– Все будет исполнено, господин Лазари.
– Погодите, Никорос…
– Слушаю вас, сударь.
– Мне пришла в голову великолепная мысль. Составьте список, приведите алхимика и пригласите к нам констебля. Желательно такого, которого легко подкупить.
– Сударь, это может занять…
– Не позже сегодняшнего вечера, Никорос.
В апартаментах Локка и Жана дожидались ванны, наполненные горячей водой, подносы с угощением и несметное число полотенец, скребков, щеток и благоуханных притираний, которых с лихвой хватило бы на целый гарем чрезвычайно чистоплотных одалисок. Смыв дорожную пыль и облачившись в незапятнанные наряды, приятели вернулись в зал приемов, где их уже дожидался Никорос с новой охапкой бумаг.
Локк торопливо, хотя и не без труда, разобрал Никоросовы каракули и пробормотал:
– Превосходно… Долги, долги, сплошные долги. Похоже, наши приятели-черноирисовцы любят азартные игры. И кто же им деньги ссужает?
– Люди из торгового сословия обычно обращаются к Пятому сыну Лусидию, в Вел-Верда… у него там чертоги удачи, а сам он живет в квартале Исла-Мерро.
– Великолепно, – сказал Локк. – Владелец игорных домов – как раз тот, кто нам нужен. А его политические пристрастия нам известны?
– Выборы его не интересуют, и ни одну из партий он не поддерживает.
– Замечательно, – сказал Локк. – Вот его мы с господином Калласом и навестим среди ночи, как и полагается заботливым лекарям.
– Лекарям?
– Ну да. Видите ли, мы убедительно докажем ему, что если он не последует нашим советам, то состояние его здоровья стремительно ухудшится. Кстати, где алхимик и констебль?
– Сейчас прибудут, господин Лазари.
Застенчивые луны, любимицы воров, прятались в темной вате туч, а резкие порывы южного ветра наполняли улицы запахами озерной воды и дыма кузнечных горнов. В сумрачной дали, на острове Кувалд, тускло светились багряные огни плавильных печей, хорошо заметные из окна спальни Пятого сына Лусидия в третьем этаже его особняка.
Локк оценивающе оглядел ночную панораму города и, повернувшись к кровати, разбудил Лусидия пощечиной.
– М-мы-м-м-ы, – промычал толстяк, но Жан, стоявший в изголовье, проворно зажал ему рот ладонью и, ухватив за грудки свободной рукой, приподнял на подушки.
– Ш-ш-ш! – Локк уселся в изножье кровати и, приоткрыв заслонку воровского фонаря, направил узкий лучик света на лицо бородатого заспанного картенца, носившее следы продолжительного знакомства с содержимым винных бутылок. – Разумеется, первым делом тебе захочется сопротивляться, но я очень советую сначала подумать, где именно и как глубоко я тебя пропорю при малейшем твоем движении. Кстати, нашей дальнейшей беседе это нисколько не помешает. – Он медленно вытащил из ножен длинный стальной клинок, тускло блеснувший в луче фонаря, и с нарочитой угрозой приложил его к ногам Лусидия. – А потом тебе, конечно же, захочется позвать на помощь того здоровяка, который входную дверь охраняет, – продолжил Локк, лицо которого скрывала серая холщовая маска. – Дело в том, что мы его спать уложили, будить не советую, так что не поднимай шума, когда мой приятель ладонь с твоих губ уберет.
– А вы кто? – пролепетал Лусидий.
– Кто мы – не важно. Гораздо важнее, что мы тебя во всем превосходим. От нас тебе защиты не измыслить и схорониться тоже негде. Так что если нам захочется, то мы тебя каждую ночь навещать будем.
– А что… что вам от меня нужно?
– Вот, взгляни. – Локк вложил кинжал в ножны и развернул лист пергамента, на котором были разборчиво выведены имена партийных чиновников-черноирисовцев и их влиятельных сторонников, тщательно отобранные из длинного списка избирателей. – Среди этих людей есть твои должники?
Лусидий, сощурившись, вгляделся в пергамент и пробормотал:
– Да. Почти все они мне должны.
– Вот и славно. А поскольку у тебя неожиданно возникла острая нужда в деньгах, ты потребуешь немедленного возврата ссуд со всех своих должников.
– Но… ы-ы-ых-х-х-х.
Внезапный хрип Лусидия объяснялся тем, что Жан решил напомнить ростовщику о своем присутствии с помощью умелого приложения мускулистой руки к заплывшей жиром шее.
– Меня больше интересует не твое мнение, а то, как быстро ты мое приказание исполнишь. – Локк дал Жану знак ослабить хватку. – Потребуй деньги у должников, иначе тебя постигнет череда неудач. В игорных домах пожары начнутся, да и твой особняк сгорит в одночасье. А еще невзначай охрометь можно… Понятно тебе?
– Да…
– Кстати, об острой нужде в деньгах… – Локк поднес к лицу Лусидия толстую суму, в которой позвякивали монеты – фунтов десять, не меньше.
Лусидий вытаращил глаза.
– Надо же, тайник в полу! – притворно изумился Локк. – Между прочим, я такие сыздетства с закрытыми глазами находил. Вот ты с утра и начнешь у должников деньги собирать – все до последнего медяка. Исполнишь все в точности – вернем тебе твои сбережения и сотню дукатов прибавим для полного счета. Так будет по справедливости, верно?
– Д-да…
– А если не исполнишь, то денежки твои тю-тю! – Локк угрожающе понизил голос. – Захочешь меня обмануть – разделаю, как окорок. В общем, с утра делом займись, и не вздумай нас искать. Мы тебя сами отыщем, когда понадобится.
– А скажите, пожалуйста, – начал Жан, задумчиво изучая карту с изображением всех островов, кварталов и улиц Картена, – за кого обычно голосуют жители каждого из округов?
На следующий день после полуночного визита к Лусидию Локк с Жаном пригласили в зал приемов Дурную Примету Дексу и Первого сына Эпиталия. В одном из кресел крепко спал Никорос – то ли действительно утомленный тяжкими трудами, то ли под действием алхимических снадобий. Локк решил пока его не будить.
– За нас голосуют все самые уважаемые горожане, молодой человек, – объяснила Декса, указывая на юго-восточную часть карты. – Вот – Исла-Мелия, Исла-Федра и Исла-Жонкен, иначе называемые Три сестры. Здесь обитают люди состоятельные, из старинных родов. Жители Филиграни и Исла-Воргалы, как правило, тоже голосуют за партию Глубинных Корней.
– А за наших противников голосует население торговых кварталов, – добавил Эпиталий. – Вот, остров Кувалд, Исла-Барреста, Исла-Мерро, Исла-Лакор и Исла-Агарро, там располагаются лавки и всякие мастерские. – Он, попыхивая трубкой, выпустил из носа две толстые струи табачного дыма, которые на мгновение белыми облачками повисли над цветной картой города. – Здесь живут новоиспеченные богачи, которые недавно получили право голосовать. На их грамотах еще чернила не просохли.
– Значит, пять против пяти, – задумчиво произнес Локк. – А что происходит в остальных девяти округах?
– Видите ли, большинство картенцев… – начала Декса.
– Пусть повесятся, – оборвал ее Локк. – А мы поступим вот как: не тратим ни времени, ни денег на те округа, которые голосуют за нас, и на те, которые всегда голосуют за черноирисовцев. На свою сторону нам их склонить не удастся, а наши избиратели к противнику ни за что не переметнутся, верно? Так что обойдемся кое-какими обманными уловками и детскими проказами, а основное внимание обратим на девять оставшихся округов. А много ли у вас сейчас дел в Конселе?
– На время избирательной кампании Консель распускают, – пояснила Декса. – Видите ли, в Картене все так славно устроено, что шесть недель без правительства вполне можно обойтись. Ну, если не происходит ничего из ряда вон выходящего.
– Да благословят боги Предстояние, – еле слышно пробормотал Эпиталий.
– Превосходно! – воскликнул Локк. – В таком случае я попрошу вас об одолжении. Вам потребуется склонить на нашу сторону избирателей, которые еще не определились, за кого отдать свой голос, – причем не в ваших собственных округах, а вот в этих девяти оставшихся. Особое внимание следует уделить влиятельным, почтенным горожанам – сходите к ним с визитами, убедите в своей неотразимости. Сами понимаете, в этих округах важен каждый голос, так что придется потрудиться.
– При всем уважении, господин Лазари, – возразил Эпиталий, – в Картене так дела не делаются.
– А вот наши соперники-черноирисовцы такой возможности не упустят, – напомнил ему Локк.
– Видите ли, почтенные, состоятельные картенцы этого не поймут, – с мягкой настойчивостью произнесла Декса, будто объясняя малому ребенку, что пламя обжигает.
– Да поймите же, что у партии Глубинных Корней – свое достоинство и гордость, – добавил Эпиталий. – Мы кого попало в свои ряды не принимаем, господин Лазари. И унижаться не намерены. Мы же не нищие!
– По-моему, те почтенные горожане, к которым я предлагаю обратиться, будут весьма польщены таким вниманием, – возразил Локк.
– Дело не в них, а в наших сторонниках, – заметила Декса. – Они не одобрят такого поведения и…
– Мне все ясно, – вздохнул Локк. – Значит, не важно, что из-за вашего тщеславия вы уже дважды проиграли выборы. Не важно, что ваши высокие идеалы разделяет лишь горстка напыщенных бездельников. Не важно, что ваше влияние слабеет год от года. Не важно, что, пользуясь вашим попустительством, партия Черного Ириса все больше и больше укрепляется у власти…
– Что вы, господин Лазари! – воскликнула Декса. – Вы чересчур сгущаете…
– Мне поручено добиться победы на этих выборах, – с нажимом произнес Локк, – причем любой ценой, даже если для этого придется разрушить все ваши драгоценные традиции. Если вас это не устраивает, то я немедленно откажусь от взятых на себя обязательств и…
– Нет-нет! – охнул Эпиталий. – Прошу вас, господин Лазари…
Локк в очередной раз стал свидетелем того, как убеждения, внушенные колдовским искусством картенских магов, превозмогают предрассудки, глубоко укоренившиеся в сознании почтенных консельеров. Подозрительное недоверие и сомнения в обращенных на Локка взглядах Дексы и Эпиталия сменились почти священным благоговением, будто он внезапно превратился в пророка.