— Отдайте мясо, — он спрыгнул с дерева и, приземлившись на корточки у трупа медведя, положил на него крупные ладони.
— Нам шкура нужна, — напомнил я, — целая. Помоги снять и забирай мясо.
— Шшшшкура? Шкура нужна? Снять? Помогу, помогу.
В руке его неизвестно откуда появился короткий нож, с лезвием всего сантиметров пять длиной, похожий на инструмент сапожника. Этим-то ножом он начал довольно шустро свежевать убитого медведя. Получалось у него отлично, нож, собственно, особой роли не сыграл, не будь его, наш гость справился бы и руками. Он и справлялся, сделав небольшой надрез, он хватался пальцами за край и дальше просто отдирал шкуру руками. Несмотря на маленький рост и хлипкое телосложение, силы этому существу было не занимать. Мы вдвоём ещё не закончили разделку кабана, как шкура медведя с лапами и головой упала к нашим ногам.
— Молодец, парень, — искренне похвалил я. — Может, всё-таки скажешь, как тебя зовут.
Существо как-то ощутимо сдулось, видимо, вопрос об имени был для него больным.
— Никак не зззовут, — он чиркнул лезвием ножа по животу освежеванного медведя, сделал надрез и засунул туда руку. — Я — Ошибка.
С этими словами он потянул из брюха зверя печень, вытащил не полностью, но достаточно, чтобы откусить большой кусок. Некоторое время он жевал, громко при этом чавкая, по подбородку текли струйки крови, потом шумно проглотил и улыбнулся.
— Мясо, люблю мясо. Тут много ззззверей, Ошибка ест мясо всегда.
— Ешь на здоровье, — великодушно разрешил я. — А что за ошибка? Чья ты ошибка?
— Отдела биоразработок, учёные ошшшшиблись, получился я, — он снова вгрызся в печень.
— А в чём они ошиблись, — я потихоньку начинал догадываться о происхождении этого странного человека.
— Не ззззнаю, я ведь не учёный, — ответил он печально, не переставая жевать.
— Ты жил на базе, — догадался я. — Там, у чистых.
— Чиссстых? — не понял он.
— Ну, людей, которые у моря живут, так?
— Люди. У моря. Жжжживут. — Он словно стал забывать русский язык, на котором только что прекрасно разговаривал. — Да. Они. Они меня не любят, я к ним не пойду. Когда ссстанет совсем холодно, тогда пойду, а сейчас нет.
— А можешь нам базу показать? — закинул я удочку, вдруг удастся завербовать агента.
— Показззать? Нет. Сами смотрите. Не хочу туда. Там плохо.
С этими словами он повернулся к нам спиной, ухватил ободранную тушу медведя за лапы и поволок в чащу. Однако, пусть и ободранный, и тощий, но килограммов сто медведь весил. Силён парнишка. Или не парнишка, не удивлюсь, если этому существу лет восемьдесят.
Пришлось нам прихватить шкуру медведя и мясо кабана, отправиться назад, сначала к временному лагерю, а потом ещё три часа трястись на телеге, чтобы прибыть в деревню. С другой стороны, там можно без проблем поесть горячего, купить что-то съедобное в лавке и даже попариться в бане, что с нашим образом жизни было немаловажно.
В деревне нас встретили радушно, староста куда-то отбыл, но мясо приняла его жена, которая одновременно была его заместителем. В несколько порций мясо взвесили, потом сложили результаты, потом ещё оформили шкуру, после чего на стол легла бумага с подписью, неотличимой от оригинала и сильно смазанной печатью.
— Скажи, хозяйка, — попросил я, — в баню у вас сходить можно?
— Можно, отчего нельзя, — крепкая баба лет пятидесяти пожала плечами и указала на один из домов. — Вон, туда идите, Катерина сегодня топила, там у неё артель лесорубов мыться будет, и вы с ними.
Туда мы и пошли, упомянутая Катерина, бывшая куда моложе жены старосты, великодушно пустила нас в баню после небольшой очереди. Стас всё же выпросил у меня бутылку самогона, только пить мы её будем потом, когда помоемся. В самой бане только квас, да и тот умеренно.
Лесорубов было много, человек двадцать, а потому мылись они в три смены. Последняя была меньше других, всего четыре человека, а с ними зашли и мы. Я специально дождался именно этих людей, поскольку именно в последней смене заходил их бригадир, человек совершенно очевидно грамотный, а кроме прочего, давно работающий здесь. Информацию совершенно необязательно высматривать самим, с неменьшим успехом можно выведать у знающих людей.
Мы вошли вместе со всеми, поздоровались и представились. Представились, разумеется, охотниками, размахивать ксивами не стоило, да и не было их у нас, в бане прятать некуда.
— Когда прибыли? — спросил бригадир, звали его Фёдор Ильич, это был здоровый мужик лет пятидесяти с чёрной бородой и почти совсем седыми волосами.
— Восьмой день сегодня, — сказал я, присаживаясь на полок рядом с ним, мочалка из обрывков ткани никак не желала намыливаться, пришлось сначала замочить её в ковше. — Охотники мы, решили насчёт тварей пошарить, кого сможем, отстрелять, остальных просто запомнить на будущее.
— Запомнить, — фыркнул другой лесоруб сквозь маску мыльной пены. — Они сами вас запомнят, потом и костей не найдём.
— Он прав, — согласился бородатый, — неудачно вы место выбрали. Я слышал, что за тварей необычных платят хорошо, так мёртвым те деньги без надобности.
— Так расскажите, вы-то тут уже давно отираетесь.
— Да, нам самим-то тут не очень по нраву, — Фёдор, вылил на себя большой ковш холодной воды и полез на полок, баня была довольно просторной, все помещались свободно. — Лес вот хороший, да и дорогу проложить хотят, а тут без нас никак. Вот и договорились, что мы лес валим, а его у нас покупает казна по высокой цене. Цена, я вам скажу, не особо-то и высока, лес в самом деле добрый, только вывозить его тяжело.
— Это понятно, а работаете где? — я всё-таки намылил упрямую мочалку и начал возить ей по телу.
— А вот отсюда и в сторону Эпицентра, справа и слева от дороги. Деловой лес увязываем, чтобы его потом вывезли, а сорный тут же местным на дрова идёт по копеечной цене. Я знаю, что ты вызнать хочешь, как там с тварями. А я тебе скажу: мы от тех мест подальше держимся, нас не трогают, так зачем самим нарываться? Тварей видели пару раз, но они не нападали. И дроны чистых, считай, каждый день пролетают, тоже никого не трогают, хотя висят над нами бывает по полчаса.
— А когда видели, видели кого? — уточнил я. — И где?
— Видели тварь летающую, — рассказал один из лесорубов. — Сначала не видели, только крылья хлопали, а потом я увидал, на фоне костра. Мышь летучая, только размером… С Ильича будет.
— Это в сторону Эпицентра?
— Да, а ещё видели, не мы, а местные, кого-то мелкого, вроде как человек голый, на утопленника похож, он ночами по огородам шарил.
— А говорил, только мясо ест, — задумчиво произнёс я.
— Кто говорил? — тут же отреагировал Ильич.
— Люди говорили, что твари эти только мясом питаются, а их на огороды тянет.
— Хватит уже болтать, — требовательно заявил Стас, открывая дверь парилки, с паром он явно перестарался, отчего был красный, как варёный рак. — Закругляемся, и за стол. Ужин стынет, водка греется.
Так мы и поступили. Быстро закончив помывку, переместились за стол. Угощали тут богато, мясо, в том числе дикое, добытое нами. Далеко не всё шло в доход государства, да и ледник не резиновый. Картошка, капуста квашеная, хлеб ржаной. И всё, само собой, сдобрено добротным сельским самогоном. Последнее Стасу очень понравилось, но, когда его рука потянулась за очередным стаканом, я его остановил.
— Не налегай, завтра нам выходить затемно.
— Да я всего-то… — но спорить не стал.
В самом деле, завтра нам, как никогда, потребуется ясная голова. Охота — это хорошо, но следует помнить, кто мы есть, и зачем здесь находимся.
Глава восьмая
Надо отдать должное Стасу, видимо, он не был таким уж закоренелым алкоголиком, а потому спать мы легли относительно трезвыми, а за час до рассвета поднялись и отправились в путь. Впрочем, уйти совсем незаметно не получилось, согласно моим планам, находиться поблизости от границ обитания чистых нам предстояло несколько дней, а потому лошадь была без надобности. С другой стороны, переться пешком за тридцать километров — удовольствие крайне сомнительное. Пришлось договориться с деревенским конюхом, который отвезёт нас на телеге на максимальное расстояние, за которым передвигаться можно только пешком, потому как дорога растворяется в лесной чаще, а потом отгонит лошадь назад.
— Запомни, Стас, — сказал я, когда мы проводили взглядом телегу с молчаливым стариком. — Охотиться больше не будем, мы сюда за другим присланы.
— А если… — он указал в сторону леса, так, что становилось понятно, что сам-то он не причём, это всё звери, которые сами в руки идут.
— Мимо пройдём, — спокойно объяснил я. — Сделаем вид, что не видели. А то знаю я тебя, пальнёшь с перепугу, убьёшь зверя, а мясо жалко бросать, придётся его тащить в деревню. На себе, кстати, тащить. Лошадь-то мы отпустили. В итоге ещё день потеряем. Так что нет, пусть звери спокойно бегают, у нас сейчас задача другая.
Так мы и поступили, зачехлив оружие, отправились прямиком к владениям чистых. Большую часть вещей спрятали в тайник, я думал, что и ружьё следует там оставить, но потом всё же решил взять с собой, случаи бывают разные, было бы неприятно на подступах к поселению быть съеденным волками.
Помимо задания, вперёд меня гнало ещё и банальное любопытство, прямо передо мной было поселение людей будущего, которые даже для меня сродни инопланетянам. И пусть даже эти люди будущего настроены недружелюбно и не горят желанием общаться с диковатыми аборигенами, посмотреть на прогресс было интересно.
Ближе к побережью лес начал редеть, зато сильно изломался рельеф, стали появляться гигантские валуны непонятного происхождения, а в придачу — руины зданий, кое-где довольно большие. Это ощутимо снизило нашу скорость, теперь приходилось карабкаться и обходить препятствия, рискуя переломать себе ноги. Пока никаких признаков близкого расположения поселения чистых мы не заметили, никакого бытового мусора, никаких строений, кроме руин давно канувшей в лету цивилизации. Изредка на самом горизонте мелькали странные точки, которые могли быть как разведывательными беспилотниками, так и обычными птицами.