно не смогу подобраться к Фейлену достаточно близко, чтобы его подпалить.
Катай нетерпеливо покачал головой.
– А если сможешь?
– Не все так гениальны, как ты, – огрызнулась Рин. – Скажи уже, что у тебя на уме.
Он ухмыльнулся.
– Помнишь фонари у Бояна? Те, которые должны были взорваться?
– Конечно, но…
– Хочешь узнать, как они устроены?
Рин вздохнула и решила дать ему высказаться.
– Нет, но, похоже, ты все равно расскажешь.
– Горячий воздух поднимается вверх, – с ликованием начал Катай. – А холодный опускается. В фонари накачивается горячий воздух, и он поднимает их.
Рин задумалась. Она начинала понимать, куда он клонит, но не была уверена, что ей понравится вывод.
– Я вешу гораздо больше бумажного фонарика.
– Все дело в пропорциях, – не унимался Катай. – К примеру, тяжелым птицам нужны крылья побольше.
– Но даже большая птица выглядит крохотной по сравнению…
– Значит, тебе понадобятся очень большие крылья. И огонь погорячее. Но в твоем распоряжении постоянный источник огня, так что нужно только посадить тебя в аппарат и наделить его способностью летать. Снабдить крыльями, так сказать.
Рин моргнула, а потом опустила взгляд на кипу кожи и металла.
– Да ты, верно, шутишь.
– Ни в малейшей степени, – радостно заявил Катай. – Хочешь попробовать?
Рин с опаской развернула аппарат. Он оказался на удивление легким, а кожа гладкой на ощупь. Рин гадала, где Катай раздобыл материалы. Она приподняла конструкцию, дивясь на аккуратные стежки.
– И ты соорудил все это за неделю?
– Ага. Но задумал еще раньше. На эту мысль меня натолкнул Рамса.
– Рамса?
Он кивнул.
– Половина его снарядов способна летать. Он потратил кучу времени, чтобы научиться направлять их в правильную сторону.
Рин опасалась вверять свою жизнь на милость конструкции, созданной мальчишкой, который больше всего на свете любит взрывы, но других вариантов не было.
С помощью Катая она как можно крепче застегнула постромки на груди. Железные прутья терлись о спину, но в остальном крылья оказались на удивление гибкими. Катай натер их жиром, чтобы они двигались плавно, отзываясь на каждое движение рук.
– А знаешь, у Алтана были крылья, – сказала Рин.
– Правда? И он летал?
– Сомневаюсь. Они были огненные. Наверное, он сделал их просто для красоты.
– Ну, я-то сделал тебе вполне рабочие. – Катай затянул постромки у нее на плечах. – Тебе удобно?
Рин подняла руки, чувствуя себя летучей мышью-переростком. Выглядели кожаные крылья красиво, но казались слишком тонкими, чтобы удержать вес ее тела. Перекрещивающиеся железные прутики, удерживающие конструкцию, тоже выглядели чудовищно хрупкими, Рин явно могла бы сломать их об колено.
– Уверен, что этого достаточно и я буду держаться в воздухе?
– Мне не хотелось слишком тебя утяжелять. Я взял по возможности самые тонкие прутья. Чуть тяжелее, и ты упадешь.
– Но они могут сломаться и угробить меня, – заметила она.
– Ты должна хоть чуть-чуть мне верить.
– Если рухну я, пострадаешь и ты.
– Я знаю, – сказал он слишком легкомысленно, так что Рин его слова не успокоили. – Ну что, испытаем их?
Они нашли пустырь на утесах, подальше от всего, что могло бы загореться. Катай хотел испробовать свое изобретение, столкнув Рин с края утеса, но неохотно согласился сначала позволить ей взлететь с ровной поверхности.
Над Красными утесами только что начало подниматься солнце, восход показался бы Рин потрясающим, если бы она не была так напугана, что в ушах эхом отдавалась барабанная дробь сердца.
Она вышла на середину поляны, раскинув руки в сторону и чувствуя себя одновременно напуганной и глупой.
– Ну, давай. – Катай отошел на несколько шагов. – Попробуй.
Рин неуклюже взмахнула крыльями.
– Так я просто… поднимусь?
– Думаю, да. Постарайся удержать огонь в руках. Чтобы жар скопился в воздушных карманах под крыльями, а не рассеялся в атмосфере.
– Ладно. – Рин направила пламя танцевать по ладоням вверх – к шее и плечам. По верхней половине тела разлилось блаженное тепло, но почти сразу же крылья начали дымиться и потрескивать.
– Катай? – всполошилась она.
– Это всего лишь клей. Все будет хорошо, он просто выгорит…
– А если клей выгорит, ничего не случится? – взвизгнула Рин.
– Сгорят только излишки. Остальное должно выдержать… Мне кажется. – Но его голос звучал совершенно неубедительно. – Ну, то есть мы тестировали клей в кузнице, так что теоретически…
– Ясно, – медленно выговорила Рин. Ее колени дрожали. Голова кружилась. – И почему я тебе это позволила?
– Потому что, если ты умрешь, умру и я. Можешь чуть прибавить огня?
Она закрыла глаза. Кожаные крылья приподнялись по бокам, расправились под действием горячего воздуха.
И тут Рин почувствовала, как напор воздуха тянет ее вверх, словно великан дергает ее за руки.
– Ох! – выдохнула она и посмотрела вниз. Ноги уже оторвались от земли.
– Давай выше! – прокричал Катай.
Рин поднялась выше, даже особо не стараясь. Нет, скорее взлетела стрелой. Рин сучила ногами и извивалась. Она не контролировала направление полета и не могла сообразить, как замедлить подъем, но – о боги! – она летела.
Катай что-то кричал, но Рин не слышала из-за шелеста пламени.
– Что? – крикнула ему Рин.