– Это вас не оправдывает.
– Но все объясняет.
Видения снова изменились. У пещеры кричала и плакала нагая девочка, а рядом копошились змеи. Высокий мальчик лежал на берегу, и дракон обвивал его тело, поднимаясь все выше и выше, как торнадо. Мальчуган с белыми волосами стоял на четвереньках, колотя кулаками по земле, и за спиной у него тянулись и корчились тени.
– Неужели ты не пожертвовала бы всем? – спросила Дацзы. – Не пожертвовала бы всем и каждым, если бы в твоей власти было спасти страну?
Перед глазами Рин промелькнуло несколько месяцев. Теперь она увидела Триумвират уже взрослыми, стоящими над телом Тсевери – всего лишь одной девочки, и выбор казался ясным и очевидным. Что значит одна жизнь по сравнению со страданиями миллионов? Двадцать жизней? Кетрейды так малочисленны.
Какая разница?
– Мы не хотели убивать Тсевери, – прошептала Дацзы. – Она спасла нас. Мы убедили кетрейдов нас принять. А Цзян ее любил.
– Тогда почему…
– Потому что нам пришлось. Потому что нашим союзникам нужна была та земля, а Сорган Шира отказалась, нам пришлось добиться своего силой. У нас был только один шанс объединить наместников, и мы не могли его упустить.
– Но потом вы его упустили! – воскликнула Рин. – Продали Никан мугенцам!
– Если рука гниет, разве ты не отрежешь ее, чтобы спасти тело? Провинции бунтовали. Процветала коррупция. Распространились болезни. Я всем пожертвовала бы ради объединения. Я знала, что мы недостаточно сильны, чтобы защитить всю страну. И потому я выбрала часть. Ты сама знаешь, как выбраковывают лишних, ты ведь командуешь цыке. И знаешь, как порой велят поступать правила.
– И ты нас продала.
– Я сделала это ради них, – тихо произнесла Дацзы. – Ради империи, которую оставил мне Рига. Ты не понимаешь, что стояло на кону, потому что не ведаешь подлинного страха. Не знаешь, насколько все могло быть хуже.
Голос Дацзы надломился.
И Рин во второй раз увидела, как треснул прекрасный фасад, тщательно созданный образ, в котором Дацзы представала миру в последние десятилетия. Эта женщина была не Гадюкой, не интриганкой-правительницей, которую Рин ненавидела и боялась.
Эта женщина была напугана. Но она боялась не Рин.
– Мне жаль, что пришлось причинить тебе боль, – прошептала Дацзы. – Жаль, что пришлось причинить боль Алтану. Я предпочла бы этого не делать. Но я разработала план, как помочь моему народу, а вы стояли на пути. Ты не знала своего подлинного врага. И не стала бы слушать.
Рин страшно разозлилась, потому что не могла больше ненавидеть Дацзы. И с кем теперь сражаться? На чью сторону встать? Рин больше не верила в республику Вайшры и уж точно не доверяла гесперианцам, но не понимала, чего хочет от нее Дацзы.
– Можешь меня убить, – сказала императрица. – У тебя это получится. Конечно, я буду сопротивляться, но ты наверняка победишь. Я бы на твоем месте меня убила.
– Заткнись, – рявкнула Рин.
Ей хотелось сжать ладони и задушить Дацзы. Но гнев отхлынул. У нее больше не было желания сражаться. Рин предпочла бы разозлиться, ведь в пылу слепой ярости все становилось проще, но гнев не приходил.
Дацзы вывернулась из ее хватки, и Рин не пыталась ее остановить.
Императрица все равно почитай что мертва. Ее лицо превратилось в гротескную маску, из вытекшего глаза струилась черная жидкость. Она покачнулась и схватилась за борт корабля.
Оставшийся глаз остановился на Рин.
– Что, по-твоему, произойдет, когда меня не будет? Даже на секунду не думай, будто ты можешь доверять Вайшре. Без меня ты ему не нужна. Вайшра не моргнув глазом отказывается от союзников, когда в них больше нет надобности, и если не веришь мне, когда я говорю, что ты следующая, то ты полная дура.
Рин знала, что Дацзы права.
Но не знала, куда это ее заведет.
Дацзы покачала головой и протянула руки – открыто и без всякой угрозы.
– Пойдем со мной.
Рин сделала один шажок вперед.
Над ее головой застонала древесина. Дацзы отпрянула. Рин слишком поздно подняла голову и увидела, как на нее обрушивается мачта.
Рин не могла даже закричать. Все силы уходили на дыхание. Воздух врывался в легкие резкими, болезненными толчками, как будто горло сжалось до диаметра булавки. Спина горела в чудовищной боли.
Дацзы опустилась перед ней на колени и похлопала по щеке.
– Я тебе нужна. Сейчас ты этого не осознаешь, но скоро поймешь. Я нужна тебе куда больше, чем они. Надеюсь, ты выживешь.
Она наклонилась так близко, что Рин ощутила на коже горячее дыхание. Дацзы взяла Рин за подбородок и заставила ее заглянуть в единственный уцелевший глаз императрицы. Рин уставилась в гипнотически пульсирующий черный зрачок внутри желтого кольца, в бездну, манящую к себе.
– Вот, на прощанье.
Рин увидела прекрасную девушку – видимо, Дацзы. Она лежала на земле голая, прижимая к груди одежду. По белым бедрам струилась кровь. Потом Рин увидела лежащего без сознания юного Ригу. И Цзяна рядом с ним – он кричал, пока какой-то человек пинал его по ребрам, снова и снова.
И тогда Рин осмелилась поднять взгляд. Мучителем был не мугенец.
Голубые глаза. Соломенные волосы. Солдат снова и снова заносил сапог для удара, и Рин слышала треск сломанных костей.
Она перескочила вперед на несколько минут. Солдат пропал, и дети с плачем жались вместе, вымазывая друг друга кровью и корчась от страха в тени другого солдата.
– Уходите отсюда, – сказал другой солдат на таком знакомом языке. Рин никогда не ожидала услышать на этом языке ни одного доброго слова. – Сейчас же.
И тогда Рин поняла.
Это гесперианский солдат изнасиловал Дацзы, а мугенец ее спас. Такой образ преследовал Дацзы с самого детства, под его влиянием она принимала все свои решения.
– Мугенцы не были нашими истинными врагами, – пробормотала Дацзы. – Никогда не были. Они лишь марионетки, служившие безумному императору, который развязал ненужную войну. Но кто внушил им эти мысли? Кто убедил, что они могут покорить континент?
Голубые глаза. Белые паруса.
– Я обо всем тебя предупреждала. Говорила об этом с самого начала. Эти демоны разрушат наш мир. У гесперианцев есть четкое представление о будущем, и для нас в нем нет места. Ты уже это знаешь, наверняка поняла, ты ведь видела, каковы они. Я могу прочитать это в твоих глазах. Ты знаешь, насколько они опасны. И знаешь, что тебе нужен союзник.
На языке у Рин вертелись вопросы, слишком много вопросов, но ей не хватало дыхания, чтобы их задать. Зрение затуманилось, по краям все темнело. Рин видела только бледное лицо Дацзы, танцующее над ней, как луна.
– Подумай об этом, – прошептала Дацзы, проводя холодными пальцами по шее Рин. – Разберись, за что ты сражаешься. А когда поймешь, разыщи меня.
– Рин? Рин! – раскатился над ней голос Венки. – Проклятье! Ты меня слышишь?
Рин почувствовала, как спина и плечи освобождаются от давившего на них веса. Она лежала с широко открытыми глазами, глотая воздух.
Венка щелкнула пальцами перед ее лицом.
– Как меня зовут?
Рин застонала.
– Помоги встать.
– Почти угадала. – Венка подсунула руки под живот Рин и помогла повернуться на бок. Малейшее движение причиняло боль, волнами перекатывающуюся по спине. Рин рухнула Венке на руки, едва дыша.
Венка ощупала раны на спине Рин.
– Ох, хорошего мало, – пробормотала Венка.
– Что там?
– Э-э-э… Ты нормально дышишь?
– Ребра… – охнула Рин. – Моя… Ох…
Венка убрала руки. Они вымокли к крови.
– У тебя под кожей застрял железный прут.
– Я знаю, – сказала Рин, стиснув зубы. – Вытащи его.
Она потянулась, чтобы выдернуть прут самостоятельно, но Венка успела схватить ее за руку.
– Если вытащишь его сейчас, то потеряешь слишком много крови.
Рин это знала, но при мысли о железном пруте, входящем все глубже в тело, ее охватывала паника.
– Но я…
– Просто подыши. Хорошо? Пожалуйста, просто дыши.
– И насколько все плохо? – раздался голос Катая.
Слава богам!
– Несколько сломанных ребер. Не шевелись, я раздобуду носилки.
Венка убежала.
Катай опустился на колени рядом с Рин.
– Что случилось? – спросил он, понизив голос до шепота. – Где императрица?
Рин сглотнула комок в горле.
– Ушла.
– Это очевидно. – Катай сжал ее плечо. – Ты ее отпустила?
– Я… Что?!
Катай сурово посмотрел на нее.
– Ты ее отпустила?
А Рин ее отпустила?
Она не могла ответить на этот вопрос.
Она могла бы убить Дацзы. Прежде чем упала мачта, у нее было много возможностей сжечь, задушить или зарезать императрицу. Если бы Рин захотела, она бы покончила с ней.
Почему же она этого не сделала?
Гадюка заставила Рин ее отпустить? Было ли нежелание убивать Дацзы результатом собственных мыслей или гипнозом? Рин не помнила, сама ли позволила Дацзы сбежать, или ее переиграли и победили.
– Я не знаю, – прошептала она.
– Не знаешь или не хочешь сказать? – спросил Катай.
– Я думала, все будет очевидно. – Голова у Рин кружилась, а глаза закрывались. – Считала решение совершенно ясным. Но на самом деле не знаю.
– Кажется, я понял, – произнес Катай после паузы. – Но лучше промолчу.
Глава 34
От звона гонга Рин резко проснулась. Она попыталась спрыгнуть с кровати, но стоило поднять голову, как спину пронзила боль.
– Стой! – В поле зрения появилось размытое лицо Венки. Она положила руку на плечо Рин и заставила ее снова лечь. – Не так быстро.
– Но утренняя побудка… Я опоздаю.
Венка засмеялась.
– Куда? Ты не на боевом посту. Мы все теперь свободны.
– Как это? – заморгала Рин.
– Все кончено. Мы победили. Можешь отдохнуть.
После долгих месяцев войны, когда они засыпали, ели и просыпались по одному и тому же строгому распорядку, услышать такое было насколько невероятно, что слова как будто были из другого языка.
– Все закончилось? – еле слышно спросила Рин.