Коридор закончился, мы упёрлись в простую деревянную дверь с табличкой «Верховный правитель. Савельев Ю.В.» и всё. Даже ручка двери была не золотая. Открыв дверь, мы оказались в приёмной, где стоял стол с секретаршей, опять же, не молодой девкой с ногами от ушей, а вполне респектабельной женщиной лет сорока, одетой в брючный костюм.
— Макаров, к Главному, — сообщил солдат.
Секретарша нажала кнопку на коммутаторе, дождалась, пока ответят, и повторила услышанное:
— Юрий Викторович, к вам Макаров, на приём. Впустить? Поняла.
Она положила трубку и повернулась к нам:
— Проходите.
Солдат остался стоять в приёмной, а я открыл дверь и оказался в просторном кабинете с широкими окнами (о безопасности главы государства здесь не забывали, все окна выходили во внутренний двор). В середине стоял длинный стол, но стульев было всего ничего, во главе стола — для хозяина кабинета, да ещё справа и слева по два. Видимо, нечасто здесь проводятся массовые совещания. Государственный аппарат вообще не особо велик, большая часть чиновников постоянно в разъездах.
Хозяин кабинета стоял у окна и посматривал на улицу, увидев меня, он быстро подошёл и протянул руку. Странно, я ожидал увидеть тут классического советского партийного функционера, но верховный правитель меня разочаровал. Он был небольшого роста и довольно худой, выглядел значительно моложе своих лет, светлые волосы на макушке уже начали редеть, а на переносице осталась красная полоса от очков. Одет он был в костюм светлых тонов и почему-то с ярким оранжевым галстуком.
— Добрый день, Олег Викторович, — он широким жестом указал на стул. — Присаживайтесь, нам есть о чём поговорить.
— Здравствуйте, — я присел на стол. — Вам уже передали мой письменный отчёт?
— Да, я ознакомился с ним и видеофайлами, также изучил отчёты авиаразведки, получил послание от главы посёлка «Бункер». Вся необходимая информация у меня, с вами я хотел бы поговорить не о том, что было, к этому вопросов нет, справились вы блестяще. Мне интересны ваши дальнейшие действия.
— Я состою на службе у Республики, — я пожал плечами. — Имею воинское звание, поэтому готов выполнить любой приказ. В случае необходимости смогу перейти в народное хозяйство.
— Ваше отношение к службе похвально, — верховный вынул из ящика стола небольшой футляр, достал оттуда очки в тонкой металлической оправе и водрузил на нос. — А что можете сказать о своей команде? Те люди, что были с вами в рейде? Например, Дэн?
— С ним всё сложнее, он отнюдь не патриот, можно сказать, что нам с ним пока по пути, а потому он приносит большую пользу. Его мечта — обойти весь мир, вот к ней он и будет идти. Делать это удобнее с опорой на цивилизованный анклав. Думаю, с ним можно сделать немало рейдов по всем направлениям. Единственно, что ему претит, — это показываться вблизи от базы чистых. Не хочет возвращаться. Так что, от походов на юго-запад придётся воздержаться.
— Допустим, а остальные?
— Щепкин — очень талантливый специалист, всё, что касается техники, ему по силам, в дальних походах такой просто необходим. Кроме того, он отличный боец. Что у него на уме, сказать сложно, он хорошо если несколько слов в сутки произносит, и то половину матом, но, думаю, его такая роль устраивает. Липков — прекрасный снайпер, кроме того, охотник, знающий повадки зверей и способный читать следы. Что же до его невоздержанности в частной жизни, так это вполне терпимый недостаток. Ну, и наконец, Ошибка. С ним вообще ничего не ясно, думаю, он пойдёт туда, куда пойдёт Дэн. Что до его душевной организации, то он слегка ненормальный, иногда истерит, ест что попало, но, поверьте мне, соображает не хуже самого Дэна. В сущности, очень полезный персонаж, особенно в том, что касается тоннелей, пещер и катакомб.
— Значит, вы считаете, что команда надёжная? — уточнил он.
— Не вижу причин в этом сомневаться.
— Что же, вам мы доверяем, а потому вы вольны комплектовать команду на своё усмотрение. Вам же предстоит решать вопрос с Дэном и Ошибкой, заставить их приказом что-либо делать мы не сможем. Осталось обсудить вопросы ваших следующих рейдов.
— Я готов слушать.
— Для начала, короткий ликбез: политическая и экономическая стабильность страны требует расширения границ, в идеале — до прежней территории России. Однако, всё это требует затрат ресурсов, в первую очередь человеческого труда. Мы постоянно выдёргиваем рабочие руки из сельского хозяйства. В промышленность, армию и госаппарат. А производительность труда в сельском хозяйстве растёт не так быстро, чтобы купировать эти потери. Сейчас, при наличии новых производственных мощностей, можно поставить новую технику крестьянам, что в свою очередь приведёт к повышению производства.
— Но сделать это не так просто, — заметил я.
— Да, и тут мы упираемся в ключевой вопрос нехватки энергоресурсов. Отчасти мы его уже решили, ваша экспедиция позволила получить оборудование для производства синтетического горючего. Причём, в больших объёмах. Это позволит нам обеспечить посевную тракторами и освоить куда большие площади. Но тут встаёт вопрос сырья. Нет, на вас я его взваливать не стану. Как раз сейчас пришли сообщения от другой экспедиции. Егерская рота совершила пеший марш в направлении Донбасса, они разведали безопасный путь вокруг радиоактивных пятен, вышли к угольным месторождениям. Там, разумеется, всё пришло в негодность, но мы освоим заново. Осталось только построить железную дорогу.
— Скажите, а что с радиацией? — задал я давно мучивший меня вопрос. — Полтора века прошло, неужели ещё фонит?
— В большинстве мест, где взорвались ядерные и термоядерные боеприпасы, сейчас уже можно жить. Но именно в той местности были взорваны грязные бомбы, от которых заражение оказалось более долговечным. Даже сейчас там не рекомендуется находиться долго, потому и населения там нет вовсе. Добывать уголь будем вахтовым методом и только в относительно чистых зонах.
— Если с этим разобрались, то какие могут быть задания для нас?
— Пока никаких, до весны. Потом же следует пробраться за Урал, узнать ситуацию с нефтяными месторождениями Западной Сибири.
— А древние месторождения ещё можно разрабатывать? — удивился я.
— Некоторые можно, хотя и с большим трудом, в любом случае, наличие источника нефти себя точно окупит. Нам известно, что часть месторождений продолжала функционировать даже через пятьдесят лет после Катастрофы, вокруг нефтяных скважин сложилось небольшое государство, о котором сейчас нет никаких сведений.
— Допустим, в такой экспедиции есть смысл, — начал я рассуждать. — Но как мы туда доберёмся? Поход на Урал был, можно сказать, лёгкой прогулкой, здесь остались дороги, а у нас имелся вездеход. За Уралом отнюдь не такая густая дорожная сеть, а плотность лесных массивов куда больше. Очень может быть, что мы никуда не доедем.
— Я ведь, кажется, уже сказал, что новые производственные мощности открывают перед нами некоторые возможности, — верховный посмотрел на меня сквозь очки. — Так и вам теперь не будет нужды трястись на вездеходе. Мы расширяем воздушный флот, на очереди три десятка самолётов, в том числе два с дальностью полёта в шестьсот километров. А кроме того, к весне будут готовы восемь дирижаблей. Кроме прочего в наши руки попало оборудование для добычи гелия, что сделает воздушный флот безопаснее. Водород, знаете ли, штука неприятная, мало того, что он горюч и взрывоопасен, так ещё имеет свойство просачиваться через любую оболочку. С гелием подобных проблем нет. Один из дирижаблей перейдёт в ваше распоряжение. Именно на нём вы будете совершать экспедиции.
— Никогда не управлял воздушным судном, — признался я.
— Думаю, Щепкин, раз он такой талантливый, разберётся с эксплуатацией и обслуживанием. Да и Дэн по определению умеет управлять всем, что движется. Техника будет готова в марте, пока занимайтесь своими обязанностями, учите солдат.
— Я готов, — сказал я, думая, что разговор окончен.
— И ещё, думаю, вам стоит это знать. По совету вашего друга мы отправили посольство к чистым. Несколько прилично одетых людей встретились с пограничным дроном и передали ему свои просьбы. Он выслушал их, но ничего не ответил, потребовав убираться с территории. Они проявили настойчивость, рискуя нарваться на выстрел. В итоге машина связалась с центром, после чего потребовала изложить просьбы списком. Список написали здесь же, дрон его сфотографировал и улетел. А послы отправились назад.
— И? Была какая-то реакция?
— Не сразу, только через неделю в ближайшем селе приземлился вертолёт… или не вертолёт, свидетели затрудняются его описать, летательный аппарат. Он доставил несколько огромных ящиков. Внутри были высокоточные приборы, средства связи, компьютеры, медицинское оборудование и лекарства. Многое из этого не только нам недоступно, оно и до Катастрофы не производилось. Чуть позже в другое село доставили два десятка голов скота, скот, понятно, усовершенствованный. Телята, овцы, кролики. Все показывают сумасшедший рост и набор массы, а у овец шерсть растёт почти вдвое быстрее. После этого они сказали, что будут ещё посылки, когда и как — они решат сами, а тревожить пограничных дронов не нужно. Видимо, боги соизволили обратить внимание на людей.
— Это хорошо, — заметил я.
— Что касается Дэна, — добавил верховный. — Когда доставляли первую посылку, два солдата, что её сопровождали, подошли к сельскому голове и сказали такую фразу: «Если Дэн жив, передавайте привет. Мы за него, пусть ему сопутствует удача». Думаю, ему нечего опасаться, руководство, может быть, хочет вернуть боевую единицу, но его коллеги не будут проявлять особое рвение. У меня всё. Можете идти.
Уже на выходе мне дали расписаться в приказах. Согласно первому мне, за удачное проведение операции вручили орден, самый настоящий. Орден назывался Орденом Республики. Он, надо сказать, был единственным в стране. Выглядел, как звезда, в центре которой был плакат с надписью мелкими буквами строк из гимна (который я до сих пор не выучил). Носить полагалось на левой стороне груди. Кроме этого ордена в стране имелась медаль «За храбрость», «За заслуги перед страной», а также куча военных медалей, что чеканились в честь конкретных сражений. У меня одна такая уже была. Вторым приказом мне присваивалось звание лейтенанта отдела внешней разведки. Приказ на награждение был общий, к награде представлялись все участники, даже Трофим.