Обучением, как и предполагалось, заведовал Дэн. В помощь ему выделили пять молодых офицеров, которые в будущем должны были принять командование ротами. Ещё был комендант военного полигона, майор Громов, условно возглавлявший весь проект, а ещё я. Меня перевели из СБ в строевые части в качестве помощника главного инструктора. А со мной, уже по привычке, отправился Стас. Его я, в порядке перевоспитания (случился у него очередной срыв по дороге, я не уследил) отправил заниматься наравне со всеми. Стас, конечно, отказываться не стал, но видно было, что учёба ему в тягость. Он вообще учиться не любил, а тут ещё нагрузки такие, что впору помереть на марше, особенно учитывая, что большинство солдат моложе лет на восемь-десять, а программа рассчитана на них.
Правда, были у него и свои плюсы. При ориентировании в лесу, чтении следов и бесшумном передвижении он мог дать фору самому Дэну, тут ему самому следовало стать инструктором, но не судьба. Тому, что умел сам, он никого научить не мог, потому что никогда не задумывался на тему своих способностей. Умеет и всё. Как-то само получается, природный талант и регулярные тренировки, а объяснить ничего не может. Но, в любом случае, обучение ему шло на пользу, он ощутимо поздоровел, окреп и, кажется, постепенно привыкал к дисциплине.
А Дэн показал себя во всей красе. Голова его содержала столько информации, что я напрочь отказывался верить в его юный возраст. Помимо непосредственного обучения, он надиктовывал стенографистам пособия по обучению, где перечислял все секреты разведчика и диверсанта. Сам он на занятиях проводил время от подъёма до отбоя, а вместе с ним находились и мы. Стас, что стоял в общем строю, и я, помогавший офицерам гонять солдат. Одной глотки, пусть и генно-модифицированной, на четыре сотни не хватало.
Учились и офицеры, правда, их учёба сводилась больше к управлению подразделениями. Я лично для себя оставил только тактические занятия и рукопашный бой. Тут надо сказать следующее: раньше я себя считал бойцом хоть куда, не чемпионом, конечно, но неплохим середнячком, способным ушатать любого уличного хулигана (всё же брюсы ли с чаками норрисами по улицам в товарных количествах не ходят). Но случай с неудачной попыткой пленения Дэна (а он меня тогда сделал ещё ловчее, чем я когда-то Стаса), убедил меня в обратном. Придётся учиться, много и тяжело, благо, здоровье пока позволяет.
Рукопашный бой, что преподавал нам Дэн, имел мало общего со спортивными единоборствами. Это какая-то искусственная система, созданная позже Конца Света. Со стороны ничего особенного, ни красивых замахов, ни ударов с разворота. Только какое-то малопонятное толкание конечностями. Вот только в основе всего этого лежала физика, простая и неумолимая. Тело человека имеет векторы движения, у него есть центр тяжести, опорные конечности, несущие разную нагрузку. А ещё на него действует сила тяжести. Всё это легко подвергается воздействию внешних факторов. И факторы эти оказались до боли простыми. В процессе обучения я часто удивлялся тому, как всё просто. Небольшой толчок вот сюда — и человек падает, а его падение может проходить по разным траекториям, чтобы эту траекторию выбрать, можно ставить руку так, вот так, или наоборот. Лёгкий (действительно лёгкий) удар в это место выводит человека из равновесия, а если ударить чуть правее, получаем болевой шок, часто приводящий к гибели. Если же противник бьёт вас вот так, то одним малозаметным движением можно отправить его в полёт, причём полёт этот будет тем продолжительнее, чем сильнее был наносимый удар. И ведь работает, никаких многолетних тренировок, никакой набивки ударных поверхностей и ломания кирпичей головой, месяца три-четыре — и мы получаем вполне сносного бойца. Дальше остаётся только оттачивать технику. Всё согласно заветам Брюса нашего Ли, тысячу раз повторить один приём.
А к этому добавлялось искусство боя с ножом, топором, удавкой и любыми подручными средствами. Всё это солдаты (да и офицеры) старательно зазубривали, инструктор скоро исчезнет, а следующие поколения солдат придётся учить самим.
Сказать по правде, рукопашный бой в армии моего времени был уже замшелым атавизмом, таким же, как и строевая подготовка. В то время даже обучение меткой стрельбе из автомата большинству солдат было не особо нужно. К чему такой стрелок, если на поле боя всё решит авиация, артиллерия и танки. Что может сделать автомат против бомбы весом в тонну, которая прилетает в круг диаметром один метр? Про ракеты с ядерной начинкой и говорить нечего. Рукопашный бой и меткая стрельба стали уделом разведчиков, диверсантов и штурмового спецназа.
Но те времена давно прошли. Теперь всё изменилось, теперь нет ни авиации, ни артиллерии в товарных количествах. Теперь даже относительно хорошо вооружённая армия Республики сталкивается с нехваткой боеприпасов, а потому вынуждена ходить в штыковые атаки и встречать врага лицом к лицу. А потому возможность уложить противника за счёт личных бойцовских умений снова стала актуальной.
Помимо этих занятий, были тренировки с оружием, тут уж Дэн ничего нового не внёс, чтобы научиться стрелять, нужно стрелять. Чтобы научиться стрелять хорошо, нужно стрелять много. Стрельбище на полигоне было оборудовано по последнему слову постапокалиптической техники, стреляли по грудным и ростовым мишеням, стреляли по мишеням движущимся, по тем, которые выпрыгивают на пару секунд из-за угла и снова скрываются. Среди мишеней попадались те, в которые стрелять было нельзя, но отличить их следовало за пару секунд. Всё это старательно создавали и чинили бойцы местного стройбата, Дэн излагал свои требования, они делали. Тыловая служба рвала волосы на пятой точке из-за чудовищного расхода патронов, но Дэн, заручившийся поддержкой не кого-нибудь, а самого правителя, мог на их жалобы взирать свысока. Пришлось тыловикам насесть на производителей.
Отдельно стоит рассмотреть само оружие. Я себе оставил в качестве табельного тот самый револьвер, выданный из арсенала пристава Нечаева. Оружие, конечно, устаревшее уже лет двести как, пистолет куда удобнее, но мне так хотелось. Дробовик свой я сдал на склад, откуда его изъяли конструкторы и приняли, как образец. Если правильно понял, мои репортажи и несостоявшаяся диверсия степняков всё же убедили их вооружать жителей приграничных районов огнестрелом. Практика показала, что драгуны успевают не всегда.
Что же до вооружения большей части армии, то тут в ходу были самозарядные винтовки. Не то, чтобы местным оружейникам было сложно сделать автомат, образцы ещё сохранились. Дело, скорее, в несовершенстве производства патронов, не хватало на постоянный автоматический огонь. Сейчас ситуация с патронами выправилась, но перевооружение всей армии процесс достаточно долгий. Сами винтовки, как уже рассказывал Греков, сделаны под винтовочный патрон без закраины, тот, что когда-то называли натовским. Да и сами винтовки, если не считать мелких деталей, подозрительно напоминают американские М-14.
Под тот же патрон были сделаны и пулемёты, ручные, напоминающие немецкий МГ, только с барабаном снизу, как у старого ППШ, и станковые, похожего типа, но с ленточным питанием и более длинным стволом в дырчатом кожухе. Эти пулемёты обычно употреблялись на станках-треногах, но в случае необходимости к ним прикреплялись обычные сошки. Вообще, всё оружие было довольно качественным, из фрезерованных деталей, с хромированным стволом. Но это понятно, технологии просели, зато от старого мира осталось много дефицитных материалов, да и размеры армии таковы, что можно каждый образец производить индивидуально.
Для снайперов имелись уникальные стволы, под патрон восемь с половиной миллиметров, довольно громоздкая винтовка на сошках с ручной перезарядкой. С виду красивая, но в деле не проверял. Оптику производили сами. Но с применением кое-каких деталей из прошлого. Стас, кстати, увидев такую, очень возбудился и потребовал немедленных стрельб. Правда, узнав стоимость патрона, немного остыл, но в будущем решил непременно стать снайпером.
Разумеется, для разведчиков длинная самозарядка не самый лучший вариант, поэтому спешно выгребли из всех арсеналов пистолеты-пулемёты, которые передали сюда. Получилось ими разбавить общую массу вдвое, что уже прогресс. Огневая мощь разведгруппы выросла ощутимо. Кроме того, при действии в составе групп в тылу врага, на отделение будет выдаваться ручной пулемёт.
Что же до тяжёлого оружия, то тут всё было кисло. Собственно, частям, вроде нашей, пушки и миномёты не положены, слишком тяжелы, чтобы с ними в тыл врага бегать, но изучить их все будут обязаны, кроме того, не исключены настоящие десантные операции. Насколько мне известно, кое-какая авиация у Республики есть. А в этом случае уже стоит снабдить десант хоть чем-то тяжёлым.
Но пушки подвезут позже, пока я мог только изучать картинки в учебниках и зубрить характеристики, чем, собственно, и занимался по вечерам. Поначалу занимался, потом стало не до того. Почему? Да всё просто. Полигон располагался в непосредственной близости от села Антоновка, а там… думаю, всё понятно. Татьяна. Путь к селу занимал всего час, да обратно час. В самый раз, чтобы бегать после отбоя. А поскольку передвижение офицеров никак не ограничивалось, я делал это почти каждую ночь, отчего здорово недосыпал.
В первый раз она сильно удивилась, когда поздним вечером кто-то постучал в калитку. Я тогда рисковал застать в доме другого мужика, которому и морду-то бить будет не за что. Но переживал зря, мужиков у Татьяны не водилось, она благополучно бросилась мне на шею. Вообще, появление моё было эффектным, пришёл я в форме (как раз выдали парадную), в начищенных сапогах, да ещё и с медалью на груди. На шум поднялись дети, которые, наплевав на режим, вскочили с кроватей и бросились обнимать. Семья — это хорошо, потеряв её в прошлом, попробую обрести здесь.
Так вот, о пушках. Здесь имелись три вида орудий, первым была, собственно, пушка. Орудие для настильной стрельбы. Калибр внушительный, целых сто миллиметров, стреляет осколочно-фугасными снарядами, а также шрапнелью и бронебойными. Последняя разновидность снарядов была заделом на будущее, в конце концов, бронированным может быть не только танк, но и, скажем, дот. Орудие имело колёсный лафет, а при установке упиралось в землю тремя станинами. В целом, сооружение было довольно компактным, могло передвигаться на конной тяге, а могло и быть встроенным в транспортное средство, которое, опять же, пока не приведено к единому стандарту.