– Богачи на северной стороне города живут – там кварталы ухоженные, на улицах чисто, особняки роскошные, люди приличные, – объяснила Дженора. – А таких, как Сильван и Джасмер, взашей гонят.
– Придется нанять экипаж, – вздохнул Локк. – Как приличные люди.
– Что ж, нанесем визит барону Булидаци, – сказала Сабета.
– Ага, – ухмыльнулся Локк. – Ой, погоди-ка! Мы кое о чем забыли. Надо снова к Бессоннику Сальварду сгонять, может, он разжалобится.
– Прислуге – с черного хода, – пробасил внушительных размеров привратник у дверей особняка Булидаци. – Утром с…
– У вас прислуга в экипажах разъезжает? – надменно осведомился Локк, ткнув большим пальцем за плечо; наемная карета, запряженная четверкой рысаков, ждала у ворот, за живой изгородью из алхимически обработанных оливковых деревьев, отделявшей особняк Булидаци от улицы, – поначалу кучер с подозрением косился на скромное платье Локка и Сабеты, но пара серебряных монет быстро развеяла его сомнения.
– Вот, извольте передать вашему господину. – Сабета протянула привратнику белый квадратик пергамента – бумагу и чернила купили за коппин у Бессонника Сальварда.
Привратник, взглянув на карточку, удивленно посмотрел на незваных гостей и буркнул:
– Подождите.
Дверь захлопнулась.
Редкие капли, стекающие с навеса над дверью, сменились монотонным шумом усилившегося дождя. Спустя несколько минут дверь, скрипнув, открылась; прямоугольник золотистого света озарил темноту.
– Входите, – сказал привратник, за спиной которого переминались два лакея.
Локк поначалу заподозрил неладное, но оказалось, что они всего-навсего принесли полотенца, чтобы насухо протереть Локковы башмаки и туфли Сабеты.
Особняк барона Булидаци ничем не отличался от знакомых Локку жилищ богачей. Роскошная обстановка свидетельствовала о довольстве, но в доме не было никаких особых украшений, которые могли бы вызвать восхищение гостей.
Из прихожей лакей провел Локка и Сабету через гостиную в ярко освещенную комнату, стены которой были обиты толстым сукном. У бильярдного стола стоял молодой человек лет двадцати, приятной наружности, с черными волосами до плеч и близко посаженными темными глазами. В руках у него был кий. На зеленом сукне стола белела карточка Сабеты.
– Досточтимая Верена Боталлио и спутник, – равнодушно объявил лакей и вышел.
– Вы из Зантары? – учтиво осведомился Булидаци. – Я только что заметил. Это же один из островов Альсегранте?
– Да. – Сабета, чуть склонив голову, непринужденно полуприсела в реверансе, как и подобает девушке знатного каморрского рода при дружеской встрече. – Самый восточный из четырех. Вы там бывали?
– В Каморре? Нет, не довелось. Я собирался, но…
– Барон Булидаци, позвольте представить вам моего кузена, досточтимого Лукацо Боталлио, – церемонно произнесла Сабета.
– Ах, так вы родственники! – Булидаци небрежно кивнул Локку.
Локк решил ограничиться коротким кивком, но тут эспарский вельможа протянул руку. Рукопожатие оказалось неожиданно болезненным – Булидаци, мускулистый и крепко сбитый, почти как конюх, родственник Алондо, не упускал возможности похвалиться своей силой.
– Спасибо, что согласились нас принять, – промолвил Локк. – Прошу прощения за невольную оплошность, я без визитных карточек остался, вот Верене и пришлось только свою вручить…
– О боги, вас ограбили?! – вскричал Булидаци. – И как я сразу не догадался! Простите мою прямоту, но ваш наряд…
– Ах, что вы! – улыбнулась Сабета. – Ваша прямота нас ничуть не задевает. Видите ли, мы путешествуем инкогнито, в сопровождении охранника и двоих доверенных слуг… Они сейчас нам апартаменты готовят.
– Инкогнито… – ошеломленно повторил Булидаци. – Вам грозит опасность?
– Ни малейшей, – рассмеялась Сабета и с напускным изумлением (впрочем, о том, что оно напускное, догадался только Локк) широко распахнула глаза, уставившись на саблю в ножнах, которая покоилась на изящной подставке ведьмина дерева. – Ах, неужели это…
– Что? – с неожиданной резкостью спросил Булидаци.
– Клинок работы Дивория? Настоящий? – с восторженным придыханием спросила Сабета. – Клеймо на эфесе…
– Он и есть, – воодушевленно кивнул Булидаци. – Не самый лучший, правда, но…
– Искусство фехтования я постигала с рапирой Дивория… – мечтательно произнесла Сабета, протягивая руку к сабле, но не касаясь эфеса. – Ах, Вуалантебона… увы, принадлежала она не мне, а моему фехтмейстеру, но все равно я до сих пор помню и ее тяжесть, и замысловатый рисунок на стали… Судя по всему, ваша сабля не просто для украшения тут лежит… Вы с ней часто упражняетесь?
– Да, – ответил Булидаци. – Драковела мне по наследству досталась, три поколения ею владели. Мне она больше всего подходит – я беру не скоростью, а силой.
– В сабельном бою сила – большое подспорье, – понимающе заметила Сабета.
– Ох, боюсь, мы утомили вашего кузена своими разговорами! – внезапно опомнился Булидаци. – Лукацо, извините, я не хотел вас…
– Ничего страшного. Я, разумеется, тоже владею холодным оружием, но мое мастерство не идет ни в какое сравнение с искусством Верены.
В бильярдную вошел лакей, что-то прошептал на ухо своему господину и удалился. Локк мысленно начал считать до десяти.
Булидаци, ошеломленно поглядев на Локка, произнес:
– Простите, я только что сообразил… Боталлио – это же одно из Пяти Великих семейств Каморра.
– Разумеется, – подтвердила Сабета.
– Но… на вашей визитной карточке значится остров Зантара, а не Пять башен, – недоуменно сказал Булидаци.
– Ах, я обожаю деда, – улыбнулась Сабета. – Но девушке моего возраста приятнее жить в отдельном особняке…
– А дед ваш… – начал Булидаци.
– Дон Энрико Боталлио.
– Граф Черного Копья? – неуверенно уточнил Булидаци.
– Отец Верены – старший сын графа, – пояснил Локк. – А я – отпрыск младшего сына.
– О вашем отце я наслышан, Лукацо. Надеюсь, он в добром здравии? – осведомился барон, очевидно заранее приказавший лакею отыскать сведения о каморрских титулованных особах.
Локк, мысленно поблагодарив Сабету за предусмотрительность, горестно вздохнул и с натянутой улыбкой произнес:
– Увы, он скончался несколько лет тому назад.
– Примите мои соболезнования, – сочувственно заявил Булидаци. – Возможно, я его с кем-то спутал. Но почему вы сразу не назвали…
– Ах, благородный друг, – произнесла Сабета на превосходном старотеринском, – безусловно, в Каморре имя графа Черного Копья открывает все двери, но правила приличия не позволяют нам пользоваться им здесь, в Эспаре, при первом же знакомстве… Неужели вы считаете, что наши манеры так вульгарны…
– Нет, что вы! – воскликнул Булидаци, с явным усилием переходя на старотеринский, – ему, как и любому отпрыску благородного семейства, с юных лет пришлось постигать нелегкую науку склонений и спряжений. – Ваше поведение безупречно! Умоляю, простите меня! Я ни в коем случае не…
– Увы, это мы должны извиняться за свое появление в таком виде, – возразил Локк, переходя на теринский. – Ваши подозрения вполне объяснимы, но, к сожалению, обстоятельства вынуждают нас…
– Ах, как я счастлив, что вы меня поняли! – Булидаци кликнул слугу: – Тимон!
Лакей, должно быть ожидавший за дверью, вошел в бильярдную.
– Тимон, принесите кресла для гостей, – распорядился барон.
– Будет исполнено, милорд, – с поклоном ответил лакей; холодность слетела с его лица, как шляпа с головы.
– Надеюсь, вы не возражаете, если мы останемся в бильярдной? – осведомился Булидаци. – Мои родители… Увы, еще и года не прошло, как… Я до сих пор с трудом называю дом своим…
– Ах, барон Булидаци, я вас очень хорошо понимаю, – вздохнул Локк. – В наследство достаются не только стены, но и воспоминания. В отцовской библиотеке я много месяцев ни к чему притронуться не мог…
– Наверное, к вам принято обращаться дон и донья Боталлио?
– Только если вы хотите к нам подольститься, – усмехнулся Локк.
– Видите ли, пока жив дед, доном следует именовать моего отца, прямого наследника, – пояснила Сабета. – Мы с кузеном пока довольствуемся скромным титулом досточтимых.
Тимон и еще два лакея внесли три кресла с высокими спинками и расставили их у бильярдного стола.
Судя по всему, Булидаци вполне поверил в то, что принимает у себя титулованных особ, но у Локка все еще замирало сердце от ужаса и восхищения. Подумать только, они с Сабетой обвели вокруг пальца не лавочника, не стражника и не чиновника, а настоящего вельможу, который с легкостью мог отправить их в тюрьму, а то и на виселицу! Цеппи был прав – Благородные Канальи действительно не осознавали, какую свободу действий обрели за годы своего ученичества.
Однако же для пущей достоверности не мешало подкрепить созданное впечатление.
– О всевышние боги! – воскликнул Локк. – Проклятая рассеянность меня когда-нибудь погубит! Барон Булидаци, я совсем забыл об эспарском обычае вознаграждать прислугу за… – Он вытащил из кармана кошелек, шагнул вслед за уходящими лакеями и, споткнувшись, повалился на бильярдный стол.
Золотые и серебряные монеты со звоном раскатились по зеленому сукну.
– Вы не ушиблись? – обеспокоенно спросил Булидаци, бросившись на помощь Локку.
Цель была достигнута: груда денег произвела на барона должное впечатление.
– Нет-нет, все в порядке. – Локк сгреб монеты со стола. – Я не только рассеян, но и неуклюж… В нашем роду вся грация и ум достались Верене. Простите, я вам партию сбил…
– Да я со скуки в одиночестве шары гонял… – признался Булидаци, усаживая Сабету в кресло. – А вознаграждение прислуга получает только в праздники, на особой церемонии в храме.
– Ах вот как! – Локк с облегчением перевел дух: даже с самой мелкой монеткой расставаться не хотелось, но у барона должно было создаться впечатление, что его новые знакомцы – люди состоятельные и нисколько не стеснены в средствах.
– Наверное, вам не терпится узнать причину нашего визита, – заметила Сабета.