66, — скажет Гуделл.
Однако в целом в период первой администрации Никсона его социально-экономическая программа пользовалась достаточно стабильной, хотя и не безоговорочной поддержкой всех фракций его партии. Большинство республиканцев расценивали "новую экономическую политику" как меру временную, полезную в чрезвычайной экономической обстановке и даже помогающую проводить наступление на права профсоюзов и рабочего класса. Одобрения заслужил реакционный политический курс администрации в отношении массовых движений протеста. В расовом вопросе республиканская партия поддерживала акции президента по насаждению "черного капитализма" и приостановку в десегрегации. Лидеры партии находили немало точек соприкосновения и когда речь заходила о претворении в жизнь разработанных "великой старой партией" в прежние годы планов "перераспределения доходов" в форме "нового федерализма", а также идей "негативного подоходного налога", лежавших в основе проектов реформы вспомоществования. Даже Рокфеллер, выражая свое отношение к "Плану помощи семьям" и "новому федерализму", говорил, что президент продемонстрировал "озабоченность реализацией основных человеческих ценностей, глубокое понимание федеральной системы управления, веру в наши способности как нации осуществлять радикальные перемены в нашей системе, которые необходимы для удовлетворения человеческих потребностей в быстро меняющиеся времена"67. Безусловно, что подобная позиция Рокфеллера, усиленно игравшего в тот период роль лояльного "своему" правительству республиканца, помогала удерживать либералов, коллег по партии, в кильватере правительственной политики.
Взаимоотношения Никсона с ультраконсервативными республиканцами складывались, пожалуй, даже менее гладко, чем с либералами. "Он выступил с предложениями, которые традиционно отвергались республиканцами. Он отмежевал настоящих консерваторов от прагматиков"68, — объяснял рост оппозиции Никсону справа один из признанных лидеров современных ультраконсерваторов П. Уэйрич. Правые проявляли, как уже отмечалось, растущее недовольство по поводу правительственных мер в области социального обеспечения и образования, особенно "Плана помощи семьям". "Постепенно конфликт достиг таких масштабов, что президенту Никсону пришлось принести в жертву своего давнего друга, министра здравоохранения, образования и социального обеспечения Р. Финча, который навлек на себя гнев правых. В вашингтонских политических кругах в это время ходили упорные слухи о том, что удаление Финча из состава кабинета было одним из условий соглашения между Р. Никсоном и Р. Рейганом, согласно которому губернатор Калифорнии обещал не выставлять своей кандидатуры на пост президента в 1972 г." 69
Но в целом расхождения в республиканской партии по внутриполитическим проблемам в первые четыре года правления Никсона не были глубокими и не грозили ей расколом. Более серьезные разногласия вызывала внешняя политика Никсона, где попытки выйти из плена политических стереотипов "холодной войны", реалистического подхода сочетались с продолжением гонки вооружений и агрессивной войны в Юго-Восточной Азии.
ОТ ЭРЫ КОНФРОНТАЦИИ…
Конец 60-х — начало 70-х годов были переломным периодом во внешней политике Соединенных Штатов, переходом от эры конфронтации к эре переговоров. "Переход от "холодной войны", от взрывоопасной конфронтации двух миров к разрядке напряженности был связан прежде всего с изменениями в соотношении сил на мировой арене, — отмечалось в Отчетном докладе ЦК КПСС XXV съезду партии. — Но потребовались большие усилия, чтобы люди — и особенно те, кто руководит политикой государств, — стали привыкать к мысли, что естественным делом является не балансирование на грани войны, а переговоры по спорным вопросам, не конфронтация, а мирное сотрудничество" 70. Этот поворот был в решающей степени обусловлен укреплением экономического и оборонного могущества СССР и всего социалистического содружества, их активной и целеустремленной внешней политикой, которая отвечает коренным интересам народов не только социалистических стран, но и всего человечества и потому пользуется широкой поддержкой прогрессивных сил.
В то же время накапливавшиеся в течение послевоенных десятилетий просчеты и провалы силовой империалистической политики США к концу 60-х годов стали настолько очевидными, что господствующие круги страны уже не могли их игнорировать. Явный крах потерпели послевоенные планы "сдерживания", а тем более "отбрасывания коммунизма", экономического изматывания и международной изоляции СССР, развала социалистического содружества, установления американского мирового господства. Основополагающие ценности антикоммунизма, "балансирования на грани войны", политики "с позиции силы" были в значительной степени дискредитированы.
Большое значение имело растущее понимание республиканской администрацией того, что в военной области между Советским Союзом и США установилось состояние паритета, при котором наша страна располагает примерно равными с Соединенными Штатами ракетно-ядерными силами стратегического назначения и готова ответить сокрушительным ударом в случае развязывания войны против нее.
Обладание ядерным оружием не предотвратило серьезных провалов США на международной арене. Попытки использовать его как средство политического шантажа или давления не дали желаемых результатов в отношениях ни с социалистическими государствами, ни с развивающимися странами, ни с основными западными союзниками. Отражая широкое, разочарование в ядерной оружии как внешнеполитическом инструменте, помощник президента Никсона по национальной безопасности, а затем государственный секретарь Генри Киссинджер в своей книге "Американская внешняя политика" вынужден был признать, что на современном этапе ядерная мощь не может быть прямо трансформирована в политические дивиденды для американских интересов 71.
Еще до своего вступления на пост президента Никсон поручил Киссинджеру исследовать состояние и перспективы в соотношении стратегических сил СССР и США. Основные оценки недвусмысленно показали, что никакие стратегические программы не могут предоставить США такое превосходство, какое они имели даже в начале 60-х годов. Поэтому правительство Никсона вынуждено было отказаться от идеи достижения "безоговорочного превосходства". "Классическая концепция баланса сил включала в себя постоянные маневры для достижения ограниченных преимуществ над другими. В ядерный век это и нереалистично и опасно. Это нереалистично потому, что когда обе стороны обладают такой огромной мощью, небольшие добавления не могут быть переведены в осязаемое превосходство или даже в употреби-мую политическую силу. И это опасно потому, что попытки добиться тактических преимуществ могут привести к конфронтации, которая может обернуться катастрофой" 72, — подчеркивал президент.
В пользу реалистического пересмотра многих постулатов американской внешней политики действовали и факторы изменения в соотношении сил между Соединенными Штатами и их главными капиталистическими, конкурентами — западноевропейскими странами и Японией — в экономической сфере, что приводило к дальнейшему ослаблению позиций США на международной арене. В дипломатической области эти государства, оставаясь в рамках военно-политических блоков империализма, стали все чаще проводить во многих международных вопросах курс, не зависимый от Вашингтона, Западноевропейские партнеры — соперники США неоднократно стремились отмежеваться от их позиции в периоды международных кризисов, все более решительно выступали за нормализацию отношений на Европейском континенте между странами, принадлежащими к различным общественно-политическим системам.
После краха колониальной системы, несмотря на активнейшее противодействие Соединенных Штатов, значительная часть развивающихся стран встала на путь независимой внешней политики, неприсоединения, самостоятельного социально-экономического развития и в ряде случаев — по некапиталистическому пути.
Кроме того, США, взяв на себя роль "мирового полицейского", считающего своим долгом предпринимать постоянные усилия, чтобы противодействовать мировому революционному процессу, поддерживать военное превосходство над СССР, явно "перенапрягли" при этом свою собственную экономику. "Поражение милитаризма в политике привело к потерям и для милитаристов в экономике, сложившийся баланс интересов в правящем классе был направлен против роста военных расходов, за высвобождение средств для гражданских отраслей"73, — отмечали советские исследователи. Министр обороны в администрации Джонсона Кларк Клиффорд, обосновывая бюджетные приоритеты Пентагона, говорил незадолго до отставки правительства демократов: "При выработке наших рекомендаций президенту по поводу программ на 1970–1974 фин. гг. и бюджета на 1970 фин. г. мы в первую очередь имели в виду чрезвычайно сложную финансовую ситуацию, с которой нация сталкивается как внутри страны, так и за рубежом" 74.
Серьезнейшим катализатором изменений в американском внешнеполитическом курсе стали провалы военщины США в Индокитае. Многострадальная земля Вьетнама была превращена в полигон для испытания не только новейшей боевой техники, но и новых методов политики. Во Вьетнаме прошли проверку и обнаружили свое банкротство и доктрина "локальной" войны, и "открытия" в области противоповстанческой деятельности, и пресловутая концепция "эскалации", и попытки вести игру на разногласиях в социалистическом лагере. В результате в глазах правящих кругов США происходила известная девальвация военно-силовых подходов к решению международных конфликтов — разочарование в возможностях обеспечения американских внешнеполитических интересов чисто военными методами. Конечно, Соединенным Штатам и прежде доводилось совершать военные авантюры, которые заканчивались провалом. "Но по меньшей мере в одном отношении значение неудач, которые постигли американский империализм во Вьетнаме, выходит за рамки всего, с чем ему приходилось сталкиваться раньше: на сей раз выяснилась несостоятельность не только планов очередной "локальной" авантюры, но и всей "глобальной" политической стратегии Вашингтона.